Вчера президент России Владимир Путин, заботясь о ветеранах и пенсионерах, провел в Петербурге заседание президиума Госсовета, им посвященное. А что для них будет сделано на самом деле, попытался выяснить очевидец обоих событий специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Вчера в первой половине дня вертолет Владимира Путина приземлился на Невском пятачке под Кировском. На этом клочке земли размером в 3 кв. км во время блокады Ленинграда, 60-летие полного снятия которой отмечается в эти дни (см. стр. 8), погибло больше 300 тыс. советских солдат и ополченцев. Пятачок держали с фантастическим упорством. Немцы так и не взяли его. Теперь считается, что Невский пятачок был ключом к городу. Говорится даже, что именно здесь в январе 1943 года была прорвана блокада Ленинграда.
Но вот мы были в нескольких километрах восточнее Невского пятачка — в музее-заповеднике "Прорыв блокады Ленинграда". И директор музея Вера Позднякова, волнуясь, объясняла, что никогда никакого прорыва на пятачке не было.
— Там было поражение. Там была мясорубка. Солдатам говорили, что надо стоять, и они стояли. Там должен быть музей солдатской славы. А прорыв был именно на том месте, где мы сейчас стоим.
Владимир Путин, стоя на пятачке, вспомнил свою историю. Его отец был тяжело ранен здесь. Выжив, он потом спас благодаря госпитальному пайку и свою жену.
Вера Позднякова говорила, что на пятачке должен быть мемориал, не должно быть "черных" поисковиков, которые обирают мертвых, и что пятачок мстит за все зло, причиненное ему.
С посещения этого пятачка уже принято начинать всякие выборы. Так вот, никто еще не победил на этих выборах, приехав сюда и ничего не сделав для этого места, уверенно говорила она, ни на что, впрочем, по-моему, не намекая.
Через несколько минут после появления на Невском пятачке в здании администрации города Кировска у Владимира Путина началась встреча с пенсионерами и блокадниками. Перед приходом президента губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков провел короткую установочную беседу с участниками встречи.
— Главное — уверенности побольше и оптимизма. Поводы для оптимизма, между прочим, есть. Хотя есть безработица, есть и возможность заработать. И люди зарабатывают, стали рожать больше детей, что и требуется для нас!
Когда вошел Владимир Путин, Валерий Сердюков продолжил:
— Перед вами, Владимир Владимирович, сидят люди, которые отдали свои жизни...
Голос его дрогнул. Я, честно говоря, удивился. Как же они могли отдать свои жизни и вот теперь сидеть за этим столом? Но оказалось, Валерий Сердюков имел в виду, что они отдали свои жизни здравоохранению и образованию, но все-таки, слава богу, не до конца.
Валерий Сердюков проинформировал президента о серьезных и политических событиях, случившихся в стране.
— Вы, Владимир Владимирович, слышали, что у нас прошли выборы в Госдуму.
— Слышал,— быстро отозвался президент.
— Я думаю, что теперь самое время заняться нуждами пенсионеров,— закончил губернатор Ленинградской области.
После этого господин Сердюков выступил с интересным почином. Он предложил развивать многострадальную ипотеку за счет накопительных вкладов граждан. В итоге ипотека наконец заработает, а у этих граждан появятся квартиры.
Президент в ответ долго объяснял губернатору, что ипотека является слишком рискованным вложением для такого рода средств.
Пенсионер Лев Павловский вспомнил, что недавно по телевидению показывали одну интересную передачу.
— Вот вы приезжали на инвалидское предприятие (очевидно, он имел в виду посещение Центра занятости в Бангкоке.— Ъ). У нас тоже такие были, но их становится все меньше и меньше. На одном, помню, слепые виртуозно перебирали картошку...
Финал этой истории, впрочем, оказался печальным. Слепых людей со всех сторон обложили налогами. Их предприятие закрылось. И Лев Павловский предложил снова освободить инвалидов от всех налогов. Господин Путин пообещал, что не будет этого делать, поскольку однажды так уже сделали и ничего хорошего из этого не вышло.
Елизавета Шарандова выступила от имени детей-блокадников. Они ни на что не жалуются.
— Нам с вами, Владимир Владимирович, стало легко жить. Нас никто не унижает, не оскорбляет, что мы сосунки-блокадники,— говорила эта седая дама.— Нам не хватает только статуса детей-блокадников. Нам очень нужен этот статус!
Геннадий Розанов предложил решить наконец еще одну проблему:
— Секс и прочее чтобы не показывали,— с искренней мольбой произнес он.— Решите эту проблему от имени ветеранов. Очень нужно!
Кроме того, господина Путина попросили вернуть в школы военное дело, в институты — сборы в лагерях. Его просили приравнять тружеников тыла к участникам войны и вернуть всю систему советского здравоохранения.
— Верните нам наше здравоохранение! Пожалуйста, пусть оно будет снова! Мы не хотим идти в страховые компании! — упрашивали президента участники встречи.
Президент довольно долго отвечал на все эти просьбы. Он вспомнил, как некоторые фронтовики при встрече говорят ему, что ни в коем случае нельзя приравнивать тружеников тыла к участникам войны:
— Некоторые ветераны говорят мне: ну как же, мы старались, проливали кровь, иногда рисковали жизнью, лишения терпели.
Господин Путин заявил, что, по его мнению, этот вопрос должен решить парламент. Затем Владимир Путин неожиданно горячо вступился за секс:
— Есть, конечно, некоторый перебор с насилием и со всем, что связано с сексом. Но это невозможно запретить, приказать... Ну можно, конечно...— подумав, исправился он.— Но тогда это будет другая страна, другая жизнь.
Господин Путин расстроил участников встречи известием, что советская система здравоохранения, даже если ее ввести, не будет функционировать в нынешних условиях. Но обнадежил тем, что затронет все эти же проблемы в разговоре с губернаторами на президиуме Госсовета.
— Ведь вы не сказали здесь ничего лишнего или наносного,— утешил он пенсионеров.
Они, впрочем, и этому были рады.
Вечером президент, как и обещал пенсионерам, провел заседание президиума Госсовета, на котором поговорил об их проблемах с губернаторами. А перед этим он побывал на Пискаревском кладбище и принял участие в торжественном собрании ветеранов Великой Отечественной войны, посвященном 60-летию снятия блокады Ленинграда. Выступив на этом собрании, в перерыве он снова встречался с ветеранами. Встреча вышла теплой. Один из участников без лишнего пафоса признался, что он — бывший сосед крестной президента. Ветераны говорили с президентом на те же темы, что и в Кировске. Интересно, что президент снова ничего не пообещал им. А ведь соблазн явно был.
Более того, когда начался президиум Госсовета, он сказал, что до сих пор никогда не давал пустых обещаний, а то, о чем говорил, выполнял.
Здороваясь с членами президиума (вчера в Петербурге собрался его новый состав), Владимир Путин остановился возле губернатора Приморского края Сергея Дарькина и некоторое время что-то резкое выговаривал ему.
— Решаем, Владимир Владимирович, решаем,— довольно растерянно вполголоса отвечал ему губернатор.
Судя по всему, президент интересовался проблемами со снабжением водой во Владивостоке (позже господин Дарькин в разговоре со мной подтвердил эту догадку).
Как только президент отошел от господина Дарькина, тот с огромным облегчением сел на место. Так он и сидел еще несколько секунд в полной прострации, осмысливая происшедшее с ним. Наконец, спохватившись, что все его коллеги по круглому столу до сих пор строят навытяжку, так как президент еще не всех обошел с рукопожатием, Сергей Дарькин снова вскочил и присел в конце концов на свое законное место самым последним.
Начав заседание, президент вспомнил, что удалось прекратить постыдное состояние, когда в стране месяцами не платились пенсии. И за четыре года пенсии в абсолютном выражении выросли в три раза.
— Но я понимаю, что в абсолютном выражении никого не интересует,— сказал он.
Между тем для многих так и осталось неясным, что же будет сделано для ветеранов в относительном выражении. Большая часть заседания президиума Госсовета была закрытой для прессы, а по его итогам не было принято конкретных решений.
Впрочем, после заседания члены президиума рассказали по крайней мере об одном конкретном поручении президента: приравнять к участникам войны те 16 тыс. человек, награжденных медалью "За оборону Ленинграда" и не имевших никаких льгот. Вообще-то с точки зрения здравого смысла довольно странно, что такое положение могло существовать до сих пор.