"Мы гоняли соловья, который не давал спать Владимиру Ильичу"
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ  Вся власть в Горках перешла к Марии Ильиничне (слева) еще до того, как Ленин стал инвалидом |
Недавно мне пришлось беседовать с начальником охраны одного из членов брежневского Политбюро. Старик наотрез отказывался рассказывать что-либо о своей жизни и работе, хотя знал явно немало. "Да поймите же вы,— убеждал он меня.— Я не могу. Мы ведь об охраняемом знали больше, чем все его товарищи и семья, вместе взятые. Мы же круглые сутки были при нем. А я вам не Коржаков какой-нибудь".
Охранники Ленина были куда словоохотливее. Некоторых из них опрашивали в Музее Ленина в 1939 году. Однако лишь мизерная часть их откровений вошла в публиковавшиеся тогда книги. В следующий раз бывших телохранителей Ленина собрали в 1966 году. Но подготовленная стенограмма "Совещания с людьми, охранявшими В. И. Ленина в Горках" отличалась от магнитофонной записи этих рассказов как небо и земля. Исчезло все, что не соответствовало каноническому образу вождя. Партийные историки не обманывали стариков, когда объявили им, что запись ведется не для публикации.
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Вот кремлевские курсанты говорят: мол, мы охраняли Ленина,— вспоминал охранник Аликин (крайний слева).— Но мы говорим, что вы двери охраняли, а мы - Ленина" |
Многочисленные телохранители появились у Ленина после покушения в 1918 году. Один из первых ленинских охранников И. Чибанов в 1939 году описывал встречу в Горках так:
"Работал я в органах ВЧК. Мы работали в Брянске по подавлению контрреволюционных выступлений. Затем товарищ Дзержинский вызвал нас в Москву после ранения Владимира Ильича и сказал: 'Вам предстоит большая работа за городом. Придется поехать 18, а может быть, 20 человекам. Надеюсь, что вы, как преданные чекисты, выполните задачу, которую мы перед вами поставим'. Мы подготовились, почистили пулеметы и оружие. Приходят две крытые 'санитарки'. Сажают нас в машину. Подъезжаем, комиссар нам говорит — выходите. Перед нами три дома. Абсолютно никого нет. Комиссар постучал в стеклянную дверь большого дома. Выходит женщина — Саша Воробьева. Потом он обратился к нам: 'Входите в дом'. Мы первым долгом вытащили пулемет, взяли оружие. Все в недоумении — в чем дело, что за необычная задача? Все тихо, никого нет. Вдруг говорят: 'Выйдите четыре человека, встаньте один за кустом сирени, другой по ту сторону, а остальные сбоку'.
Мы вышли. Подъезжает машина. Комиссар подходит, открывает дверь. Выходит мужчина в желтом вязаном джемпере, с подвязанной рукой. Наш комиссар за ним ухаживает. Затем вышли две женщины. Все вошли в дом. Подходит вторая машина, из нее выходят женщина и мужчина — Саша Сысоева и врач. Тут у нас появилась мысль: не Ленин ли приехал?"
Саша Сысоева и Саша Воробьева были прислугой самого человечного человека. Крупская и сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова сами не занимались хозяйством и, к удивлению охраны, даже не растапливали самовар.
Присутствие Ленина в Горках не афишировалось, хотя никаких особых мер маскировки охрана не применяла.
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Настроение Покална (слева) было у нас таким барометром,— вспоминал охранник Бельмас.— Если мы видим, что Ильичу уже плохо, то наш Покалн уже пьяный. Сильно-сильно любил Ильича" (справа - Ленин и Крупская) |
Правда, с обязанностями дворни охрана справлялась без успеха. По словам того же рассказчика, однажды они едва не спалили Ленина: "Как-то Ильичу стало холодно в комнате. Мы решили протопить камин, набрали дров и затопили. Но, оказывается, камин был сделан только для красоты. Оказалось, что в борове выше чердака проложена балочка. Она ночью загорелась. Пришлось нам тушить пожар".
В другой раз телохранители решили покатать вождя в оставшейся от прежних владельцев Горок повозке. "Мы решили сделать Ильичу удовольствие,— вспоминал Чибанов,— покатать его в карете. Запрягли, подъезжаем к дому и предлагаем Ильичу поехать покататься. Только мы отъехали — отрывается одна постромка. Связали веревками. Стали спускаться с горы — у нас другая постромка лопнула. Мы испугались, гора крутая. Решили вернуться обратно. Только на гору въехали, постромка снова лопнула. Больше веревок нет. Владимир Ильич говорит: 'Раз вы это все затеяли, придется вам самим вывозить на себе экипаж'. И пришлось нам везти карету, а Владимир Ильич шел пешком".
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Говорят,— вспоминал охранник Казак,— что Владимир Ильич не говорил совсем. Это неправда. Разговор у него уже был. Выступать не мог, но отдельные фразы произносил" |
Со своими прямыми обязанностями охрана тоже справлялась не блестяще. Тот же Чибанов находился вместе с Лениным, когда на машину председателя Совнаркома напали бандиты.
"В начале 1919 года,— вспоминал он,— была демонстрация протеста по поводу убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Владимир Ильич выступал с речью. Потом мы приехали в Кремль. Он сказал подать машину, так как он хочет поехать к Надежде Константиновне. В то время у нее расстроилось здоровье, и по предписанию врачей ее вывезли за город, в Сокольники, в одну детскую колонию.
Не доезжая Рязанского моста, один человек поднимает руку, чтобы остановить машину. Владимир Ильич, думая, что рабочие хотят с ним поговорить, стучит шоферу: останови. Гиль застопорил машину. Подбегает человек и спрашивает: 'Чья машина?' — 'Совнаркомовская, а в чем дело?' Он открывает дверцы и обращается к Владимиру Ильичу и Марии Ильиничне: 'Вылезайте'. Подбежали еще три человека. У меня на коленях был бидон с молоком для Надежды Константиновны, а под ним лежал наган. Пока мы опомнились, Владимира Ильича высадили. Видим, ему к виску приставлен наган, мне тоже. Гиля вышибли из машины. На его место сел бандит, и все моментально уехали.
С тех пор охрана у Владимира Ильича увеличилась. На другой день нам прислали еще четырех человек. Мы установили круглосуточное дежурство у комнаты Владимира Ильича".
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Вот в Музее Ленина,— вспоминал охранник Бельмас,— написано: 'Первый почетный караул'. Там один дедушка, крестьянин местный (на фото). Не так было. Первые у тела были именно мы" |
"Я как раз дежурил у него в квартире. Там был коммутатор, дальше было завешено черной материей. И вот Владимир Ильич быстро выступил из-за этой занавеси. А я что-то задумался и неожиданно встал, взял и приложил руку к козырьку. Владимир Ильич вздрогнул и приложил левую руку к голове без головного убора".
Терялся Ленин и общаясь с народом. Помогавший охране управляться с лошадьми рабочий совхоза "Горки" Челюканов вспоминал, что Ленин, с которым он дважды ездил на охоту, не отличался многословностью. Общение с массами вне митингов давалось ему с трудом.
"Ехали мы по аллеям,— вспоминал Челюканов,— а женщины грибы собирали. Владимир Ильич поздоровался с ними:
— Есть грибы?
— Нет, батюшка, как коммунисты появились, так грибы как сквозь землю провалились.
Владимир Ильич ничего не ответил, а потом мне говорит:
— Ну темный народ. Если грибов нет, посади хоть царя, их не будет. Неужели коммунисты против грибов?"
Об общении вождя с народом вспоминали и телохранители. Чибанов рассказывал о случае в Горках:
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Мы в фуражках,— вспоминал охранник Соколов.— Мы провожали гроб до этого самого, до станции железнодорожной." |
Я пошел к Владимиру Ильичу. Он стоял у телефона. Я говорю:
— Крестьяне хотят с вами поговорить.
— А насчет чего?
— Насчет попа.
— Ну хорошо, позовите их.
Владимир Ильич предложил им сесть:
— Ну как у вас дела, как сельсовет работает?
Они рассказали.
— Что вы от меня хотите? — спрашивает Владимир Ильич.
— Нам нужно сменить попа.
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Надежда Константиновна — это высокой культуры человек, гуманная такая, добрая женщина,— вспоминал охранник Бельмас.— Она читала то, что можно Ильичу читать. Ильич буквально сидел и радовался" |
"Привести не весь сброд, а профессора Вейсброда"
"В 1921 году,— вспоминал Чибанов,— Владимир Ильич впервые заболел. Это было в начале мая. Он приехал в отпуск на неделю-две. В эту ночь мы гоняли соловья, который пел на кусте сирени, не давал спать Владимиру Ильичу. Наутро он не встал. Приехали врачи. Владимир Ильич пролежал недели две".
В следующий раз в Горки Ленина привезли уже в 1923 году, на носилках. Как вспоминали охранники, вся власть в Горках перешла в руки сестры Ленина, Марии Ильиничны, отличавшейся твердым характером. Даже решения ЦК о том, кому позволено видеть беспомощного Ильича, а кому нет, исполнялись охраной только с ее одобрения. А. Бельмас вспоминал:
"Я много таких случаев помню. Пришли Каменев с Зиновьевым. Ильич на веранде учился писать левой рукой. Они меня просили разрешить отодвинуть шторы. Хоть чуточку, чтобы посмотреть, как Ильич пишет. Я говорю: 'Попросите у Марии Ильиничны разрешения'. Короче говоря, их не допустили, и они уехали. С Николаем Николаевичем Крестинским такой же случай был. Он был полпредом в Германии, приехал. Ворвался буквально, жаждет Ильича видеть. Я ему говорю, нельзя, Владимир Ильич гуляет в парке, спрячьтесь в библиотеке. Он ни в какую. А Ильича уже везут по парку в окружении семьи, и Мария Ильинична сзади идет к дому. Я выбежал быстро и шепчу ей на ухо: 'Мария Ильинична, вот такой-то пришел, что делать?' Она тут же сделалась суровой такой, нахмурилась, отделяется от этой свиты и идет в библиотеку: 'Что вы, не понимаете, что Владимира Ильича нельзя видеть!' И он раз — спрятался за ширму. Ильича ввозят на коляске. Подвезли, Ильич смотрит на Марию Ильиничну: 'Что случилось? ЧП какое у вас тут?' Ничего не сказал, но из коляски вылез и пошел потихоньку сам по лестнице. Он не любил, когда ему помогали, между прочим. Всегда ходил сам".
Сестра Ленина контролировала и всю информацию об окружающем мире, которую получал беспомощный вождь. Тот же Бельмас рассказывал:
"Я очень любил читать газету 'Беднота', фельетоны. Привез газеты Радек, положил на столе, я их спрятал в стол, а одну себе оставил и читаю. Так увлекся — и вдруг смотрю: Ильич подходит. Буквально перепугался: как быть? Он сразу говорит: 'Так, понятно, давай газету'. А тут откуда ни возьмись Мария Ильинична. Я не знаю, что делать. И вдруг Надежда Константиновна — это высокой культуры человек, гуманная такая, добрая женщина. Она сразу: 'Хорошо, Володя, мы сейчас почитаем газеты'. Взяла из рук у меня эту 'Бедноту'. А я смотрю на Марию Ильиничну: можно ли? Потому что она, по существу, начальник. Она стоит, просто сердитая и все. Надежда Константиновна взяла, и пошли они.
Она читала то, что можно Ильичу читать. Тогда было убийство Воровского, но Ильич не знал, что близкий, очень хороший друг погиб. Про дискуссии Троцкого. Это все она пропускала, а читала только то, что Ильича могло удовлетворить. Ну, например, что крестьяне какой-то губернии послали в подарок московским рабочим эшелон с картофелем. Ильич буквально к жизни поднялся от этой читки. Они вернулись часа через полтора-два".
 |
ФОТО: РГАСПИ\РОСИНФОРМ "Я сопровождал гроб с правой стороны,— вспоминал охранник Балтрушайтис.— Сзади меня следовал товарищ Дзержинский (в центре). Как сейчас вспоминаю, он мне говорит: 'Товарищ (меня даже немножко рукой дерг), товарищ, вы отморозили ухо'" |
Состояние Ленина, как рассказывали телохранители, не отличалось стабильностью. "Ему иногда бывало очень-очень плохо,— вспоминал М. Педюра.— Иногда он чувствовал себя великолепно, а иногда ночью такие приступы были, что, если кто стоял в кустах, на посту, слышно было даже, как он кричал".
В случае ухудшения немедленно в помощь врачам, жившим в Горках, вызывали светил из Москвы. Не обходилось без казусов. Бельмас так вспоминал о своем конфузе: "Вся охрана смеялись над моей некультурностью. Мария Ильинична позвала и просит весь сброд привести. Какой сброд, думаю? А меня товарищи поправляют, что не весь сброд, а профессора Вейсброда".
И все же, несмотря на приступы, как утверждали охранники, состояние здоровья Ленина постепенно улучшалось. Т. Казак в 1966 году вспоминал:
"Владимир Ильич, особенно в последние дни, уже мог даже изъясняться короткими фразами, очень понятно было. Один раз собирался ехать на прогулку. Он и Мария Ильинична стояли на крыльце у большого дома, ждали, а мы направлялись в общежитие в совхоз. И у Горбунова была книга под мышкой. Он увидел книгу эту и попросил показать. Мы подошли поближе, поздравкались. Это был второй том 'Капитала' Карла Маркса. Владимир Ильич спросил: 'Первый читали?' Я говорю, что нет. Он вернул книгу и обратился к Марии Ильиничне: 'Маняша, помоги товарищу подобрать для чтения книгу'. Он выступать не мог, длинные речи говорить, но отдельные фразы произносил".
18 октября 1923 года Ленин в последний раз поехал в Москву. По воспоминаниям охраны, они два-три часа кружили по городу. Он даже переночевал в своей кремлевской квартире и лишь на следующий день уехал в Горки.
С началом зимы его даже начали возить на охоту. Сам он, конечно, не стрелял. Но с удовольствием дышал морозным воздухом. В январе охрана начала готовить охоту на волка. В лесу бросили труп лошади — приваду — и ждали лишь момента, когда звери станут без опаски к ней подходить. И тут наступила развязка.
"Мозг был поставлен на пне"
За несколько дней до смерти Ленин попросил постричь его. И эту работу поручили охране. Ф. Балтрушайтис, который стриг своих товарищей, был направлен к Ильичу:
"В том виде, в котором вы сейчас можете видеть Владимира Ильича в саркофаге Мавзолея, как раз там он был острижен. Я спросил: 'Владимир Ильич, как прикажете вас подстричь?' Он неожиданно расхохотался. Этот смех был таким громким, что я вздрогнул. Но врач-санитар Рукавишников мне говорит: вот так и так. Я остриг под машинку голову, потом сделал ему баланже, бородку такую клинышком в виде козлиной бородки, потом постриг усы. Владимир Ильич повернулся на коляске и опять уехал отдыхать к себе в спальню".
Резкое ухудшение здоровья Ленина оказалось для охраны совершенно неожиданным. Бельмас вспоминал:
"Я сдал пост, не успел отдохнуть, как за мной пришел снова товарищ, который меня сменил. Говорит, Мария Ильинична вызывает, нужно ехать за Ферстером. Тот сразу же, как увидел меня, выбежал из кабинета в халате. Я говорю: 'К Ленину надо ехать'. Он тут же пальто надел, поехали мы в Горки. А тут уже привезли много врачей. Вся охрана ходит пасмурно. Мы все страшно любили Ленина. И уже знали, что у Ильича был приступ. Был без сознания долго. Врачи ходят мрачные. 20 января снова тяжелый приступ. И снова пришел в себя. Дома страшная такая, напряженная обстановка, люди ходят на цыпочках. Мария Ильинична выбежит, рявкнет на меня: 'Что вы дверями хлопаете, что вы стучите тут!' Ужас. Наконец, снова приступ пришел. Одолел его Ильич. Потом 21-го случилось уже самое страшное".
Чибанов, который к тому времени занимался больше хозяйством, чем охраной, рассказывал:
"В день смерти Владимира Ильича сидели мы наверху. Видим, бегут профессора Ферстер и Осипов. Обычно они ходили в семь часов, а это было часа в четыре. Я заволновался. Захожу в дом. Вижу, Мария Ильинична бежит сверху к телефону. Ей позвонили из Москвы. Оказывается, это был Сталин. Она ему только сказала: 'Сталин, Ленина уже больше нет'. Затем побежала наверх. Я тоже пошел наверх, вошел в столовую. Ко мне подошла Мария Ильинична и говорит: 'Товарищ Чибанов, придется Владимира Ильича обмыть'. Часа через три на автосанях приехали Сталин, Калинин и другие товарищи. В это время проходил второй съезд Советов".
Часть охранников поставили в караул у тела, а Балтрушайтису досталась необычная миссия:
"Покалн сказал, что сейчас должны принести мозг. Ты должен здесь стоять и смотреть. Товарищ Семашко принес посуду такую стеклянную, вроде фужера с закрытой крышкой. Как называется, забыл, а в ней заспиртованный мозг. Этот мозг был поставлен на пне, на подоконнике. Тогда я был немножко зеленый юнец и многого не понимал. Что я видел? Видел, что на этом мозгу очень много различных извилин. Когда я с поста этого ушел, мозг был взят, не знаю, куда его повезли".
Охрана участвовала и в похоронах, для чего им были выданы особые шинели с серебряными пуговицами. Телохранители страшно гордились тем, что в вагоне траурного поезда рядом с гробом были только они. И никаких родных и соратников. Многие годы спустя они обижались, когда их путали с кремлевскими курсантами: "Они охраняли двери, а мы — Ленина".
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ