Обращение Александра Лукашенко к парламенту и его предложение провести референдум по изменению Конституции страны, чтобы решать ее судьбу «по закону, а не на улицах и площадях», создало новую интригу в отношениях бессменного белорусского лидера с оппозицией, при этом неожиданно перекликаясь с драматической ситуацией далекого 1996 года.
Обозреватель “Ъ” Сергей Строкань
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Обозреватель “Ъ” Сергей Строкань
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Тогда, в условиях поразившего новое независимое государство острейшего политического кризиса, как и сейчас, апеллируя к воле народа, Александр Лукашенко инициировал референдум по внесению изменений и дополнений в Конституцию. При этом он не внял предупреждению тогдашнего главы Конституционного суда Валерия Тихини, который назвал его инициативу попыткой «кастрировать парламент» и во всеуслышание заявил, что президентский проект Конституции «имеет гнилую сердцевину».
Именно 1996 год, когда белорусская оппозиция не признала итоги референдума, а США сообщили о «невозможности поддерживать нормальные отношения с антидемократическим правительством», стал отправной точкой конфликта Минска с Западом и продолжающегося и поныне противостояния «белорусского батьки» и его противников.
Свои первые акции протеста белорусские оппозиционеры стали проводить еще в другую историческую эпоху, когда сохранялись романтические надежды на строительство союзного государства с Россией, а у власти в Кремле был не Владимир Путин, а переизбранный на второй срок Борис Ельцин.
Сегодня в Белоруссии нет и не может быть конфликта или даже зазора мнений между законодательной или исполнительной властью: чтобы убедиться в этом, было достаточно посмотреть на то, как внимали Александру Лукашенко белорусские депутаты, стараясь не упустить ни одного слова, слетающего с уст их лидера.
Однако при том, что на белорусской политической поляне давно утвердился президентский ландшафтный дизайн, старая заноза засела глубоко — что мы и наблюдаем сегодня.
Ситуация, продолжающая накаляться по мере приближения к президентским выборам, вызывает ощущение дежавю. Кажется, что нечто подобное самая близкая России бывшая советская республика уже проходила много раз: митинги оппозиции, аресты ее лидеров, пламенные речи тех, кто остался на свободе, мобилизация силовиков. И, наконец, в решающий момент — выход на сцену «белорусского гаранта».
Учитывая, что за два с половиной десятилетия его правления в стране сформировались и сменили друг друга не одно поколение «борцов с режимом», может показаться, что перед нашими глазами просто крутится до боли знакомый сюжет.
Накануне каждого очередного переизбрания Александра Лукашенко Белоруссия взрывается, после чего ситуация на несколько лет успокаивается, а оппозиция уходит, громко хлопнув дверью. Уходит в тюрьмы, эмиграцию или просто сходит с дистанции, как это произошло с создателем общенационального движения «Воля народа», бывшим кандидатом в президенты Александром Козулиным.
Его пример стал белорусской «классикой жанра».
В 2006 году Александр Козулин был осужден на пять с половиной лет «за злостное хулиганство и организацию массовых беспорядков», в тюрьме объявил голодовку, спустя два года был помилован указом президента. А когда в 2015 году, в ходе предыдущей избирательной кампании ему предложили вернуться в политику и снова баллотироваться в президенты, ответил отказом: спасибо, достаточно, сыт по горло.
Единственным политическим напутствием, которое Александр Козулин смог оставить новой плеяде белорусских оппозиционеров, перед тем как самому лечь на дно, стал призыв «бойкотировать выборы, которых нет».
Между тем опыт нынешней избирательной кампании, в ходе которой сменившая своего арестованного мужа Светлана Тихановская собирает многотысячные митинги, показал: призыв представителя предыдущей генерации оппозиционеров «бойкотировать выборы», в которых власть играет краплеными картами, уже неактуален. Однако осознание того, что бойкот — это не выход, пришло не сразу. Формирование белорусской оппозиции, которая на этих выборах впервые выглядит серьезной консолидированной силой, было долгим мучительным процессом. На смену одним лидерам и установкам приходили другие, а истина устанавливалась методом проб и ошибок. Ценой ее постижения были сломанные политические карьеры и человеческие судьбы.
Судьбу Александра Козулина в чем-то повторили лидер общественной кампании «Говори правду», поэт Владимир Некляев, лидер «Европейской Белоруссии» Андрей Санников, на президентских выборах 2010 года запомнившийся лозунгом «Сменим лысую резину», и его жена Ирина Халип, с 1996 года прошедшая «огонь, воду и медные трубы» на площадях Минска. Для них и многих других политика стала игрой в белорусскую рулетку, незавидный финал которой был предрешен заранее, в то время как белорусская политическая резина оставалась «лысой».
Владимир Некляев после освобождения из тюрьмы остался в Белоруссии, но перестал существовать как политик, Андрей Санников исчез с горизонта, получив убежище в Великобритании.
Что заставило этих людей отойти в сторону?
Даже не годы, проведенные в тюрьме, и не физические увечья, полученные в ходе столкновений с полицией, а осознание тупика и бесперспективности дальнейшего поиска альтернативы в условиях, когда власть выглядела консолидированной.
В то время как оппозиция в состоянии «лебедь, рак и щука», напротив, погрязла в дрязгах и борьбе амбиций.
Что, собственно, было на руку Александру Лукашенко, отодвигавшего, ломавшего и убиравшего каждого поодиночке.
Весьма символично, что в том же году, что и Александр Козулин, ушел в тень Владимир Некляев. Во время выборов 2015-го махнувший на все рукой Некляев вышел из оппозиционных структур после того, как оппозиция не смогла выдвинуть единого кандидата и определить совместную программу.
И вот сегодня мы видим ситуацию, которая при всем внешнем сходстве с предыдущими избирательными кампаниями явно от них отличается. Во-первых, неожиданной консолидацией оппозиции, которая впервые за многие годы договорилась о совместных действиях и едином кандидате. Во-вторых, гораздо большей массовостью предвыборных митингов Светланы Тихановской, которая, похоже, способна получить совсем не те символические проценты политического лузера, которые хотели бы видеть в президентской администрации.
Самое же интригующее состоит в том, что по состоянию на сегодняшний день ни один социолог или эксперт в Минске или Москве не способен озвучить реальный уровень поддержки Александра Лукашенко, за которого традиционно голосует глубинка: опросы общественного мнения отсутствуют.
Возможно, они где-то есть, но хранятся за семью печатями.
При этом белорусский лидер все больше нервничает, продолжая зачем-то муссировать тему «российских боевиков», вместо того, чтобы еще до выборов, следуя поговорке «Не плюй в колодец», в отношениях с Москвой отыграть ситуацию назад.
Что известно о 33 задержанных в Белоруссии россиянах
И противники, и сторонники Александра Лукашенко публично или приватно вынуждены признать: белорусский лидер теряет равновесие, выйдя из своей привычной «зоны комфорта».
Это значит, что выборы 9 августа впервые станут «белорусской рулеткой» уже для самого Александра Лукашенко.
«Я не диктатор — это 100%»
Противоречивые мысли и взгляды президента Белоруссии Александра Лукашенко