Совбез ООН во вторник обсудил эскалацию конфликта в Нагорном Карабахе. С инициативой проведения консультаций по Карабаху, как ранее по Белоруссии, выступила Эстония — непостоянный член Совбеза ООН в 2020–2021 годах. Накануне этого заседания глава МИД Эстонии Урмас Рейнсалу в интервью обозревателю “Ъ” Галине Дудиной дал свою оценку ситуации в Белоруссии и изложил свои взгляды на отношения с Россией.
Министр иностранных дел Эстонии Урмас Рейнсалу
Фото: Estonian Foreign Ministry
Министр иностранных дел Эстонии Урмас Рейнсалу
Фото: Estonian Foreign Ministry
«Мы с тревогой следим за событиями в Белоруссии»
— Таллин инициировал проведение в Совете Безопасности ООН консультаций по ситуации в Нагорном Карабахе. Вы думаете, подобное обсуждение на внешней площадке будет эффективно?
— Я говорил по телефону с министрами иностранных дел обеих стран — Армении и Азербайджана. Думаю, очень важно, чтобы все стороны действовали сдержанно, и пытались бы разрешить конфликт путем диалога.
Совет Безопасности ООН — это механизм решения проблем, которые создают угрозы международному порядку и безопасности. По инициативе Великобритании, Германии, Франции, Эстонии и Бельгии вопрос Нагорного Карабаха внесли в повестку заседания Совбеза 29 сентября. Также уже почти 30 лет работает минская группа ОБСЕ, и конечно же, мы должны попытаться вернуть стороны конфликта обратно за стол переговоров в этом формате.
В данном вопросе, особенно при эскалации конфликта, нам нужно попытаться задействовать все международные механизмы, чтобы избежать дальнейших военных действий и использования оружия в этом конфликте.
— До того, в сентябре, по инициативе Эстонии прошло также неофициальное заседание Совбеза по Белоруссии. Вы планируете и дальше привлекать внимание Совбеза к ситуации там?
— Да, Эстония готова систематически поднимать этот вопрос в Совбезе ООН. Мы с тревогой следим за событиями в Белоруссии. Политическое противостояние, применение насилия и нарушения прав человека могут обернуться новым насилием. Занять позицию в данном вопросе — это обязанность Совета безопасности.
— А какой смысл? Ваш латвийский коллега Эдгар Ринкевич на этой неделе уже назвал ситуацию в Белоруссии «патовой». Что изменит давление извне?
— Проблема нарушения прав человека — это не какая-то внутриполитическая проблема.
Именно поэтому Эстония подняла этот вопрос на уровне Совбеза ООН, в том числе в ходе неформального заседания по так называемой формуле Арриа, которое было посвящено нарушениям прав человека. За эти пятьдесят дней сопротивления на улицах Белоруссии мы наблюдали, что насилие проявлялось по-разному. Сейчас насилие со стороны властей выходит на новый виток. Так что я согласен с моим латвийским коллегой, что ситуация патовая,— но это не значит, что она заморожена. Людей по-прежнему избивают.
— При этом вы не стали поддерживать инициативу Литвы, Румынии и Польши, которые предложили Евросоюзу отменить визовый режим для белорусов и вообще расширить пакет мер, цель которых — экономическая трансформация демократической Белоруссии. Можно ли сказать, что Таллин занял более мягкую позицию в отношении Минска, чем Вильнюс, но более жесткую, чем другие европейские столицы?
— Инициативы могут быть разные, и мы с симпатией относимся к таким, которые могут способствовать политическому разрешению кризиса и проведению свободных и честных выборов. Но в целом позиция у балтийских государств схожая и очень четкая: вместе с рядом других стран ЕС мы делали и совместные заявления, и практические шаги.
Символом единства балтийских стран в прошлую пятницу стало расширение списка национальных персональных санкций против людей, ответственных за фальсификацию выборов и насилие.
В наш список вошли 98 белорусских официальных лиц.
— Вы наверняка предпочли бы ввести общеевропейские санкции: Но их согласовать не удалось.
— Да. Но в ЕС существует механизм консенсусного принятия решений, согласно которому нужно согласие 27 стран-членов. Тем не менее нам удалось прийти к консенсусу в политической оценке кризиса и запустить механизм дальнейшего расширения персональных санкций ЕС. Сейчас Еврокомиссия уже подготовила списки, консенсуса пока не удалось добиться только по вступлению их в силу, и я призываю Евросоюз действовать быстро. Не потому, что Александру Лукашенко есть дело до этих санкций — он уже был под санкциями, в том числе лично. Но я полагаю, что это важно и для нас самих, и для народа Белоруссии.
— При этом вы не признаете Светлану Тихановскую президентом страны?
— Мы не признаем президентом страны Александра Лукашенко, который сам себя короновал на прошлой неделе. Дальше вопрос к белорусскому народу, который сам должен найти политическое решение. Но конечно, независимые рейтинги свидетельствовали о том, что Светлана Тихановская пользуется значительной поддержкой.
— Какие независимые рейтинги? Ведь работа независимых социологов в Белоруссии перед выборами была запрещена, то есть никаких независимых соцопросов не было.
— Да, это парадоксально, что проведение соцопроса могло грозить уголовным преследованием. Я имел в виду, например, независимые экзит-полы, которые проводились на избирательных участках в других странах, где проживает обширная белорусская диаспора. Во всяком случае, Светлана Тихановская — видный лидер белорусского народа, чей протест вылился на улицы Минска и других городов. У нее серьезный мандат и для проведения политического диалога.
— Эстония ранее объявила, что готова упростить переезд в страну ИТ-компаний из Белоруссии. Это политический жест или вы видите здесь и экономическую выгоду?
— В таких вопросах всегда есть два измерения. Эстония действительно очень зависит от бизнеса в области цифровых технологий и намерена развивать эту сферу. У нас очень либеральное законодательство в этой отрасли, которое привлекает ИТ-компании и их инвестиции из разных стран. Но конечно, в нынешние времена это еще и гуманный жест, мы предложили ряду белорусских компаний перевезти сотрудников и бизнес в нашу страну.
«Ответа от российского президента на официальное приглашение не получили»
— Давайте поговорим о двусторонних отношениях. Этим летом в российских СМИ широко цитировался ошибочный перевод слов министра обороны Эстонии, который якобы назвал Россию врагом. Министр такого не говорил. Но многие журналисты легко поверили в то, что именно так нас видят в Эстонии. Вы думаете, что в вашей стране действительно многие видят Россию врагом?
— Думаю, в Эстонии реалистично оценивают Россию. Мы обеспокоены позицией ее нынешнего руководства, которое не заинтересовано в соблюдении международных обязательств, в том числе, в уважении территориальной целостности других стран.
Мы встревожены агрессией со стороны России, которая направлена против Украины и Грузии.
— Но официально вы врагом Россию ведь не считаете?
— Россия — это сосед Эстонии. Но никто из соседей России не видит в ней страну, которая бы уважала международное право и территориальную целостность соседних стран. Думаю, если бы на этот счет было бы голосование, то удалось бы достичь консенсуса по его итогам.
Вообще мы, конечно, заинтересованы в придании нашим отношениям нового импульса, в дружественных и взаимовыгодных отношениях с Россией.
Но не вне контекста международных отношений, где предварительным условием для дружественных отношений для России является соблюдение международного права.
— Поддержит ли Эстония расширение персональных санкций в отношении России в связи с недавним случаем с Алексеем Навальным? И считаете ли вы, что нужно ввести более жесткие санкции?
— Мы считаем, что ответ ЕС на отравление Алексея Навального должен быть настолько сильным, насколько это возможно.
Мы имеем дело с еще одним случаем нарушения международного права, который требует решительного международного ответа. Именно поэтому ЕС должен воспользоваться всеми возможными мерами, в том числе и санкциями. Крайне важно, чтобы Россия полностью сотрудничала с Организацией по запрещению химического оружия для выявления фактов и привлечения виновных к ответственности. Эстония совместно с рядом других стран—членов ЕС выступает за то, чтобы по этому вопросу Евросоюзом была принята единая позиция.
— Вернемся к тому, что Россия — сосед Эстонии. Когда может быть открыта общая граница, закрытая на время коронавируса? Хотя бы на основании двусторонних договоренностей.
— Ограничения ввели как страны ЕС, так и Россия. И я хочу подчеркнуть, что это не политическое решение, а санитарно-эпидемиологическое. И я рад, что, когда надо было решить частные вопросы, например, по воссоединению семей, наше министерство и посольство России в Таллине успешно сотрудничали.
Сейчас граница не закрыта насовсем, как во времена Холодной войны. Движется грузовой транспорт, границу могут пересечь дипломаты, или студенты, или те, у кого есть вид на жительство.
Но двусторонних переговоров о дальнейшем открытии границы с Россией мы с ней не ведем, так как ЕС совместно принимает решения об открытии границ третьим странам, и Россия на данный момент не в этом списке.
Надеюсь, что показатели заболеваемости снизятся и трансграничное передвижение возобновится в полной мере. Но к сожалению, судя по ситуации в мире и в Европе в частности, уже идет вторая волна.
— Но можно надеяться на открытие границ до конца года?
— Надежда умирает последней. Мне хотелось бы начать будущий год с чистого листа и забыть про коронавирус. Я бы загадал это на Новый год.
— В прошлом году в Москве побывала президент Эстонии Керсти Кальюланд, и она пригласила Владимира Путина на Эстонский всемирный конгресс финно-угорских народов. Из-за коронавируса его пришлось перенести с этого лета на следующий год. Российский президент вообще ответил на то приглашение? И в силе ли оно?
— Мы действительно пригласили ряд глав государств, но ответа от российского президента на официальное приглашение не получили. Приглашение остается в силе для всех, за время карантина его не отозвали.
— А с вашим российским коллегой Сергеем Лавровым встреча возможна?
— Я всегда открыт для встречи с моим российским коллегой, особенно сейчас, когда Эстония входит в Совбез ООН в качестве непостоянного члена. Если такая потребность есть, Эстония всегда готова к диалогу.
На различных международных мероприятиях мы здоровались друг с другом, но двусторонней встречи не было. Такая же ситуация на протяжении многих лет и у других моих балтийских коллег.
— Когда эстонский парламент наконец ратифицирует пограничный договор с Россией? У Эстонии есть территориальные претензии к России?
— Во время пандемии вопрос пограничного договора не обсуждался. Тем более российское руководство увязало вопрос договора с политической позицией Эстонии. Сейчас это очень сложный вопрос, и я не могу сделать какой-то прогноз.
Если вы спрашиваете, планирует ли правительство Эстонии предъявить в будущем территориальные претензии России, мой ответ отрицательный.
Такого у нас в планах нет. Но с точки зрения международного права, до вступления в силу нового договора действует старый. Это означает, что формально Тартусский мирный договор 1920 года остается в силе. В феврале этого года у нас был замечательный праздник, посвященный столетию его заключения, туда приехали главы МИД Финляндии, Польши, Латвии. Мы также пригласили российского министра (Сергей Лавров в итоге Эстонию не посетил.— “Ъ”).
«Дипломатия в WhatsApp никогда раньше не использовалась в таком масштабе»
— Какое вы видите для себя в этих условиях пространство для маневра в Совбезе ООН? Есть планы, которые намерены реализовать?
— Мы всегда открыты для обсуждения вопросов международного мира и безопасности со всеми членами Совета Безопасности ООН, в том числе и с Россией. Мы очень серьезно относимся к своему временному членству в Совбезе и уже показали себя проактивным, конструктивным и принципиальным членом Совбеза. Для нас важно вести диалог с разными сторонами, и даже если наши взгляды не всегда сходятся, необходимо попытаться достичь консенсуса и понять точки зрения других. Конечно же, большинство решений Совбеза и принимается именно путем консенсуса.
Пандемия, несомненно, повлияла на рабочие методы Совбеза — дипломатия в WhatsApp, виртуальная дипломатия никогда раньше не использовались в таком масштабе.
Мы воспользовались нашим председательством в Совбезе в мае этого года, как и мероприятием в начале сентября по ситуации с правами человека в Беларуси, чтобы повысить транспарентность работы Совбеза при помощи высококачественных виртуальных встреч, которые транслировались в прямом эфире настолько широко, насколько это было возможно.
Более широкой целью нашей внешней политики является защита международного права и прав человека, предотвращение конфликтов, повышение осведомленности о том, что представляет опасность безопасности. Также мы стараемся сосредоточить внимание на вопросах, связанных с нашим регионом и соседствующими с ЕС странами. Наши действия в Совбезе до этого момента основывались на этих принципах, и в этом же духе мы будем продолжать нашу работу.
— Эстония активно внедряет цифровые технологии. Президент Керсти Кальюланд даже говорила с трибуны ООН о том, что в условиях пандемии весь мир должен стремиться больше использовать такие технологии. Получается, для вашей экономики этот кризис создает новые возможности?
— Честно говоря, да. Особенность нынешнего кризиса в том, что люди должны избегать физического контакта. Дистанционные технологии, будь то в медицине или в образовании, позволяют обществу сохранить активность бизнеса. Госуслуги в Эстонии на 99% оцифрованы, и мы видим, что это позволяет соблюдать дистанцию и создавать удаленные рабочие места. Вместе с Сингапуром мы этим летом провели всемирную конференцию по цифровым технологиям в условиях коронавируса и подготовили своего рода манифест, который подписали семь десятков стран. Сейчас мы готовим бизнес-форум на эту тему совместно с ОАЭ, он пройдет онлайн зимой и позволит бизнесменам обменяться контактами, обсудить, как развивать бизнес-платформы в условиях вируса. Потому что вирус не отступает, и чтобы удержать на плаву мировую экономику, нам нужны новые решения.
— Последний вопрос. Зачем Эстония хочет стать наблюдателем в Арктическом совете? Вы планируете в ближайшие месяцы вручить секретариату Арктического совета ходатайство о получении статуса наблюдателя. Что вам это даст?
— Мы географически северная страна и, говоря о вызовах, которые стоят перед арктическим регионом, у нас есть определенный опыт в том, что касается коренных народов, изменения климата, защиты экосистем, развития технологий. Поэтому мы хотели бы получить статус наблюдателя. Надеюсь, что наша заявка будет одобрена. Кстати, в прошлом году у нас был успешный опыт сотрудничества в полярных вопросах. Из Кронштадта в экспедицию в Антарктиду отправился эстонский парусник «Адмирал Беллинсгаузен». Это другая сторона земного шара, но все же это положительный и символический пример.
