обвинительное приключение
Мещанский райсуд Москвы огласил вчера по делу экс-главы компании "ЮКОС-Москва" Василия Шахновского (первый репортаж об этом процессе см. в номере Ъ от 15 января) показания двух юристов ЮКОСа. Один из них, Виктор Прокофьев, являлся также личным переводчиком Михаила Ходорковского. Примечательно, что следователи Генпрокуратуры спрашивали господина Прокофьева в основном не о налогах, а о том, зачем ездил господин Ходорковский за границу, с кем и о чем он вел там переговоры.
Ко вчерашнему дню из семи свидетелей обвинения, поименно названных Генпрокуратурой в уголовном деле против Василия Шахновского, пятерых суд уже допросил (четырех сотрудников налоговой инспекции #2 ЦАО Москвы и налогового представителя подсудимого юриста Марата Рахманкулова). Ни один из них не привел суду доказательств выдвинутого против господина Шахновского обвинения в уклонении от уплаты налогов с 91 млн рублей, полученных им в 1998-2000 годах в качестве вознаграждения от офшорной фирмы Status Service Limited с острова Мэн. Напротив, налоговые инспекторы говорили, что Василий Шахновский, как и положено было в те годы по закону, сначала получал в регистрационной палате свидетельство предпринимателя без образования юридического лица (ПБОЮЛ), а затем налоговая инспекция выдавала ему ежегодно в течение трех лет патенты на упрощенную систему налогообложения. По истечении каждого года, по словам свидетелей-инспекторов, он отчитывался, подавая декларации, и когда в 2001 году налоговая инспекция проверила его за три предшествующих года, нарушений законодательства обнаружено не было.
Вчера же гособвинитель Генпрокуратуры Дмитрий Шохин пригласил на заседание начальника допрошенных ранее инспекторов Ирину Княжеву, являющуюся замруководителя налоговой инспекции #2. Прокурор попросил суд допросить ее в качестве дополнительного свидетеля обвинения. Адвокаты подсудимого не возражали: им также хотелось расспросить ее о деталях подготовки гражданского иска налоговой инспекции к Василию Шахновскому на 53 млн рублей, который был подан в рамках уголовного дела именно госпожой Княжевой.
— Можно ли было проверить тот факт, что Шахновский оказывал фирме с острова Мэн платные консультационные услуги? — спросил гособвинитель свидетеля Княжеву.
— Каких-либо запросов мы туда не делали,— ответила она.— Договора об обмене информацией у нас с островом Мэн нет, поэтому мы ничего бы оттуда все равно не получили. Поэтому мы ограничились документами, представленными налогоплательщиком Шахновским. А когда мы предъявили гражданский иск (осенью 2003 года.— Ъ), Шахновский заплатил налоги, то есть как бы согласился с требованиями по нашему иску.
— Вы считаете, что человек не имеет права сначала заплатить по вашему иску, как это сделал Шахновский, а затем обжаловать его в суде? — поинтересовался адвокат обвиняемого Генрих Падва.
— Конечно, имеет,— сказала свидетель.— Но в законе сказано, что все действия налоговой инспекции обжалуются в течение месяца.
Из дальнейших показаний госпожи Княжевой выяснилось, что иск к господину Шахновскому на 53 млн рублей она предъявила на основании "заключения следственной комиссии Генпрокуратуры". Сама же она, а также ее подчиненные сумму иска не пересчитывали. Между тем в этом иске, сумму которого определили два эксперта, привлеченные следователем Генпрокуратуры Салаватом Каримовым (их госпожа Княжева и назвала "следственной комиссией"), содержалось не основанное на законе требование к господину Шахновскому заплатить 915 тыс. рублей в Пенсионный фонд. По словам свидетеля Княжевой, он, как ПБОЮЛ, должен был заплатить в этот фонд лишь часть стоимости патента на предпринимательскую деятельность, составлявшей менее 10 тыс. рублей.
После допроса замруководителя налоговой инспекции выяснилось, что двое свидетелей-юристов ЮКОСа в суд по вызову не явились, так как находятся в зарубежных командировках: Виктор Прокофьев на Кипре, Наталья Кантович — в Лондоне. Гособвинитель ходатайствовал об оглашении их показаний, данных на предварительном следствии, судья Ирина Колесникова разрешила прочитать показания вслух — и присутствующие в зале заседаний журналисты замерли в ожидании "разоблачений" двух оставшихся свидетелей обвинения.
Итак, Виктор Прокофьев, выпускник МГИМО по специальности "международное право", юрист и личный переводчик Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, а по совместительству — представитель в налоговых органах Василия Шахновского. Допрошен в октябре 2003 года дважды следователем Хатыповым из бригады Салавата Каримова.
— Вы заполняли книгу учета доходов и расходов Шахновского?
— Почерк похож на мой, но кому он принадлежит, мне неизвестно.
— Вы получали от Шахновского доверенность налогового уполномоченного?
— Не помню.
— Вы подписали заявление на выдачу Шахновскому патента ПБОЮЛ?
— Заявление подписано неизвестно кем, почерком, похожим на мой.
— Кто вам передавал налоговые и другие документы от Шахновского?
— Звонили из его секретариата, затем документы приносил курьер.
Вот, собственно, и все об обвиняемом Шахновском. Что и говорить, хорошие свидетели обвинения и не думающие хоть в чем-либо его уличать.
Последующие же вопросы, заданные следователем Хатыповым юристу и переводчику Прокофьеву, явно говорят о том, что следователь искал хоть какой-нибудь компромат на руководителей ЮКОСа:
— Какие поручения Ходорковского вы выполняли в США, Франции, Великобритании, с кем встречались?
— Ездили ли вы один или с кем-то на Гибралтар, Кипр, остров Мэн?
— Зачем вы ездили с Платоном Лебедевым в Мюнхен?
— Зачем вы ездили с Ходорковским в Вашингтон в 1994 году?
— С кем и зачем вы встречались в Цюрихе, в Париже, в Дублине?
— Вам говорит о чем-нибудь проект "Минеральная группа", вам поручался сбор сведений о кипрских компаниях — акционерах "Минеральной группы"?
— Есть ли в ЮКОСе еще переводчики?
— Приходилось ли вам переводить в ЮКОСе документы под грифом "конфиденциально"?
"Не знаю, не помню, в зарубежных командировках был неоднократно с Ходорковским и с Лебедевым, подробности не помню",— отвечал свидетель Прокофьев. А после этого допроса, по сведениям из ЮКОСа, отбыл в служебную командировку на Кипр, где его следы потерялись. В общем, не получилось из личного переводчика свидетеля обвинения.
Не стала помогать Генпрокуратуре и бывший ведущий специалист правового управления компании "ЮКОС-Москва" Наталья Кантович, чьи показания на следствии были вчера также оглашены судом. Из них следовало, что схемы налогообложения в структурах ЮКОСа она не разрабатывала, а в период, когда Василий Шахновский, по версии прокуратуры, уклонялся от налогообложения, она вообще была в декретном отпуске.
Ъ продолжит следить за процессом.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ