«Государственное вмешательство — это вынужденная мера, а не цель развития»

В экспертной дискуссии относительно российских экономических перспектив неожиданно возник новый сюжет: на волне обсуждений пороков и несовершенств отечественного рынка, на котором все ощутимее доминирует госсектор, заговорили о призраке «нового Госплана». Неужели?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Беседовала Светлана Сухова

Правительство получило право устанавливать для госкомпаний и госучреждений квоту по закупке российских товаров и услуг, а также регламентировать их перечень. Одновременно генпрокурор России Игорь Краснов заявил, что намерен усилить контроль за госзакупками из-за массовых нарушений в данной сфере, основываясь на недавнем аудите Счетной палаты: выяснилось, что за последние пять лет удельный вес госзакупок вырос и уже составляет 31 процент от ВВП страны. То есть около трети денег в стране вращается в системе, далекой по своим принципам от понятия «рыночная», да еще и делающей ставку на импорт. Если добавить к этому фиксируемый экспертами рост госсектора и общемировой тренд на построение «распределительной экономики», неудивительно, что в российских соцсетях возникла дискуссия о вероятности скорого появления… Госплана. «Огонек» поинтересовался у завлабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста Экспертного института НИУ ВШЭ Владимира Бессонова, возможен ли возврат страны к плановой экономике?

— Владимир Аркадьевич, поддерживаете ли вы опасения ряда экспертов о том, что в России возможен возврат плановой экономики?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Нет. Мы в целом уже построили рыночную экономику. Заложены ее основы, развиваются институты. Никаких предпосылок того, чтобы эта система вернулась на 30 с лишним лет назад и превратилась в плановую экономику советского типа, я не вижу.

— Значит, рост объемов госсектора, увеличение доли госзакупок, уже составляющей, если верить Счетной палате, почти треть от отечественного ВВП, вас не смущает?

— Российские предприятия всех форм собственности работают в рыночной среде, в условиях рыночного ценообразования, свободной конкуренции и т.д. То есть форма собственности — государственная или частная — не отменяет законов рынка, в соответствии с которыми функционируют компании.

— С рыночным ценообразованием и с конкуренцией в секторе госзакупок как раз все не слишком хорошо, как о том свидетельствует, например, десятилетнее исследование этой системы, проведенное НИУ ВШЭ. И если в столь значимом секторе рыночные механизмы де-факто не действуют, то, может, они сбоят и в других местах?

— Проблемы в сфере госзакупок имеются не только в нашей стране. Попытки ограничить коррупцию в этой сфере у нас и за рубежом часто приводят к созданию громоздких и не вполне эффективных процедур. Но это не значит, что происходит переход к плановой экономике, как не означает и того, что в других секторах экономики конкуренция ограниченна.

— Проблема в том, что крупные компании присутствуют не только в добывающем секторе и довольно изрядная часть таких гигантов — госкорпорации (Росатом, Роснано, Ростех и т.д.). Они производят высокотехнологичную продукцию, аккумулируют большие объемы рабочей силы и госсредств. В управлении ими присутствуют элементы плановой экономики...

— Именно, что элементы. «Плановость» присутствует и в управлении аналогичными по масштабам частными корпорациями. Давайте вспомним о таких гигантах индустрии, как Boeing и его европейский конкурент Airbus. Наличие долгосрочного плана развития той или иной компании или даже сектора не является плановой экономикой. Мы уже 30 лет как в рынке со всеми вытекающими из этого позитивными и негативными последствиями. Но три десятка лет — это не всегда достаточно для того, чтобы частные компании смогли составить равную конкуренцию государственным гигантам по всем направлениям. Россия наделена огромными природными ресурсами, поэтому в обозримой перспективе она неизбежно будет иметь масштабный добывающий сектор и высокую долю сырья и продукции первых переделов в структуре экспорта. Соответственно возникает ряд специфических вопросов, таких как изъятие природной ренты, что порой приводит к государственному вмешательству. Но это вынужденная мера, а никак не цель развития. Заметьте: там, где частный капитал справляется, огосударствления бизнеса не происходит. Например, в сфере предоставления услуг мобильной связи или интернета. Хотя технологии там тоже весьма и весьма продвинутые.

— А госзакупки? Все же почти треть ВВП проходит через эти весьма не рыночные процедуры…

Академик Александр Дынкин о том, каких реформ можно ждать в скором будущем

— Госзакупки — это не сектор экономики. Проблемы в этой сфере присущи, как уже говорилось, всем странам, где имеется такая система. И везде она дает сбой по части конкуренции, открытости, коррупциогенности. Но от госзакупок при наличии госсектора никуда не деться. Возникает вопрос: нужно ли уменьшать госсектор? Едва ли возможен простой и универсальный ответ на этот вопрос. Вспомните, как проходили коронавирусную пандемию страны, где медицина частная, типа США, и государства, где она в основном государственная. С образованием — та же история. Нужно ли приватизировать учебные заведения? Какие-то, возможно, и да, но не все поголовно. В нашей стране, на мой взгляд, соотношение частного и государственного в сфере образования более или менее сложилось и устоялось. И вряд ли тут требуется что-то директивно менять. Более того, у нас госсектор и коммерческий вполне уживаются друг с другом. Я, например, работаю в Высшей школе экономики. Этот государственный университет весьма успешно функционирует на образовательном рынке, конкурируя с частными институтами по рыночным принципам: наряду с бюджетными местами есть платные, платные программы дополнительного образования, а также аналитические подразделения, работающие как по госзаказам, так и на коммерческой основе. Это рыночная экономика? Безусловно, хотя в ней принимает участие госструктура.

— Существует ли просчитанное наукой пороговое значение доли госсектора, сверх которого «рыночность» экономики может быть поставлена под сомнение?

— Думаю, такого параметра не может быть, хотя бы потому, что в каждой стране свои особенности и свой по объему и структуре госсектор. Как нет такого магического числа и по части госзакупок и нельзя, например, сказать, что 30 процентов от ВВП — это какое-то предельное значение. Да и как считать это пороговое значение? Есть, например, такой экономический показатель, как доля основных производственных фондов государственной формы собственности, которая в нашей стране находится в пределах 20 процентов. А доля госсектора в ВВП страны может зависеть от переменчивой внешнеэкономической конъюнктуры, регулярно подрастая в тучные годы, когда цена на нефть высокая, и немного сдуваясь в период снижения нефтяных котировок. Проблема скорее всего не в величине госсектора как такового, а в качестве экономической политики и, в частности, промышленной политики.

Применительно к возможности возврата плановой экономики отметим, что то, что у нас имеется, никак в это понятие не вписывается.

Я не вижу решительно никаких симптомов возвращения реалий советского времени.

— О чем речь?

— Я жил и работал в то время и хорошо его помню. Тогда в экономике было централизованное планирование и распределение ресурсов. Самостоятельно приобрести сырье, комплектующие, оборудование на свободном рынке предприятие не могло, поскольку рынка не существовало. Ценообразование было централизованным, в результате чего формировались серьезные диспропорции. В условиях детальной регламентации предприятия имели мало самостоятельности. На микроэкономическом уровне отсутствовала мотивация к повышению производительности, снижению издержек, повышению качества производимой продукции. Многие потребительские товары десятилетиями были в дефиците, который возник одновременно с плановой экономикой и одновременно же с ней канул в Лету. Потребители гонялись за редкими импортными товарами, порой многократно переплачивая за них. Советские граждане значительную часть нерабочего времени проводили в очередях. Есть ли такое сейчас? Нет. К такой «плановости» мы не движемся ни медленными, ни быстрыми темпами!

— Иными словами, те, кто говорит о возврате плановой экономики, имеют в виду рост госкапитализма?

— Трудно сказать, что они имеют в виду. В России и так немалый госсектор и не потому, что власти так хотели, а так сложилось исторически в силу целого ряда объективных обстоятельств. Многие госкомпании переводят часть своей деятельности на аутсорсинг (передача производств и других видов деятельности сторонним компаниям, действующим в данной области.— «О»), что способствует развитию частного бизнеса. Но чтобы это сделать, нужно иметь на рынке окрепшие средние и малые предприятия, которые взялись бы исполнять такие заказы. Сегодняшнее расширение аутсорсинга, прежде всего в высокотехнологичных отраслях,— процесс прямо противоположный возврату к плановой экономике.

— Булгаков говорил, что разруха возникает сначала в головах, а уже потом в клозетах. Иными словами, если большинство населения сегодня верят в стабильность госсектора и стремятся там работать, то не приведет ли это к его сверхактивному разрастанию в ближайшем же будущем? И его эффективность мало кого в такой ситуации озаботит: «стабильность vs развитие». Ведь такого уровня доверия в обществе не возникало со времен СССР…

Что может спасти отечественное промпроизводство

— Соглашусь, что на фоне нынешней кризисной ситуации надежность и стабильность госслужбы и госсектора выглядят как никогда привлекательно. А вот работа в коммерческой компании несет, по мнению большинства россиян, существенные риски. И такой подход, безусловно, приводит к притоку рабочей силы в госсектор и в бюджетные учреждения: люди предпочитают муторную работу по строгому графику с невысокой, но стабильной зарплатой в противовес возможности раскручивать свое дело с потенциально более высокими доходами, но с риском потерять их в любую минуту. Но это вопрос скорее к экономическим социологам или психологам, чем ко мне. Да, историческая память о том, что государство может и должно обслуживать социальные запросы населения (медицина, образование, пенсии, пособия), не исчезла, но появились и новые навыки жизни в условиях рыночной экономики. Они и не позволяют в полной мере вернуться в уютную стабильность, где все регламентировано, предопределено и нет альтернативы.

— Выходит, по-вашему, точка невозврата к плановой экономике Россией пройдена?

— Думаю, что она пройдена очень давно. И я не вижу политических сил, которые всерьез мечтали бы о таком возврате. Коммунисты тут не исключение. Да и нет ни социального, ни экономического запроса в обществе на возврат к плановой экономике. Это делать незачем и некому. Люди старших возрастов еще помнят тотальный дефицит, а молодежь уже вкусила плодов рыночной экономики.