 |
ФОТО: AP  |
Демократия такая странная вещь, что государь уже не может быть плохим или хорошим, а может просто нравиться или не нравиться избирателю, кого бы ни называть этим словом. Потому что у государя такой нос уточкой, такие техасские или питерские ухватки. Когда государь стареет, умирает или просто больше не нужен людям, как бы они ни назывались, которые его избрали, то избирают нового, нахлобучивая на его изначально приятную физиономию все те же техасские или питерские черты.
Я не склонен драматизировать ситуацию. Я не склонен думать, будто продающиеся на улицах маски политических деятелей свидетельствуют о царящем по всему миру языческом вечном карнавале с участием политиков в роли хэллоуиновских зомби. Я даже не помню точно, как там культурологи объясняют по-умному Хэллоуин и что там пишет Фрейзер про первобытные маски. Кажется, их надевают, чтоб отпугнуть ту самую нечисть, которую изображает маска. И в этом смысле только маленьким девочкам, которых во время визитов выбирает президент в толпе, ловит и гладит по голове, следовало бы надеть маску президента.
Теперешняя народная любовь к маскам политиков сродни, на мой взгляд, итальянской комедии масок. Тут уж я хорошо помню, в чем дело. Дело в персонажном подходе. Всех людей в венецианской жизни XVI века легко можно классифицировать. Есть Панталоне, он жаден, богат, довольно глуп, и у него, как правило, красавица дочь. Есть еще Пульчинелла — пройдоха из Бергамо, работающий слугой. Есть Доктор из Болоньи, дурак, сыпящий научными терминами на манер наших видных экономистов. Есть Капитан из Неаполя, нищий задира, выкрикивающий патриотические лозунги, чтоб не отдавать старых долгов или выклянчить новые. В этом вареве персонажей влюбленным молодым людям довольно легко ориентироваться, назначать свидания, вступать в отношения интимной близости до венца и приводить дело к счастливому финалу, более или менее состоящему из свадьбы и получения приданого.
|
|
||||
|
|
||||
|
|
||||
|
|
Но дело в том, что политическая жизнь в XXI веке обрела в отличие от XVI века глобальный характер и нужны новые маски. Их восемь, ну или от силы десять. И все комические, потому что это ведь комедия.
Один давится бубликом. Ну просто персонаж такой очень строгий и грозный, который вдруг ни с того ни с сего давится бубликом или падает с самоката. Еще он на полном серьезе прощается с эпизодическим персонажем по имени Джим Бим или здоровается с эпизодическим персонажем по имени Иисус Христос. Любит играть в гляделки. Рыщет по пустыне в поисках заросшего бородою старика, и если найдет, то объявляет об этой находке с большой торжественностью. При этом постоянно теряет деньги, хотя, надо отдать ему должное, чужие.
Другой персонаж любит детей, спорт, военную технику, хирургические операции и глядеть колючим взглядом. Он только никогда не может дозвониться генеральному прокурору, но это же не страшно, а даже смешно.
Третьего всегда рисуют этаким пуделем, а ему все божья роса. Просто такой персонаж, которого вечно рисуют пуделем.
Четвертый вечно хочет, чтобы ему приняли личный какой-нибудь закон, хотя бы и небольшой, хотя бы только на срок полномочий.
Ну и так далее. Худо-бедно серьезные люди примеряют на себя все эти маски по очереди и находят в примеривании масок такое же удовольствие и, я сказал бы, даже творческий восторг, какой испытывает на сцене приличный актер, ежели случится ему хорошо сыграть все равно кого — героя или злодея, любовника или мертвеца.
Драматический закон, правда, заключается в том, что все эти персонажи придумываются не ради их игры между собою, не для того, чтоб они проворачивали сделки или грызлись между собой публично или тайно. Всякая маска может, конечно, воображать, будто спектакль держится на ней, но на самом деле маски со всеми их шуточками и репризами придумываются ради того, чтобы влюбленные встречали препятствия, преодолевали препятствия, рисковали расстаться навсегда, но счастливо соединялись бы в финале, наглядно демонстрируя публике силу истинных чувств. И важно, что влюбленные не носили масок в итальянской комедии 500 лет назад. Не носят и теперь.
ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН