Недалеко едущие последствия

Обозреватель “Ъ” Иван Буранов — о выводах, не сделанных после аварии с Михаилом Ефремовым

Михаилу Ефремову за смертельное ДТП на Смоленской площади дали 8 лет колонии общего режима, и теперь у общества должно создаться впечатление, что справедливость восторжествовала. В сети уже начались дискуссии по поводу достаточности или чрезмерности наказания, а также звучат прогнозы, сколько в реальности отсидит артист Ефремов с учетом обжалования приговора и возможного УДО. Любители ездить пьяными должны, по идее, испугаться показательно сурового наказания и бросить пить.

Как в России судят за смертельные ДТП

Смотреть

Но ведь поведение Михаила Ефремова — лишь одна из причин, почему погиб отец семейства Сергей Захаров. Все эти причины обсуждались в соцсетях сразу после аварии, но почему-то забылись по мере того, как все внимание общества переключилось на шоу в Пресненском суде. Не похоже, что кто-то собирается эти причины как-то устранять.

К примеру, отбойник на Садовом кольце не дал бы выехать на встречку, даже если бы Михаил Ефремов ехал перпендикулярно дороге на «Хаммере».

Росавтодор рекомендует ставить ограждения на дорогах с двумя полосами (и более) в каждую сторону — это правило соблюдается на всех федеральных трассах. На Садовом кольце полос значительно больше, чем две, но дорога это московская, и отбойника тут нет. Говорят, что ГИБДД давно предлагала столичным властям его поставить. Ряд общественных деятелей просил мэрию организовать посреди кольца движение трамваев. В июле вице-мэр Москвы Максим Ликсутов заявил, что отбойников не будет, а если бы и появились, то они не спасли бы от смертельных ДТП. Говорят, что против выступает ФСО из-за особого статуса правительственной трассы. По крайней мере, это самая распространенная причина, которая звучит в СМИ, и вряд ли дело сдвинется с мертвой точки в ближайшее время.

Или вот, к примеру, машина Сергея Захарова — фургон ВИС-2349, представляющий собой гибрид легковой Lada Granta с задней частью от грузовика, но по документам являющийся грузовиком. Грузовики в России в рамках сертификации проходят значительно более упрощенные краш-тесты по сравнению с легковыми машинами. Иными словами, доказать смертельную опасность для водителя при ДТП (и как следствие, не допустить выхода автомобиля на рынок) гораздо сложнее. Журнал «Авторевю» недавно провел краш-тест фургона ВИС по собственной технологии — машину с манекеном разогнали до 64 км/ч, разбив в лобовом ударе о препятствие. Результаты такие: дверь заклинило так, что без болгарки ее не снять; у пассажира — высокая вероятность перелома грудной клетки и ног.

Эксперты «Авторевю» задают вопрос: выжил бы Сергей Захаров в другой машине? Высока вероятность, что да.

О том, что нужно ужесточить требования к сертификации грузовиков и хорошенько поработать над их пассивной безопасностью, эксперты говорят давно, но решится ли этот вопрос после приговора суда Михаилу Ефремову? Едва ли.

Для Михаила Ефремова запросили одиннадцатилетний срок

Еще одну причину даже не хочется обсуждать, это уже давно риторический вопрос. Несмотря на суровейшее вроде бы наказание за пьяное вождение (до 15 лет тюрьмы), за руль в нетрезвом виде все равно садятся. Более 7,5 тыс. ДТП по вине пьяных водителей произошло с начала 2020 года, более 300 тыс. человек в 2019 году пойманы за вождение в нетрезвом виде. На опубликованных в сети видео Михаил Ефремов садится за руль своего внедорожника, выйдя из бара, и вскоре попадает в аварию. Мыслима ли в России система общественного контроля, позволяющая отслеживать пьяных граждан, которые выходят, шатаясь, из ресторана, и садятся за руль?

Продолжит ли российское общество осуждать европейцев, которые, не моргнув глазом, звонят в полицию и жалуются на своего соседа, который в неадекватном виде водит машину? Вряд ли и здесь что-то изменится.

В первые дни после аварии с Михаилом Ефремовым депутаты Госдумы вроде собирались внести законопроект об очередном ужесточении наказания за пьяную езду, но дальше декларации о намерениях дело не пошло. Впрочем, осенняя сессия Госдумы только начинается.