«Настоящий кризис увидим ближе к концу года»

Двенадцать лет назад, в разгар мирового финансового кризиса, была создана компания QBF. О том, почему было решено создать инвестиционный бизнес, о первых успехах и неудачах, как отразилась на бизнесе нестабильная ситуация на рынке в весенние месяцы, перспективах второй волны кризиса рассказал «Деньгам» председатель совета директоров QBF Роман Шпаков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Не страшно было выходить в инвестиционный бизнес в разгар финансового кризиса?

— Откровенно говоря, тогда я был молод, в бизнес-решениях присутствовала доля озорства и открытие инвестиционного бизнеса не казалось мне чем-то экстраординарным. До этого я занимался недвижимостью, которая осенью 2008 года полностью замерла, поэтому хотелось попробовать что-то другое. Как раз в это же время произошел сильный обвал на фондовом рынке, и было ощущение, что он достиг дна, после которого должен последовать рост. Мне показалось, что это хорошая идея, с которой можно собирать капитал у клиентов, с которыми работали на рынке недвижимости. Первое время больших успехов в сборе заявок не было. Может, это и хорошо, так как к концу года рынки еще упали. К тому времени как смогли убедили кого-то из своего окружения инвестировать в фондовый рынок. Наступил январь 2009 года, и началось восстановление, которое переросло в двухлетний период неудержимого роста. В итоге получилось так, что перед своими клиентами мы выглядели как суперклассная команда, которая в нужный момент их привлекла, и они на этом неплохо заработали.

— Какой спектр услуг в самом начале оказывали клиентам?

— На старте своей деятельности мы помогали открывать индивидуальные счета и занимались внешним управлением активов, то есть консалтингом. В течение года мы собирали необходимые документы и подали на лицензии в ФСФР, которые получили ближе к концу 2009 года, и после этого спектр услуг начал планомерно расширяться.

— Как быстро удалось масштабировать бизнес?

— Воодушевленные успешным стартом, мы сразу начали мыслить масштабно, чтобы был большой офис в хорошем месте, сильная команда специалистов. Поскольку собственных сил для реализации планов не хватало, был привлечен партнер, после чего и появился первый клиентский офис в далеком 2010 году. Однако, как и в любом бизнесе, не всем прогнозам суждено сбыться. Мы думали, что бизнес будет быстро шириться, но оказалось не так. В то время на рынке оставались крупные независимые игроки, такие как «Тройка Диалог», но их бизнес сжимался. Конечно, фондовый рынок рос, но инвесторы еще слишком чувствовали боль 2008 года, и поэтому мало кто хотел возвращаться на него. В итоге нам пришлось немного скорректировать свои планы. Если в 2010 году мы предлагали небольшое количество услуг по управлению активами и два-три портфеля, а также консультирование клиентов по их счетам, то теперь мы перешли к возможности предоставления полного перечня услуг как для физических, так и для юридических лиц, как брокерского обслуживания, так и доверительного управления.

— Что стало с партнером?

— Привлеченный инвестор был не из финансовой сферы, поэтому заходил на время. Его доля была мною выкуплена.

— Вы являетесь единственным акционером?

— Нет, миноритарные доли есть у топ-менеджеров группы.

— Как нынешний кризис сказался на вашем бизнесе?

— Когда пошли разговоры о новом вирусе, мы предупреждали клиентов, коллег, что проблема не будет локализована в Ухане и неизбежно придет в Россию. Но мало кто верил этому. Когда же наступил март, происходящее даже у нас вызывало определенное беспокойство. Однако благодаря автоматизации и цифровизации процессов, проведенных в начале года, мы были готовы к карантину, во время которого работало не более 30% персонала. Интересно, что в апреле—мае у нас был какой-то колоссальный приток клиентов, с которым мы с трудом справлялись. Видимо, у людей было много свободного времени и они начали задумываться на тему инвестиций.

— Какое число счетов было открыто в разгар кризиса?

— Точно назвать количество новых клиентов, пришедших к нам, не смогу, но в денежном выражении ежемесячные притоки составляли порядка 1,5 млрд руб. Это в полтора раза выше наших прогнозов, установленных в начале года.

— Насколько высока конкуренция в отрасли за клиентов?

— Я всегда придерживался той позиции, что на инвестиционном рынке в России конкуренции нет по одной простой причине: у нас до сих пор не было инвестиционного рынка. Граждане настолько сильно были увлечены депозитами, ставки по которым их устраивали, что доля инвестиций в портфеле сбережений составляла минимальные значения. Только в последние годы мы видим процесс перетока средств на фондовый рынок, который при нынешних ставках по вкладам продолжится. В таких условиях единственная задача, которая стоит перед игроками, перед биржей,— это создать, популяризировать продукт, чтобы люди увидели его потенциал. Для этого надо больше говорить об их преимуществах по сравнению с классическими способами сбережений.

— Какая категория инвесторов составляет костяк ваших клиентов?

— Обслуживаем мы все категории клиентов — розничных, состоятельных, институциональных. Но исторически сложилось так, что основа — это состоятельные клиенты. Конечно, мы все активнее начинаем работать с розничными инвесторами, запустили ИИС, но масштабы бизнеса пока не позволяют обслуживание массового инвестора. В итоге средний счет у нас находится на уровне 6–10 млн руб., что заметно выше, чем в среднем по отрасли.

— Мартовский обвал на рынке как-то отразился на предпочтениях клиентов?

— Каких-то сильных изменений в структуре клиентского спроса мы не наблюдали. Отчасти это связано с тем, что основные наши стратегии, которых придерживаются управляющие и клиенты, показали меньшую просадку, чем рынок. С начала года их доходность опережает основной индекс на 5–6%. Это было достигнуто благодаря высокой диверсификации по классам активов: в портфель входят не только акции, но и облигации, репо с центральным контрагентом. Среди квалифицированных клиентов высокой популярностью пользуется услуга доступа к сделкам IPO.

— Можно говорить о том, что кризис пройден?

— То, что мы сейчас наблюдаем — открытие магазинов, торговых центров, снятие ограничений на перемещение людей,— не означает, что все закончилось. Мне кажется, все только начинается и настоящий кризис мы увидим ближе к концу года — с банкротствами, сокращением зарплат и увольнениями. Первое время бизнес многое прощал друг другу — например, арендные платежи, недопоставку товаров, платежи по кредитам. Этому способствовала общая солидарность перед лицом кризиса, а также поддержка со стороны государства. Однако эти шаги лишь отсрочили неизбежное. Рано или поздно — мне кажется, уже осенью — все поймут, что денег у компаний недостаточно для удовлетворения взаимных требований, и начнутся взаимные иски. Все это закончится волной банкротств. Поймите, бизнес, который простаивал длительный период времени, как, например, ресторанный, торговый, не сможет быстро восстановиться, а значит, будут переделы собственности.

Еще одна причина, почему скоро мы увидим банкротства,— это последствия проводимой в США политики печатного станка. Американское правительство печатает большое количество денег, которые получает не только бизнес, но и население. Весь этот безусловный доход хлынул на рынок, что ведет к росту инфляции и падению привлекательности долгосрочных облигаций. Поэтому высоки риски масштабной распродажи на долговом рынке, что ударит по всей американской экономике и рикошетом по нам.

— Как кризис отразился на ваших клиентах?

— Признаюсь честно, наши клиенты пережили много трудностей. Особенно те инвесторы, которые работают с нами давно. Могу с уверенностью сказать, что большая часть из них успешно преодолели все сложности. Конечно, мы не можем говорить абсолютно за всех клиентов, потому что у каждого из них были разные ситуации, по-разному развивался бизнес, складывались личные обстоятельства. Например, некоторые наши клиенты в период пандемии столкнулись с недостатком ликвидности, с вызовами, связанными с предпринимательской деятельностью. Порой мы не могли удовлетворить запросы наших клиентов в связи с нюансами нормативно-правовой базы, которые из года в год ужесточаются как на Западе, так и в России.

Вместе с тем с большей частью клиентов мы идем рука об руку и помогаем решать все возникающие трудности. Безусловно, нельзя говорить о том, что все клиенты прошли период пандемии и проходят другие кризисы успешно. Есть клиенты (физлица и некоторые юрлица из сегмента малого и среднего бизнеса), которые испытывают в кризисные моменты существенные сложности. Они бывают связаны с расчетами, с ужесточением проверок соответствия как собственников предприятий, так и самих предприятий в вопросе происхождения средств. Ситуация не у всех клиентов гладкая, но в целом большинство проблем являются решаемыми.

Сама финансовая группа QBF пережила не только кризис, связанный с пандемией,— мы не раз попадали в периоды турбулентностей. Самым тяжелым из них был, пожалуй, кризис 2014–2015 года. В это время против Российской Федерации были введены санкции, курсы валют демонстрировали крайнюю неустойчивость, а порядок проверки капитала, поступающего на зарубежные рынки от клиентов с российскими паспортами, существенно ужесточился. Нас напрямую коснулись изменения международных регламентов, так как мы активно консультируем клиентов по вопросам работы с иностранными инструментами, которые доступны на Санкт-Петербургской бирже. Можно сказать, что финансовая группа QBF успешно справляется с турбулентностями, хотя и не без последствий. У нас развитое сотрудничество с западными контрагентами как в плане аналитики, так и в плане портфельных управляющих, поэтому мы, как бизнес-структура, испытывали определенные трудности в течение последних нескольких лет. Большая часть наших сложностей спровоцирована особенностями геополитики.

На мой взгляд, за более чем десять лет своего развития QBF выходит из сложных кризисных ситуаций на девять баллов из десяти. По моему убеждению, наша команда предпринимала, предпринимает и будет предпринимать все возможные усилия, для того чтобы обеспечить наилучший результат — в первую очередь финансовый — для наших клиентов.

— Стоит ждать дальнейшего перетока сбережений россиян с депозитов на фондовый рынок?

— Им некуда деваться. Люди не готовы к нынешним ставкам по депозитам, а значит, медленно, но верно начнут оглядываться по сторонам в поиске альтернативы. Это видим мы, это отмечают и сами банкиры, предупреждая, что при дальнейшем падении ставок люди побегут с депозитов. По нашим оценкам, в ближайшие два-три года около 20% от всего объема депозитов физических лиц может перетечь на фондовый рынок. Это огромные деньги, поскольку банки за пятнадцать лет доминирования аккумулировали более 30 трлн руб. К тому же мы ждем перетока средств и со счетов юридических лиц, которые более инертны, но, как и физические лица, не удовлетворены текущим уровнем ставок.

— Какой спектр услуг доступен для корпоративных клиентов?

— В рамках группы мы оказываем достаточно широкий спектр услуг. Например, сопровождение выпуска корпоративных облигаций. После пандемии отмечается спрос со стороны представителей малого и среднего бизнеса на услуги по финансированию. Тренд вполне понятен: во многих компаниях в период пандемии возникли кассовые разрывы, нужны средства для оборота. Некоторые предприятия вообще оказались перед угрозой закрытия.

На мировом фондовом рынке инструмент привлечения капитала через корпоративные облигации известен давно, но в России он почти не используется, к нему прибегает очень узкий круг лиц. В нашей стране для финансирования бизнеса используются, как правило, банковские услуги, в частности кредиты. Однако у выпуска облигаций есть три основных преимущества перед традиционными займами. Во-первых, выплата по облигациям заемной суммы осуществляется в конце срока (без ежемесячных и ежеквартальных платежей, за исключением купона). Во-вторых, нет необходимости в залоге. В-третьих, нет необходимости в поручителях. Кроме того, банковский скоринг с каждым годом ужесточается, а требования к выпуску облигаций более лояльны для клиентов.

Среди представителей среднего и крупного бизнеса востребована услуга овернайт. Она предполагает, что остатки на расчетном счете используются банком каждый день и за это компания получает фиксированный процент в годовом выражении, но начисляющийся ежедневно. Похожей услугой для юридических лиц с точки зрения результата является репо с центральным контрагентом. Услуга широко востребована среди клиентов, которые заинтересованы в размещении денежных средств на короткий срок при высокой ликвидности инвестиций и повышенной надежности.

Дополнительно для предпринимателей, деятельность которых связана с валютными рисками, у нас оказывается услуга хеджирования. В целом по стране проникновение данной услуги достаточно низкое. Тем не менее в пользу ее актуальности говорит несколько факторов, в частности востребованность хеджирования крупными компаниями, которые проводят должные экспертизы доступных услуг. Хеджирование предполагает вложения на любой срок при ежедневном начислении дохода, а также отсутствие рисков, характерных для банковской отрасли.

Василий Синяев