В одном из самых северных городов Голландии — Гронингене — открылась выставка "Русский пейзаж". Вещи на выставку в музей Гронингер дали главные хранители русской живописи XIX века — Русский музей, Третьяковская галерея, Киевский музей русского искусства. О причинах интереса голландцев к этому, казалось бы, очень локальному сюжету в истории мирового искусства рассказывает КИРА ДОЛИНИНА.
Вторая странность в этой истории — место действия. Репинскую выставку придумали амстердамские искусствоведы Хенк ван Ос и Шенг Шейен, но придумали по заказу суперсовременного, роскошного музея Гронингер, до этого момента в интересе к русскому искусству не замеченного. Интерес этот возник на севере Голландии не просто так, а, как это часто сегодня бывает, в связи с бизнес-интересами региона. И музей, и город, и вся область живут на деньги крупнейшей голландской газовой компании Gasunie, которая захотела сделать подарок своему русскому компаньону — "Газпрому". Так и появилась выставка Ильи Репина, сделанная с небывалым размахом и прошедшая с небывалым же триумфом. 300 000 посетителей — внушительная цифра даже для столичной европейской выставки, а уж для далекой провинции это и вовсе рекорд. Культурный удар был силен: сегодня любой образованный голландец знает, кто такой Репин.
На волне репинского успеха придумали вторую выставку. По-моему, рискованную. Но кураторы утверждали, что она не может не понравиться — в Голландии любят пейзажи, а русская природа и сама по себе должна заинтересовать, она совсем другая. Главными героями выставки выбраны были Иван Шишкин, Исаак Левитан и Архип Куинджи. Начать решили с венециановской школы, самая поздняя работа — Михаила Нестерова. То есть выставка о самом хрестоматийном периоде в истории русского пейзажа, когда из академического, итальянизирующего он стал передвижническим, социально-ориентированным, а затем через лирику Исаака Левитана и символизм Архипа Куинджи более или менее повернулся опять к Западу.
Отношения русского пейзажа с европейским и стали предметом для каталожных статей — где немецкое влияние, где французское, а где русские вообще все делали не так и почему. Когда здесь открывали Репина, "объяснять" его работы поручили русским поэтам. Тимур Кибиров писал стихи на "Арест пропагандиста", Сергей Гандлевский — на "Бурлаков на Волге". На этот раз "переводчиками" оказались голландские писатели, которых свозили в Россию посмотреть на ее реальные пейзажи.
Выяснилось, что природы у нас хоть отбавляй — об этом все первые отклики. И еще о Михаиле Горбачеве, который открывал выставку в Гронингене. Он признался, что встретил много знакомых картин. "Картина Шишкина 'Медведи в лесу', она в обертках конфет используется, ее называют 'Мишки на лесозаготовках'", — сообщил голландцам господин Горбачев. Тех самых "Мишек" на выставке, правда, не было, но президент СССР был прав: для советского человека эта выставка — чистой воды хрестоматия то ли по кондитерским изделиям, то ли по русской литературе. Для впервые изучающих русское искусство иностранцев литература, конечно, понятнее. После Гронингена выставка поедет в Лондон, в Национальную галерею, где она получит красноречивый довесок к названию "Русский пейзаж эпохи Толстого".