В среду председатель комитета по международным делам Бундестага Фолькер Рюэ прибыл в Татарстан c официальным визитом, посвященным подготовке к предстоящим Дням Германии в Татарстане. Разведку местности господин Рюэ начал с Госсовета Татарстана, где его принимал спикер татарстанского парламента Фарид Мухаметшин. Гости не боялись задавать острые вопросы, а принимающая сторона быстро подобрала пароль международного общения.
По крайней мере, Фолькер Рюэ на встрече с Фаридом Мухаметшиным не стал скрывать своих политических интересов в намечающейся дружбе. Было заметно, что он подготовился к знакомству и с Татарстаном, и с главой его парламента весьма основательно, как и подобает профессиональному педагогу (до политической карьеры господин Рюэ преподавал в средней школе). Фарид Мухаметшин понял это и вводную лекцию о республике проводить не стал. С места в карьер господа Мухаметшин и Рюэ повели разговор о состоявшихся в России парламентских выборах, причем последний обнаружил блестящее владение предметом. «Почему провалились правые? Значит ли это, что ваш народ не желает больше реформ? Каково основное послание этих выборов?» — засыпал он вопросами татарстанского спикера. Господин Мухаметшин сообщил не дрогнув, что народ в большинстве своем голосовал за партию, которую явно поддерживал российский президент. Но это отнюдь не означает, что народу не нравятся демократы. «Немцов, Чубайс?» — на почти чистом русском радостно подхватил представитель Бундестага. «Они», — согласился Фарид Мухаметшин и вкратце обрисовал причины провала правых, выказывая, впрочем, свою к ним лояльность. Господин Рюэ продолжал выяснять чаяния избирателей. «Ваш народ все-таки за стабильность или демократические реформы?» — экзаменовал он господина Мухаметшина с чисто учительской настойчивостью. «Фифти-фифти», — отвечал татарстанский глава парламента. «Хальбэ-хальбэ», — с улыбкой кивал представитель Бундестага.
Рассказывая о выборах в Татарстане, Фарид Мухаметшин сообщил, что они проходят впервые «как в Европе» — половина по партийным спискам, половина по одномандатным округам («фифти-фифти» и «хальбэ-хальбэ» вновь огласили пространство). Парламентарии понимали друг друга так хорошо, что господину Рюэ даже не понадобился ответ на вопрос, который он задал другим участникам встречи — членам Госсовета РТ. Господин Мухаметшин сам исчерпывающе ответил за всех. Его необычайно воодушевил интерес господина Рюэ к тому, как в Татарстане складываются отношения с федеральным центром, и не давит ли республику вертикаль власти? Конечно, татарстанскому спикеру было что рассказать по этой, по его выражению, «ключевой теме» — и про достопамятный Договор Бориса Ельцина с Минтимером Шаймиевым, и про федеральный закон о разделении полномочий, и про налоговое бремя, где уже нет никаких «фифти-фифти», а есть более 60% отчислений в федеральный бюджет. Господин Рюэ сочувствовал от всей души и пытался делиться опытом. «А не применяется ли у вас система горизонтальной финансовой компенсации, как в Германии, когда сильные земли помогают слабым?» — спросил он господина Мухаметшина. Тот ответил: «Я понимаю, что дружба канцлера Шредера и президента Путина сыграла свою роль в выборе именно этого пути», и сдержанно пояснил, что введение такого механизма поддержки регионов в России уже внедряется. Господин Рюэ, видимо, уловил в словах татарстанского спикера печаль и сказал примирительно: «Ну, у нас в Германии говорят, что тот, кто дает деньги, всегда считает, что дает слишком много».
Контакт укреплялся на глазах. Диссонансом в нем прозвучал лишь вопрос второго члена германской делегации Джаспера Вика, сидевшего до поры до времени тихо. Он спросил Фарида Мухаметшина, не угрожает ли республике чрезмерная татаризация. Вероятно, у господина Вика была по этому поводу какая-то информация, но господин Мухаметшин его опасений не разделил. Более того, не стал скрывать, что они ему неприятны. «У нас консолидация и дружба народов», — твердо сказал он, показав тем самым, что вопрос закрыт. Фолькер Рюэ тут же разрядил обстановку, закругляя разговор чем-то вроде рекламной паузы: «Вы знаете, что сейчас компания Lufthansa ввела прямой рейс Казань-Берлин? Я думаю, он поможет нам окончательно срастись — не хуже, чем Россия с Евросоюзом».
ЕКАТЕРИНА ВОРОБЬЕВА