“Ъ” продолжает рассказ о ситуации вокруг уникального проекта третьего сектора страны — Национального регистра доноров костного мозга (Национального РДКМ). Минздрав РФ предлагает поправками в закон №323-ФЗ исключить НКО-регистры из строителей Федерального регистра и развивать этот вид донорства силами лишь своих клиник («Шаг вперед — и марш обратно?», см. “Ъ” от 31 июля). Почему министерство отказывается от услуг Национального РДКМ, который имеет высшие темпы роста в отрасли, лучшее качество и самые низкие затраты? На этот раз разговор о двух событиях, которые обещают новый поворот в трехлетней истории борьбы некоммерческого регистра за выживание.
Две новости
У нас, дорогие друзья, две новости — и обе хорошие. На прошлой неделе мы сообщили о победе Национального РДКМ в конкурсе Фонда президентских грантов («Саботаж. Министерство здравоохранения против народа и президента», Валерий Панюшкин, см. “Ъ” от 4 сентября). Это событие огромной важности: впервые некоммерческий регистр получает президентский грант колоссального размера — 70 млн руб. По грантовому договору к сентябрю 2021 года Национальный РДКМ должен вырасти на 20 тыс. потенциальных доноров. С учетом стоимости включения одного донора в 9,6 тыс. руб. эти работы обойдутся нам в 192 млн руб. Иными словами, 122 млн руб. Русфонд и Национальный РДКМ должны найти сами.
Задача сложная, но, верю, решаемая, потому что теперь у нас есть серьезный аргумент в виде 70 государственных миллионов. Напомню, когда в июне 2019 года появилась первая версия законопроекта Минздрава РФ, исключающая участие Национального РДКМ в строительстве Федерального регистра, несколько солидных корпоративных благотворителей отказались нас финансировать. Деньги любят тишину, сказали нам, если власть не включает ваше предприятие в «Дорожную карту» Федерального регистра, то что-то у вас не так...
И хотя все у нас так — мы учредили и развиваем Национальный РДКМ строго в рамках действующего законодательства,— логика корпоративных благотворителей представляется вполне разумной. Но мы не сдаемся. Собрали команду медицинских юристов и внесли три десятка поправок в законопроект Минздрава. Министерство не посчитало нужным ответить. Оно взяло на вооружение в отношениях с нами тактику умолчаний и бойкота. В Национальном РДКМ уже более 39,5 тыс. доноров, но Минздрав поощряет игнорирование этой базы трансплантационными центрами: НМИЦ гематологии (Москва), НИИ имени Р. М. Горбачевой (Петербург) и другими. Они строят собственные регистры. И когда там не находят доноров для пациентов, врачи этих центров предлагают больным самим покупать импортные трансплантаты — как минимум по 1,5 млн руб. за каждый. Не помогло и вмешательство президента Владимира Путина и вице-премьера Татьяны Голиковой. Минздрав и на их поручения не отреагировал.
Самое время перейти ко второй хорошей новости. 3 сентября помощник президента по экономическим вопросам Максим Орешкин пригласил Русфонд с Минздравом РФ на совещание о судьбе Национального РДКМ. Похоже, для Минздрава это совещание стало столь же неожиданным, как и для нас. И уж совсем невероятным прозвучало там заявление заместителя министра здравоохранения Евгения Камкина о том, что Минздрав «сейчас внес в правительство положение о возможности участия и частных организаций в создании Федерального регистра».
Как считают в Минздраве
Скорее всего, заявление Евгения Камкина — это реакция Минздрава на наше открытое письмо к премьер-министру Михаилу Мишустину («Вдвое быстрее, втрое дешевле», см. “Ъ” от 5 июня). Из правительства ответа пока нет. Замминистра тоже не представил документ «о возможности участия и частных организаций».
Совещание началось с сообщения Русфонда о Национальном РДКМ, о его инновационной сути. Мы рассматриваем включение добровольцев в РДКМ как самостоятельное производство с тремя отделениями: рекрутинг, генотипирование образцов крови, европейский сервис для трансплантологов — от поиска донора до организации забора костного мозга и доставки его в клиники. Для каждого «цеха» мы подобрали партнеров среди государственных, коммерческих и некоммерческих организаций с высокими компетенциями в своих областях. В основу менеджмента положена разрешающая способность NGS-секвенаторов в типировании. Это самый дорогостоящий этап включения добровольца в регистр. Поэтому NGS-секвенаторы должны работать на максимуме возможностей. Такой подход обеспечивает наивысшее качество и скорость типирования, сводит к минимуму затраты финансов и времени.
Мы знали, что этот подход обеспечит Национальному РДКМ лучшие показатели в сравнении с регистрами Минздрава. Его клиники строят донорские базы как подсобное хозяйство, и это объяснимо. Для врачей главное — эффективная организация лечебных процессов, ей подчинена работа лабораторий, здесь концентрируются ресурсы. Кстати, именно по этой причине мы не договорились с НИИ имени Горбачевой о совместном строительстве регистра. Его руководители настаивали, чтобы построенная Русфондом в НИИ NGS-лаборатория обслуживала еще и лечебные процессы.
Разумеется, мы не знали, насколько Национальный РДКМ эффективнее регистров Минздрава. Но вот в июне 2019 года Минздрав обнародовал свою экономику развития Федерального регистра и немедленно попал впросак. Обнаружилось, что стоимость включения одного донора в Федеральный регистр он спланировал в 26,7 тыс. руб. из расчета включения 20 тыс. доноров в год. А в Национальном РДКМ стоимость всего 9,6 тыс. руб. Минздрав обещает правительству довести базу Федерального регистра до 500 тыс. доноров за десять лет и 6,48 млрд руб. А Национальный РДКМ готов решить эту задачу за шесть лет и 3,46 млрд руб. На освоение типирования добровольцев NGS-методом Минздрав отвел своим клиникам 30 месяцев. А Национальный РДКМ освоил его всего за три месяца.
В этом году в пояснительной записке правительству к третьей версии законопроекта Минздрав уже не вспоминает об экономике — ни о стоимостях, ни о сроках создания 500-тысячной базы Федерального регистра.
Пять поручений Минздраву и Русфонду
Камкин сделал еще одно важное заявление: Минздрав включит базу Национального РДКМ в Федеральный регистр, когда тот появится (возможно, его откроют еще до конца 2021 года). Но если наша база уже сейчас готова к включению, то почему нельзя немедленно приступить к ее эксплуатации? Нам говорят: пока еще нет регламента. Но его нет для всех! Тогда на каком основании Минздрав и ФМБА уже десять лет строят свои регистры и с их помощью спасают тысячи людей?
13 из 14 регистров госучреждений выросли в последнее десятилетие в инициативном порядке, на внебюджетные деньги, в том числе на 552 млн руб. Русфонда. И эта самодеятельность не вызывает аллергии у Минздрава. Более того, на средства из госбюджета десять лет назад в Кирове открыта и функционирует лаборатория первичного типирования доноров костного мозга. И как раз десять лет назад немецкий регистр, Фонд Стефана Морша, оборудовал у себя NGS-лабораторию. То есть кировскую лабораторию за госсчет построили в отсутствие регламента, да еще и с морально устаревшим оборудованием? Кстати, за реагенты на одного донора кировчане годами платили из федеральной казны по 28 тыс. руб. в сопоставимых исследованиях, тогда как Русфонд для регистров НИИ имени Горбачевой и еще семи госучреждений покупал реагенты за 14 тыс. руб.
Уж не для легитимного ли запрета Национального РДКМ рождена вся затея с законопроектом? Нет, конечно. Но осадочек остался.
Помощник президента Максим Орешкин, подводя итоги совещания, сформулировал пять поручений. Два для Минздрава: закрепить в законопроекте доступ частных регистров в федеральный, ускорить регистрацию импортных реагентов для типирования NGS-методом. И три поручения Русфонду: направить свои замечания к законопроекту Минздрава («а мы обеспечим аргументированный ответ Минздрава»), подготовить справку о роли НКО в развитии здравоохранения, сформулировать предложения об интеграции базы Национального РДКМ в трансплантационную сеть страны.
Так что работаем и не расслабляемся. Читайте на следующей неделе в “Ъ” колонку о поправках Русфонда к третьей версии законопроекта Минздрава.
Статья подготовлена с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.