«Это нормальный политический процесс: есть власть, есть оппоненты»

Республика Хакасия в 2018 году стала одним из регионов, где кремлевская машина губернаторских выборов дала сбой: действующего главу, единоросса Виктора Зимина в первом туре обошел 30-летний коммунист Валентин Коновалов. Во втором туре господин Коновалов остался один и в результате пополнил короткий список региональных руководителей, представляющих оппозиционные партии. Он рассказал корреспонденту “Ъ” Марии Литвиновой, сложно ли ему взаимодействовать с администрацией президента, не деморализуют ли его отставка однопартийца Сергея Левченко и уголовное дело против Сергея Фургала, а также о том, во что обойдется тур в Хакасию и как она справляется с коронавирусом.

«Меня в этой жизни чем-то сложно напугать»

— Вы самый молодой губернатор. Это скорее плюс или наоборот?

— Молодость — это недостаток, который со временем проходит. А вообще на этом посту нужно много силы, энергии, желания что-то изменить к лучшему, и в этой ситуации молодость не минус точно.

— Хакасские выборы 2018 года оказались довольно драматичной кампанией. Вы удивились результату первого тура?

— Перед партией и кандидатом КПРФ в первом туре стояла задача выйти во второй. Для этого была проведена большая работа, делалось то, чего не делалось никогда в истории республики. Например, мы еще в апреле дали старт «народному голосованию», как в других партиях принято называть — праймериз. Пригласили туда широкий спектр лево-патриотических сил, участвовали все возможные кандидаты. И внутренними партийными документами установили, что результаты этого голосования будут учтены при выдвижении. И так сложилось, агитация проходила в интернете, участие в этом голосовании приняли несколько тысяч человек, и в нем победил я, набрал 46%. Кампанию мы вели довольно активно.

Что будет второй тур — мы ожидали, это показывали и соцопросы. Но не скрою, победа кандидата КПРФ в первом туре была некоторой неожиданностью.

— Вас не просили сняться после первого тура?

— Нет. По крайней мере, я таких переговоров не вел.

— Вы с Зиминым после первого тура общались?

— Я с ним общался только на дебатах.

— Почему все так затянулось, что потребовалось назначение врио губернатора?

— Виктор Михайлович (Зимин.— “Ъ”) до голосования во втором туре снял свою кандидатуру и ушел с поста главы региона. Естественно, когда регион остается без руководителя, требуется назначение исполняющего обязанности.

— У вас не было управленческого опыта до того, как вы стали главой Хакасии. Сложно было встраиваться?

— Сегодня могу сказать, что, конечно, опыт управления регионом — он уникальный, и, наверное, в принципе есть у единиц в стране. Мне было действительно сложно — управленческий опыт был небольшой, и он был связан с партийной работой, юридической практикой. У меня юридическое образование и государственно-правовая специализация, это помогло мне быстро войти в суть проблем и в целом в управление регионом. Я прекрасно представлял структуру, полномочия органов власти на различных уровнях.

— Как вы можете описать свои отношения с Москвой? Как часто вы встречаетесь с Владимиром Путиным и руководством администрации президента?

— Что касается взаимоотношений с федеральным центром — они изначально выстроились довольно конструктивными, мы не ощущаем, что нас как-то принижают по нацпроектам, например. В этом году мы нарастили свое участие на 1,5 млрд руб. И в целом проблемы, которые обозначаем, федеральный центр слышит и реагирует. Непосредственно встреч с президентом у меня было две. Ну и, конечно, систематически проходит Госсовет, совещания, так же, как и с руководством администрации президента.

— Кремль, судя по всему, рассчитывал на победу Зимина, вашей победы не ждали — это не сказывается на вашей работе?

— В принципе работа губернатором не сахар, она сложная и многогранная, постоянно требует личного участия в принятии решений. В отношениях с федеральным центром с точки зрения рабочих моментов у нас проблем нет. Есть вопросы, которые мы ставим, есть вопросы, которые были и до меня. Например, дотация на сбалансированность должна быть выше с учетом особенностей нашего бюджета, но эта проблема была и при предыдущем правительстве. Она требует системного решения.

— В начале года вы обращались в федеральное правительство за финансовой помощью, Минфин должен был проверить финансовое состояние республики.

— Действительно, в том числе и по нашей инициативе у нас шла проверка казначейства. Обосновывали, что бюджету, действительно, нужна помощь, и она была оказана. Нам дали 2,2 млрд руб. Но надо сказать, что изначально проблему мы ставили гораздо шире, и в принципе у нас ежегодно не хватает дотации на сбалансированность. Предыдущим правительством были накоплены огромные долги, на пике они составляли 25 млрд руб., и в том числе потому, что не совсем справедливо распределялась дотация на сбалансированность. Этот вопрос мы ставим перед правительством, Минфином. Со временем этот системный подход в отношении республики изменится.

— Вы и губернатор Орловской области Андрей Клычков не агитировали за поправки к Конституции, в отличие от других губернаторов. Это как-то повлияло на ваши отношения с Кремлем?

— Нет. В отношении Хакасии такого влияния точно не было.

Я действительно открыто не агитировал ни за, ни против поправок, поскольку считаю, что это личный выбор гражданина.

Я являюсь должностным лицом, и, наверное, это было бы неправильно.

— Пример вашего однопартийца Сергея Левченко вас не деморализует? (Избранный в 2015 году губернатором Иркутской области коммунист Сергей Левченко в декабре 2019 году ушел в отставку, заявив, что таким образом рассчитывает снизить давление, оказывавшееся, по его словам, на некоторых членов его команды.— “Ъ”). Вы общались с ним, пока он работал губернатором?

— Общались — и когда он был губернатором, и на сегодняшний день продолжаем общаться. Но история Левченко — это история Левченко и Иркутской области. У нас другой регион.

— Можно ли сказать, что оппозиционным губернаторам сложней, чем единороссам или тем, кого принято называть технократами?

— Мы же с вами понимаем, что политическое противостояние в любом случае неизбежно. У нас есть региональное отделение «Единой России», есть региональное отделение КПРФ. Это нормальный политический процесс — есть власть, есть оппоненты.

К власти в регионе и в региональный парламент могут прийти разные политические силы.

— Верно ли вообще противопоставлять губернаторов-политиков и губернаторов-технократов?

— Мне кажется, такое противопоставление смысла особенного не имеет, любой губернатор одновременно и политик, и управленец — кто-то больше, кто-то меньше. Это неразрывно связано.

— Что скажете об истории с Сергеем Фургалом, который, как и вы, победил на выборах в 2018 году на волне протестного голосования? Напугала ли она вас? Влияет ли на принятие решений?

— Меня, как человека, который прошел фактически через пять туров выборов, в этой жизни чем-то сложно напугать. Я стараюсь в управлении придерживаться определенных принципов — честности, справедливости, действовать строго в рамках закона. Любому управленцу любого уровня при желании можно предъявить претензии. Но я на этой должности выкладываюсь по максимуму. Если будут претензии, будем рассматривать. Пусть люди оценивают.

— Как бы вы на месте Михаила Дегтярева регагировали на митинги в поддержку Сергея Фургала?

— Я не на его месте, мне сложно ответить на этот вопрос.

«Самостоятельность мы терять не собираемся»

— Хотя выборы в Верховный совет Хакасии проходили одновременно с теми, которые выиграли вы, У КПРФ нет большинства. Значит ли это, что за вас голосовали скорее персонально, чем как за члена партии?

— Как раз-таки если говорить о голосовании за партию, то Верховный совет наполовину избирается по одномандатным округам, наполовину по спискам, и КПРФ по спискам на первом месте, получила 31%. И прошло восемь одномандатников. В принципе, да, конечно, людей, которые голосовали за меня, несколько больше, чем граждан, которые голосовали за партию, но именно партийное голосование составило костяк. Это 60–70% моего результата.

— Как вам работается с многопартийным парламентом?

— Вообще у нас уникальный для страны парламент, в нем представлено семь политических партий. И конечно, приходится многогранно выстраивать отношения, готовиться к каждой сессии. Но с другой стороны, это хорошо, это плюрализм мнений, и пока это взаимодействие удается отстраивать успешно.

— Председатель Верховного совета Хакасии, господин Штыгашев, возглавляет совет с 1992 года. Тяжело работать с таким политическим тяжеловесом?

— С Владимиром Николаевичем всегда очень интересно работать. Это опытнейший человек, можно сказать, боец. Мы с ним выстроили продуктивные, открытые отношения, что позволяет поддерживать диалог между парламентом и правительством Хакасии. Вы же понимаете, что без этого взаимодействия невозможно принимать ключевые решения, например бюджет.

— Как вы попали в Хакасию?

— Я тут с детства. Я родился на Дальнем Востоке, оттуда родители увезли в три-четыре месяца меня. Они у меня инженеры, и уехали работать в Норильск. Но каждое лето я проводил на юге Сибири, в Абакане, в Минусинске и в Белом Яре. Как говорят в Норильске, каждый год я ездил на материк. Для меня эти места родные, с которыми связано все детство. В конечном итоге я приехал сюда поступать, высшее образование я получил в нашем Хакасском государственном университете.

— Хакасия маленькая; вы никогда не думали о том, что она могла бы вновь оказаться в составе большого и богатого Красноярского края?

— Хакасия — субъект самостоятельный, со своей спецификой. Так сложилась история государственного строительства, и самостоятельность мы терять не собираемся.

— Не видите ли вы определенного противоречия между последовательными попытками всех администраций Владимира Путина сделать политическое пространство страны как можно более гомогенным — и статусом республики в составе РФ?

— Вы имеете в виду тенденцию к сокращению количества субъектов федерации? Знаете, когда принимаются такие решения, должно учитываться взаимное согласие жителей объединяющихся регионов, исторические факторы и желание федерального центра, который будет это объединение выполнять. Когда эти факторы сходятся, объединение возможно. В целом, прежде всего должно учитываться мнение жителей, а затем — управленческие факторы: будет ли объединение эффективным.

— Вы идейный коммунист?

— Да.

— Исходя из вашего опыта, можно в нынешней России строить политическую карьеру в оппозиционной партии или это путь, которым ходить не стоит?

— Можно. И пример многих людей это показывает. С другой стороны, у нас политическая система еще довольно молодая. Но путь к признанию того, что оппозиционные партии должны иметь возможность получить власть, прошли все развитые страны.

— Вас партия поддерживает? Нет чувства, что если поддержка потребуется, то получится как с Левченко?

— Поддерживает. Левченко партия тоже не бросила. Я могу сказать про республику: поддержку нашего депутатского корпуса в Госдуме мы ощущаем, и лично Геннадия Андреевича Зюганова. Наши депутаты идут и в министерства, и к председателю правительства, и к президенту. И многие проблемы разрешаются.

«Одна из главных проблем — довольно дорогой перелет»

— 27 июля подал в отставку министр здравоохранения Владимир Костюш. Ранее прокуратура внесла представление об устранении нарушений по выплатам медработникам коронавирусных надбавок, потому что министерство не перечислило их вовремя. Нарушения устранили. Почему было принято решение об отставке министра? Связано ли оно с партийной принадлежностью господина Костюша?

— Это было личное решение Владимира Федоровича. Он три года отработал министром здравоохранения (в моем правительстве и в составе предыдущего правительства). Он возглавлял минздрав не в самые простые времена для здравоохранения в республике. Но он это решение принял, оно не связано с какими-то конфликтными ситуациями. Что касается его партийной принадлежности, в нашем правительстве не он один представляет «Единую Россию», и я, в общем-то, оцениваю людей, когда назначаю их на руководящие посты, не с точки зрения их партийной принадлежности, а с точки зрения эффективности управления.

— В Хакасии достаточно низкие показатели заболеваемости и распространения коронавируса (около 2700 случаев, с 21 июля ежедневный прирост числа заболевших не превышал 20 случаев в день). Как вам удалось этого добиться?

— Мы проводили довольно большую работу с самого начала и с правоохранительными органами, и с прокуратурой, и с МЧС. Я регулярно собираю оперативный штаб по ситуации с COVID-19. Мы создали оперативные мобильные группы из состава специалистов министерств и ведомств, органов местного самоуправления, которые проверяют соблюдение установленных правил. Когда увидели, что ситуация начала несколько стабилизироваться, приняли решение о поэтапном выходе из ограничений по отраслям. Министерства совместно с Роспотребнадзором подготовили паспорта готовности для организаций, предприятий отдельных отраслей, которые они должны заполнить и предупредить, что готовы к возобновлению деятельности. Сегодня у нас показатели положительные. С понедельника мы перешли на второй этап снятия ограничений. Пока у нас запрещена работа общепита, хотя уже открыты летние веранды. Есть ограничения по массовым мероприятиям, не в полной мере пока запущена плановая медицинская помощь. Ограничений остается минимум. Продолжается самоизоляция людей возрастом старше 65 лет, пока мы стараемся эту часть наших жителей беречь.

— Полиция наказывает нарушителей?

—Мы стараемся делать акцент на разъяснении, основываться на взаимоуважении и необходимости беречь жизнь и здоровье. Но, в общем-то, динамика неплохая, и если она сохранится, в августе перейдем и на третий этап, и экономика заработает полноценно.

— Можете оценить уже понесенные и потенциальные потери и сроки восстановления?

— У нас идет падение по ряду ключевых отраслей, и это отражается на бюджетах всех уровнях. Но если говорить про бюджет республики, то тенденции наметились в конце прошлого года — произошло падение цен на уголь на мировых рынках, а это одна из системообразующих отраслей. И произошло падение цен на алюминий. С учетом сегодняшней ситуации в целом, мы к концу года можем упасть где-то на 30% по доходной части, это 6,5 млрд руб., что, конечно, для республики очень проблемная ситуация. Эти вопросы мы ставим перед федеральным центром. Проводим и внутреннюю работу по оптимизации расходов и наращиванию доходов. У нас принята стратегия социально-экономического развития, которую мы разрабатывали совместно с Верховным советом.

Но пока у нас большая зависимость от добывающих отраслей, и нам без помощи извне, как и многим соседям, например Кемерово, будет очень сложно справиться.

— История с падением цен может и затянуться.

— В нашей стратегии развития до 2030 года мы определили, как приоритетные отрасли сельское хозяйство, туризм и строительство — отрасли, не связанные с добычей полезных ископаемых. Задача — уменьшить зависимость от добывающих отраслей. Но мы все понимаем, что это поступательный процесс.

— Есть ли прогнозы по безработице?

— В ближайшее время мы не ожидаем уменьшения числа безработных. За время действия режима повышенной готовности безработица в Хакасии выросла в четыре раза: с 3,9 тыс. человек в мае до 12 тыс. сегодня. В наших планах до конца года обучить за счет республиканского бюджета более 300 человек. 60 безработных, которые готовы открыть свое дело и имеют бизнес-планы, получат единовременные выплаты по 120 тыс. руб. И по программе снижения напряженности на рынке труда мы планируем трудоустроить около 400 человек.

— Россия проводит первое за очень долгое время лето в ситуации практически закрытых границ. Вы рост туристического интереса к региону почувствовали?

— Мы стараемся сделать все, чтобы Хакасия стала узнаваемой. У нас огромный туристический потенциал, прекрасная многогранная природа, уникальная не только для России, но и для мира. Ты можешь ехать в степи, тут же переехать в горную часть, увидеть соленые озера, Енисей, тайгу. У нас очень много мест силы, уникального культурно-исторического наследия: очень много древних поселений, начиная с первобытного периода. И то, что Хакасия долгое время была скрыта от широкой публики нашей страны, это, безусловно, неправильно. Я очень благодарен Ростуризму и компаниям, которые нас поддержали, поверили в потенциал республики. Одна из главных проблем — довольно дорогой перелет. Но программа субсидирования авиаперелетов, в которую мы вошли благодаря Ростуризму, позволила снизить цену тура, сегодня он начинается от 52 тыс. руб. на двух человек, что вполне приемлемо. Мы стараемся показать все лучшее, что есть в республике, и в плане познавательного отдыха, и в плане активного. Это и рыбалка, и спелеотуризм, горный туризм. Надеемся, что всю эту историю продлим и на зимние сезоны, зимний отдых у нас не менее прекрасен. Стараемся поддерживать и развивать инфраструктуру — дороги, гостиницы, объекты показа; помогать малому и среднему бизнесу.

— Сколько туристов в сезон приезжает? Можно ли сравнить данные за первую половину лета 2020-го и аналогичный период прошлого года?

— Пока рано сравнивать с прошлым годом. Раньше туризм в Хакасии имел чисто межрегиональную направленность: к нам ехали в основном жители соседнего Красноярского края и других ближайших регионов. Большая доля приходилась на так называемый дикий туризм. В этом году ситуация изменилась, к нам поехали жители центральной России. Думаю, конкретней можно будет сказать, когда завершится летняя программа субсидируемых авиаперелетов.

— Вы сами где отдыхаете?

— В республике, в большинстве случаев у себя на даче. Хотя периодически с семьей выбираемся на наши достопримечательности.

«Я дружбу и работу не путаю»

— И. о. вице-губернатора Сергей Новиков, выходец из предыдущей администрации, был арестован в апреле по подозрению в получении взятки, менее чем через месяц после назначения. Обвинения он отрицает. Вы отстранили его от должности и заявили, что члены вашего правительства должны быть вне подозрений. Не считаете ли вы назначение господина Новикова кадровой ошибкой?

—Любое назначение проводится после консультаций с депутатским корпусом, фракциями. Назначение Сергея Новикова было поддержано широким политическим кругом. Несмотря на случившееся, у него реноме эффективного управленца. Но если его вина будет доказана в суде, безусловно, он должен будет понести наказание по всей строгости закона.

— У вас нет ощущения, что это уголовное дело — попытка давления на вас?

— Нет, у меня такого ощущения нет.

— Если вернуться назад, вы бы сейчас остереглись того назначения?

— Понимаете, тут сложно спрогнозировать, как поведет себя человек. Многие люди совершают поступки, которых от них никто не ожидает. Риск есть всегда.

— В апреле несколько муниципальных депутатов обратились в республиканский избирком с инициативой о вашем отзыве. С чем это было связано и чем закончилось?

— Честно говоря, я даже не знаю об этом. Видимо, дальше картинки в некоторых интернет-изданиях и ангажированных СМИ это не ушло.

— Вы регулярно отвечаете на вопросы жителей республики по местному телевидению, ведете прямые эфиры в Facebook. Это помогает решить какие-либо практические вопросы?

— Я стараюсь систематически общаться с жителями Хакасии. До ситуации с коронавирусом регулярно выезжал в районы, были прямые эфиры. Сейчас в силу ограничений акцент больше сделан на эфирах на телевидении, я провожу стримы. Это позволяет быть в курсе проблем жителей республики и решать многие из них, в том числе житейские — неотремонтированные дороги, невыданные лекарства, проблемы с благоустройством.

— Комментарии в соцсетях открыты у вас?

— Да, и я их особо даже не модерирую. Разве что нецензурные выражения.

— Сами отвечаете на комментарии?

— Да.

— Наверно, неприятно читать критические комментарии?

— Я к этому отношусь спокойно. Нет такого вопроса, на который невозможно ответить. Конечно, есть проблемы нерешаемые, но тут лучше откровенно сказать человеку, что, да, мы стараемся помочь, но это не в наших полномочиях, или у нас просто нет ресурсов для решения этого вопроса. Безусловно, есть и откровенные провокации, когда люди целенаправленно пытаются вредить, распространяют ложь, но я к такому тоже отношусь спокойно. Опять же если это в приличных рамках, то это часть политического процесса.

— Есть то, что вы обещали избирателям, но пока не исполнили?

— Когда мы шли на выборы в 2018 году, у нас была единая партийная программа на выборы Верховного совета и главы республики. Она была рассчитана на весь срок полномочий, и мы стараемся приложить максимум усилий исполнить ее на как можно более высокий процент. Что-то сделано, что-то еще предстоит.

— Можно поконкретнее?

— В программе был пункт о сокращении органов власти. Мы его поступательно исполняем. С самого начала мы объединили администрацию главы республики с управлением по обеспечению деятельности правительства. Объединили ряд министерств — министерство труда и соцзащиты, влили комитет по молодежной политике в министерство образования, объединили министерство природных ресурсов с комитетом по защите окружающей среды. Эти процессы продолжаются. Мы сократили количество органов власти и уменьшили затраты на содержание аппарата на сумму более 100 млн руб. Продолжаем работать с крупным бизнесом. Сегодня, конечно, и он переживает не лучшие времена. Но, например, «Русал» в этом году увеличил свои социальные обязательства в два раза по сравнению с прошлым годом, заключил с нами новое социально-экономическое соглашение. Есть ряд социальных объектов, которые они строят. Такая же работа проводится с угольными разрезами. Вместе с Верховным советом, с нашими депутатами и сенаторами мы прилагаем усилия для регистрации крупных предприятий в Хакасии — это в интересах республики, принцип справедливости должен быть рано или поздно восстановлен. Тарифы на вывоз ТКО у нас одни из самых низких по стране. Например, в Абакане, где живет 60–65% населения, тариф 42 руб., в среднем по республике — около 60 руб. Кроме того, в 2020 году мы практически в два раза увеличили финансирование сельскохозяйственной отрасли из регионального бюджета.

— Есть решение, которое вам принять было сложно?

— Наиболее сложные для любого руководителя решения кадровые, как ни крути. Как при назначении, так и при снятии. А рано или поздно приходится принимать как те, так и другие. Увольнять людей всегда неприятно.

— Вы изучаете общественное мнение? Если бы выборы были в этом сентябре, вы могли бы рассчитывать на такой же успех, как в 2018 году?

— Естественно, социология у нас есть, и у меня в принципе довольно высокий уровень поддержки. Какой был бы результат именно на выборах, сложно сказать. Но я вижу отношение людей ко мне в обыденной жизни. Когда есть свободное время, я стараюсь вести жизнь обычного гражданина, ходить по магазинам, встречаться с людьми — и какого-то негатива в свою сторону я не вижу. Многие, наоборот, жмут руку, хотят сфотографироваться. Я ни от кого не скрываюсь. Понятно, что рано ухожу на работу, поздно с нее прихожу. Но соседи, например, по квартире, по даче, меня регулярно видят.

— Думаете о втором сроке?

— Поживем — увидим. Отработаю первый срок, после этого будет видно.

— Изменилось ли отношение окружающих к вам после того, как вы стали высшим должностным лицом?

— Я дружбу и работу не путаю. Отношения не изменились с друзьями, родственниками. Единственное, стало намного меньше свободного времени.