Пять лет назад на Германию обрушилось человеческое цунами — беженцы из охваченных гражданскими войнами Сирии, Ирака, Афганистана, Ливии... Произошло это после того, как Ангела Меркель произнесла знаменитое «Wir schaffen das» («Мы справимся»).
У «новых европейцев» взгляд на жизнь особый
Фото: Reuters
У «новых европейцев» взгляд на жизнь особый
Фото: Reuters
Как в Италии отказываются от услуг мигрантов
Но у кого-то план был. Это стало ясно уже 4 сентября, когда 3 тысячи беженцев — малая часть из тех, что собрались в Венгрии — пошли пешком (около 700 км) в ФРГ, окруженные телевизионщиками всех стран и народов. Акция тут же получила название «марш надежды». Премьер Орбан из «гуманитарных» соображений выделил автобусы, чтобы «марш» побыстрее добрался до Австрии (180 км). Та справиться с нашествием одна не могла и попросила помощь большого соседа — Германии. 6 сентября Bild ликовал: «Им разрешено ехать к нам — Меркель прекратила будапештский позор». Уже к вечеру 6 (!) сентября число прибывших на мюнхенский вокзал перевалило за 17 тысяч и росло с каждым часом. Ни о какой регистрации, даже проверке и речи быть не могло...
Позже станет известно: погранслужба предлагала перекрыть границу. Меркель отказалась, исходя из того, что попытка остановить поток водометами, газом или, не дай бог, оружием приведет к непредсказуемым последствиям для Европы и для имиджа немцев. Что важно: приняла это решение Меркель, по сути, единолично, без дебатов в Бундестаге (не было времени), без обращения к народу по ТВ. Канцлер даже слово «кризис» не употребила.
Но кризис настал. В том числе и в правительстве: Хорст Зеехофер, лидер баварской партии (ХСС), входящей в правящую коалицию, назвал подход Меркель «торжеством беззакония».
Союзники объясняли решение христианским мировоззрением и взглядами канцлера, но факт в том, что нормы ЕС оно однозначно нарушило: немецкое гостеприимство так глубоко потрясло ЕС, что он не может выработать единую миграционную линию до сих пор. Более того, этот сюжет стал одной из главных линий разлада в Евросоюзе.
Что касается ФРГ, то к лету 2016-го в стране оказалось 1,4 млн беженцев едва ли не со всего мира. Появление такой массы абсолютно чужих людей с неясными целями вызвало серьезное напряжение в обществе: Германия поставила эксперимент на себе, и он обернулся расколом. Тот же Bild, подталкивавший Меркель к приему беженцев, быстро стал рупором ксенофобов и расистов. Взлетел рейтинг национал-популистской партии «Альтернатива для Германии» (АдГ): в начале 2015 года у нее не было серьезной поддержки, а с 2017-го она стала ведущей оппозиционной силой страны. И все потому, что на слова «мы справимся» лидер АдГ Александр Гауланд ответил: «Нет, фрау Меркель, мы не хотим с этим справляться».
Страна, да и вся Европа, раскололась на два примерно одинаковых лагеря. Почти половина немцев (51 процент, опрос Civey) не согласна с этой фразой, 44 процента поддерживают ее.
Еще печальнее выглядит ситуация, если смотреть в евроракурсе. События 2015 года показали, что страны ЕС не готовы выполнять принятые ими же решения о приеме и размещении беженцев. Выявилась и подоплека этих решений: яркий пример — Дублинский протокол, возлагающий ответственность за прием на страну, где беженцы впервые ступили на территорию ЕС. По этой логике всеми, кто попадает сейчас в ЕС по морю, должны заниматься лишь Греция, Италия, Мальта. Как же такое придумали? Не секрет, что в 1990-е решение принималось под давлением ФРГ: ведь попасть в Германию, минуя хотя бы одну страну ЕС, можно только на парашюте.
Кризис с беженцами показал, что невозможно заставить размещать беженцев у себя новых членов ЕС — Польшу, Венгрию, Чехию, даже попытки воздействовать «рублем» на саботажников не увенчались успехом. В итоге к началу 2016 года балканские страны и Австрия закрыли свои границы для беженцев, а Греция, первая страна на «балканском маршруте», оказалась отрезанной от ЕС. Контрабандисты, однако, продолжали перебрасывать туда людей из Турции, где осели миллионы беженцев с Ближнего Востока.
Переговоры Анкары и ЕС (их вели в основном те же немцы) в 2016-м закончились сделкой: ЕС платит Эрдогану 6 млрд евро, а он не выпускает беженцев. Увы, этот механизм тоже сбоит: нынешней весной дошло до того, что турецкие власти стали доставлять сирийских беженцев к границе с Грецией на автобусах.
Из-за коронавируса ситуация просто катастрофическая. Среди этих беженцев — а их за миллион — много инфицированных, но они рвутся в ЕС и бунтуют: почему первую волну пустили, а нам нельзя? Чем это чревато, показал гигантский пожар на острове Лесбос — он охватил и один из крупнейших лагерей беженцев, что вынудило эвакуировать его обитателей и жителей острова. Куда? Греция с бедой один на один.
Приток, однако, не прекращается. Контрабандисты переключились на переброску мигрантов из Ливии в Италию и на Мальту. Сообщения об утонувших поступают ежедневно, но согласовать единый подход к пограничной проблеме в ЕС не могут. Что должны делать военные корабли, увидев в море шаланду с беженцами? Топить? Нельзя. Отгонять — тоже. Их доставляют в Италию, это вызывает массу протестов и там, и в ЕС. Из-за пандемии совместные действия малореальны: обсуждение нового пакта ЕС по миграции и правилам предоставления убежища переносится с февраля 2020-го…
На днях на пресс-конференции Меркель спросили, повторила ли бы она свое заклинание сейчас. Та предпочла ответить уклончиво — нельзя, мол, вырывать фразу из исторического контекста…
