Из России с объективностью

Первой громкой выставкой, открывшейся после карантина в Санкт-Петербурге, стала экспозиция «Иной взгляд. Портрет страны в объективе агентства Magnum» в Центральном выставочном зале «Манеж». Из архива великого фотоагентства было отобрано 250 снимков, сделанных в СССР и Российской Федерации с момента возникновения агентства в 1947 году и до самых последних дней — до съемок в коронавирусных больницах Москвы 2020 года. Родину изучала обозреватель “Ъ” Кира Долинина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Первый фотограф от агентства появился в СССР в конце июля 1947 года — через два месяца после образования самого агентства. И это был Роберт Капа, уже тогда великий, как и два других сооснователя Magnum — Анри Картье-Брессон и Дэвид Сеймур. Всего их было пятеро, и придумали они первое в мире фотоагентство, чтобы защитить свои авторские права и иметь возможность самим выбирать, куда ехать и что снимать. Последние съемки фотографа Magnum в России — это репортаж Нанны Хайтман из 52-й московской больницы весной этого года. Не было десятилетия, чтобы кто-то из агентства не приезжал сюда.

Снимали разное: послевоенные развалины и балетные школы, колхозы и парады, делали портреты великих и маленьких людей, устраивали модные сессии на улицах Ленинграда и на крымских набережных, шли маршрутами героев фильма «Я шагаю по Москве» и путешествовали на электричках по сибирским городкам и поселкам. Русский фотограф за все эти семьдесят с лишним лет в Magnum был (и есть) только один — Георгий Пинхасов, но русская тема оказалась сильной.

Magnum с самого первого дня снимал там, где было остро, важно, символично, очень часто — опасно. Идеальная фотодокументалистика была заявленной целью при создании агентства, притом что видели ее отцы-основатели по-разному. Гений формы Картье-Брессон настаивал на программном невмешательстве, парении над схваткой ради своего «решающего мгновения» и объективности. Капа наступал на окровавленную землю всей ступней и щелкал затвором камеры, как затвором винтовки, иногда даже не смотря в видоискатель. Они и из жизни уйдут как антиподы: Капа подорвется на мине во Вьетнаме, Сеймура убьет пулеметная очередь в Египте, а Картье-Брессон умрет в своей постели в Провансе, не дожив до ста всего пять лет.

Эта разница во взглядах и установках и есть залог бешеного успеха Magnum. И нынешней выставки в том числе. Здесь нет единой России как таковой, главный герой тут время и место. И история. Страна бедности и богатства (чего стоит фотография интерьера набитой антиквариатом под завязку квартиры Льва Кассиля, сделанная Инге Морат в 1965-м); черного и красного (изысканнейшим образом сделанная серия Бруно Барби, снявшего Москву 1960-х, в которой есть один цвет — красных флагов); лирического и брутального; деревенского и имперского; общественного и личного, наконец.

Куратор выставки Нина Гомиашвили в комментариях к экспозиции проговорилась: «Я, когда начинала отбирать в архиве Magnum фотографии, боялась, что будет много "ужасов режима"». Читаем как «а их не оказалось». Действительно, отбор сделан так, что вроде бы речь все больше о чистой фотографии и счастливой обыденности. Однако фотографии куда больше, чем хотелось бы вложить в них принципиально модным и аполитичным кураторам. Почти все, кто сегодня делает выставки о советском искусстве или об искусстве про советское, приняли за хороший тон говорить только о возвышенном, художественной воле, искусстве для искусства. Мол, историю мы и так знаем, а теперь давайте посмотрим, как это было интересно и красиво.

Но материал никогда не дается, да и зрители не дураки. Та страна, которую с явной симпатией профессиональных фотожурналистов снимали мастера Magnum, не может быть без «ужасов режима». Покинутые деревни, жуткая бедность, сортиры на улицах, унылые новостройки, бесконечные очереди, дети по струнке, вечный профиль Ильича где ни попадя и люди… Знаете, чего на этих 250 снимках почти нет? Улыбок. Нет, конечно, оттепель была и перестройка, люди смеялись и смеются. Но надо быть иностранцем или слишком долго прожить на Западе, чтобы увидеть, что улыбок как таковых в метро и на вокзалах, в очередях и в музеях, даже на пляжах и в парках меньше среднестатистического в цивилизованном мире. «Ужас режима» тут в том, что это страна мрачных и недоверчивых людей. Мы-то об этом и без Magnum прекрасно знаем, но с фотографиями агентства эти наши фобии приобретают качество документа. И документ этот правдив и хорош, как ни посмотри.