Постэпидемическое развитие глобальных цепочек добавленной стоимости (ГЦДС) в мире создаст в ближайшие годы новые риски для России, не слишком активно встраивавшейся в них с 2000 года, но откроет новые возможности для развития, предполагают в докладе о будущем ГЦДС исследователи Высшей школы экономики (ВШЭ). Предлагаемые способы адаптации к этим изменениям, которые OECD уже обозначает как «великую фрагментацию» мировой торговли,— приоритетная поддержка мировых платформ e-commerce для экспорта РФ, поддержка роботизации производства и сложные меры поддержки малого и среднего предпринимательства (МСП), ориентированного на экспортные рынки.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Команда исследователей ВШЭ представила в июле на рабочей группе Ассоциации европейского бизнеса по модернизации и инновациям доклад, в котором показаны одна из первых попыток комплексной оценки изменения ГЦДС после шока коронавирусной пандемии 2020 года и возможная стратегия адаптации к этим изменениям экономики РФ. Работа подготовлена Центром структурной политики ВШЭ, авторы — Юрий Симачев, Анна Федюнина и Михаил Кузык — сформулировали также часть рекомендаций по госрегулированию и проактивным мерам правительства, которые бы способствовали такой адаптации и снизили риски для игроков РФ при предполагаемой трансформации ГЦДС.
В докладе проблематика ГЦДС для России рассматривается в довольно широкой перспективе (оцениваются в том числе эпизоды изменений после событий 1998, 2008 и 2014–2015 годов) и отчасти связывается с гипотезой «ловушки среднего дохода», причем в широком определении: авторы предполагают, что с 2000 года встраивание в глобальные производственные сети компаний РФ происходило «однобоко», усложнения экономики практически не происходило, признаком нахождения в «ловушке» считается специализация РФ в глобальных ГЦДС на отдельных сложных товарах без признаков структурных сдвигов. Текущий шок для ГЦДС в ВШЭ оценивают как сравнимый с ситуацией 1998 года, однако, по расчетам авторов, с 2004 года сложность экспортной корзины РФ падала до 2014 года, когда на нее оказала позитивное влияние девальвация рубля; после 2020 года этот фактор действовать, вероятно, не будет. В восходящих связях ГЦДС 82% участия России в них обеспечивают три отрасли: цветная и черная металлургия, химическая промышленность.
РФ при этом в нисходящих связях ГЦДС сильно зависима от импорта добавленной стоимости, но отраслей, интенсивно вовлеченных в цепочки с тремя крупнейшими «хабами», нет.
Анализ обновления страновых позиций в ГЦДС в 2005–2015 годах, проведенный ВШЭ, показывает некоторые успехи в движении «от сырья к переработке» наряду с ЮАР (в АПК, текстильной и лесоперерабатывающей промышленности), в движении в сторону высоких переделов наряду с КНР, Индией, рядом стран Восточной Европы (химическая промышленность и производство стройматериалов), но не в движении к инновационно интенсивным отраслям.
В качестве успешных примеров адаптации к общим изменениям ГЦДС ВШЭ приводит те же отрасли (химпром, ЛПК, пищевая промышленность), ограниченно эффекты также наблюдаются в автомобилестроении и текстильной отрасли. Почти во всех этих отраслях важную роль играли прямые иноинвестиции, проблемой считается высокая зависимость отраслей от импорта комплектующих, в том числе высокотехнологичных, наиболее критичной она оценена для автопрома, химпрома и фармацевтики.
Авторы, опираясь в том числе на июньский доклад OECD о «постковидных» трендах в мировой торговле, предполагают, что пандемия ускорит долгосрочный процесс перехода от «великой интеграции» с общим ростом ГЦДС к «великой фрагментации». На глобальные сбои логистики в 2020 году разные отрасли, как предполагается, будут реагировать различно. В рамках трех моделей реакции уже использующие платформенные решения компании будут продолжать форсировать глобализацию операций, занимаясь поиском по всему миру резервных и альтернативных поставщиков (более устойчивы, констатируется в работе, поставщики, использующие технологии industrie 4.0), в целом это стратегия поставщиков оборудования и электроники. Средне- и низкотехнологичные отрасли будут более склонны к замещению поставщиков и оптимизации ГЦДС (это стратегия для пищевой, текстильной отраслей, стройматериалов). Наконец, для отраслей, на которых значимо влияла пандемия (фармацевтика, СИЗ), будут характерны «решоринг», локализация производств, повышение контроля над цепочкой и поиск поставщиков «на расстоянии вытянутой руки». Авторы также предупреждают, что на сценарии будущего будет влиять готовность национальных правительств использовать пандемию как протекционистский предлог. Уникальность коронавирусного кризиса создает множество нестандартных аргументов против быстрого восстановления ГЦДС, влияющих на РФ, и в целом восстановления мировой торговли.
Авторы работы видят три приоритетные возможности для РФ на ближайшие годы в этой ситуации.
Первая — быстрое «платформенное» встраивание в ГЦДС, использование платформ e-commerce. Вторая — стратегия роботизации производства и внедрение аддитивных, CAD/CAM-технологий: это стратегия, которой сейчас активно заняты Чехия, Германия и Венгрия; в меньшей степени — Франция и США; экономика РФ по показателям этого продвижения, ассоциирующегося с импортом соответствующей продукции, сходна с экономикой Австралии; развивающиеся страны обычно менее активны в этой сфере. Наконец, третья возможность — диверсификация товарного экспорта и стимулирование экспорта МСП.
Отметим, что все три возможности считаются правительством РФ приоритетными. Впрочем, предлагаемые авторами ВШЭ меры структурной политики в прицеле ГЦДС сложнее, чем реализуемые сейчас. В числе прочих рекомендаций — стимулирование отраслей с коротким циклом инвестиций, в том числе в МСП, формирование «национальных фрагментов» ГЦДС, поощрение межотраслевой кооперации, поддержка косвенного экспорта. Пока «связующие» вложения государства, стимулирующие увеличение сложности в экспортном секторе, и проактивные действия мейнстримом в практике господдержки считать нельзя — эффект от них скорее долгосрочен и оценивается сложнее, чем от прямой поддержки экспорта.