— Суда по совести. Суд присяжных более защищен от манипулирования: проще подкупить или надавить административным ресурсом на одного судью, чем на двенадцать. Если бы Буданова судили присяжные, уверен, что приговор был бы другим.
Владислав Лапинский, председатель президиума Санкт-Петербургской коллегии адвокатов "Юристы за конституционные права граждан":
— Все зависит от подбора судей, а вот как защитить присяжного от давления — это вопрос. Вот он вышел на улицу после заседания, идет домой, а его подкараулили заинтересованные лица, поговорили. Причем такой соблазн может возникнуть и у стороны обвинения, и у стороны защиты. В Америке, например, есть специальные гостиницы и служба охраны присяжных, но нам пока далеко до этого.
Игорь Михайлов, председатель комитета по законодательству Санкт-Петербургского ЗакСа:
— Коллективное мнение присяжных может оказаться или добросовестным заблуждением, или добросовестным решением задачи.
Роман Чорный, исполнительный директор Санкт-Петербургской гражданской комиссии по правам человека:
— Главное — чтобы присяжные не превратились в народных заседателей образца советских времен и руководствовались в первую очередь своими принципами. То, что в Петербурге появился суд присяжных, хорошо. Вопрос в другом: с введением нового Уголовно-процессуального кодекса у суда присяжных осталось гораздо меньше прав. В отличие от многих западных стран, где решение присяжных является окончательным, у нас оно может быть отменено.
Дмитрий Терехин, генеральный директор Объединенной финансово-промышленной корпорации:
— Суд совести и сердца бывает более справедливым, чем суд по закону. И не может такого быть, чтобы все присяжные оказались продажными, — хотя бы половина из них окажется честными людьми.
Игорь Шадхан, кинорежиссер:
— Более объективного и справедливого, ведь присяжным не надо защищать честь мундира и безоговорочно вставать на сторону обвинения, как чаще всего и бывает в государственном суде. Такие судьи могут позволить себе размышлять, видеть причины и степень вины государства в преступлении, к совершению которого могут подтолкнуть условия жизни или конкретная ситуация, инициированная чиновниками этого государства.