В прокат вышла фантастическая драма режиссера-дебютанта Гэвина Ротери «Мой создатель». Несмотря на содержательную и визуальную вторичность, фильм сумел удивить Юлию Шагельман несколькими неожиданными поворотами.
Фото: Capella Film
Фото: Capella Film
Молодой инженер-робототехник Джордж Элмор (Тео Джеймс в своей самой серьезной «взрослой» роли после подростковой франшизы «Дивергент») одиноко живет на полузаброшенной научной базе где-то в японских горах. Горы в кадре отнюдь не японские, фильм снимался в Венгрии, и все же стараниями оператора Лори Роуза и Гэвина Ротери, который выступил не только режиссером и автором сценария, но и художником-постановщиком картины, зимние пейзажи действительно напоминают гравюры укиё-э. Среди этих красот, от которых дух перехватывает, Элмор работает над неким проектом для могущественной корпорации, настолько секретным, что до конца фильма так и непонятно, в чем же он заключается: кажется, что-то связанное с искусственным интеллектом. Да это и не важно — несмотря на бдительную супервайзершу (Рона Митра), которая время от времени напоминает о неотступно приближающемся дедлайне, Джордж безоглядно использует корпоративные ресурсы в личных целях.
На самом деле на базе он не один — компанию ему составляют два андроида, уже полностью сконструированных втайне от заказчиков, и третий, который находится на завершающей стадии. И если первый прототип похож на примитивного робота, какими их представляли в фантастических фильмах 1960-х, и даже не умеет разговаривать, только издает какие-то звуковые сигналы, то второй — уже более продвинутый, а третий — имеет женское тело из гладкого полимера и осмысленный взгляд. Как выясняется позже, все они смоделированы по образу жены Джорджа Джулс, погибшей в автокатастрофе (ее играет Стейси Мартин, она же озвучивает андроидов).
Сознание «Джей-первой» застыло на уровне ребенка. «Джей-вторая» — подросток со всеми вытекающими из этого последствиями в виде резкой смены настроений, влюбленности в своего создателя и ревности к последующей модели, которой он уделяет все больше внимания. Как ни странно, она получилась едва ли не самым человечным персонажем фильма, чьи задетые чувства — а они у этой механической коробки есть — не могут не трогать. В «Джей-третьей» Джордж мечтает воскресить свою жену, сознание которой сохранилось после смерти благодаря удивительным технологиям будущего. С ней даже можно поговорить по старомодному черному бакелитовому телефону, но скорбящему мужу этого недостаточно — он хочет, чтобы любимая была рядом, во плоти, пусть и искусственной. Истекающий срок хранения сознания Джулс ставит перед Джорджем настоящий дедлайн.
Главная тема картины стара, так же как сам фантастический жанр: это взаимоотношения человека и машины, творца и его творения. Что составляет суть единственной и неповторимой человеческой личности? Так ли уж она неповторима? Обладают ли существа, порожденные разумом своего создателя, свободой воли? Снятся ли андроидам электрические овцы? Как Джордж конструирует сознание своих роботов из обрывков воспоминаний, эмоций и ощущений Джулс, так и Гэвин Ротери, подобно Франкенштейну, собирает фильм из идей и образов всей научно-фантастической традиции. Тут привет «Метрополису», здесь картинка из «Бегущего по лезвию», а вот дизайн японской манги, философские дилеммы «Соляриса» и «Из машины», сюжетные ходы, напоминающие сериалы «Мир Дикого Запада» и «Черное зеркало», общее задумчиво-меланхоличное настроение «Луны 2112», на съемках которой Ротери отвечал за графику и визуальные эффекты.
Результат мало того что довольно пригож (визуальное решение фильма пусть и не назовешь оригинальным, но каждый цент небольшого бюджета здесь потрачен не впустую), он еще и жизнеспособен, особенно в те моменты, когда Ротери не отвлекается на обманные «триллерные» ходы с условными злодеями в черном, а исследует взаимоотношения Джорджа с результатами его экспериментов и его собственным эмоциональным багажом. Не все составные части подогнаны безупречно, но, если только по дебютной картине можно судить о потенциале автора, опытный образец тут вышел вполне дельным — глядишь, в другой раз получится даже и по-человечески.