Событие недели — "Марни" (Marnie, 1964), один из тех фильмов Альфреда Хичкока, что совсем не на слуху у всех, легендами не оброс, и тем не менее безусловный шедевр (22 февраля, Первый канал, 1.20, *****). Это тихий, камерный фильм, в котором нет таких эффектных планов, как герой, убегающий от преследующего его "кукурузника"-убийцы, маньяк в маске, кромсающий ножом девушку в душе, или стая птиц, набрасывающаяся на людей. Но по своей двусмысленности, по концентрации извращенной сексуальности на грани и за гранью садомазохизма эта, казалось бы, простая история не имеет себе равных в творчестве режиссера. Марк (Шон Коннери) узнает в нанимающейся к нему секретаршей девушке воровку, меняющую после каждой кражи личность, как перчатки. Тем не менее он берет ее на работу, безуспешно за ней ухаживает и терпеливо дожидается ее исчезновения вместе с содержимым семейного сейфа. Вместо того чтобы предупредить полицию, он тайком компенсирует похищенное, следует за Марни по пятам и принуждает к замужеству. Марни не только клептоманка и психопатка, смертельно боящаяся красного цвета, она еще и фригидна и пытается покончить с собой, когда новоиспеченный муж берет ее силой. Казалось бы, ужас нечеловеческий. Но мудрый дедушка Хичкок щадит зрителей. Посмеиваясь в душе над тем, как он вульгаризирует модный психоанализ, режиссер превращает кошмар в сказку, а Марка — в доморощенного аналитика, который раскапывает истоки душевного нездоровья Марни, таящиеся, само собой, в раннем детстве. Зрители расходятся по домам с легким сердцем: Марни поправится и будет счастлива со своим принцем. История любви, которая способна творить чудеса? Отнюдь нет: история жестокого наваждения, фетишизма. Марку важно переспать с Марни вовсе не потому, что он любит ее: его возбуждает сама возможность секса с воровкой. Марни же ворует не столько из корыстных побуждений, сколько ради того, чтобы доказать самой себе собственную порочность, — еще бы, если уже в пять лет она, как выясняется, убила человека. Так что хеппи-энд весьма относителен: вряд ли Марк и Марни могут излечиться. "Паук" (Spider, 2002) — еще одно психопатологическое эссе, фильм, стоящий особняком в творчестве канадца Дэвида Кроненберга, считающегося отцом кинематографического киберпанка (20 февраля, ТВЦ, 1.05, ****). Никакой машинерии, никаких механизмов, срастающихся с человеческим телом, никаких живых телевизоров или взрывающихся сканерских голов. Очень простая, очень тягучая, очень угрюмая история обыкновенного безысходного безумия, то, что принято называть кафкианством. Паук — прозвище, данное главному герою в детстве. За детством последовали два десятка лет, проведенные в психушке: Паук — шизофреник, которого, более или менее залечив, отпускают в большой мир. Но большой мир ограничивается для него комнатой в затхлом, засаленном пансионе, где он будет плести и плести свою паутину, растягивая через всю комнату нити-ловушки. Единственная реальность для него — детские кошмары, к которым он непрестанно возвращается. Что и говорить, детство выдалось трудное. Папа убил маму лопатой и привел вместо нее в дом гулящую девку, а никто, кроме мальчика, подмены даже и не заметил. Что немудрено: и маму, и шлюху играет одна и та же Миранда Ричардсон. Так что скорее всего подмена — просто бред больного ребенка. Хотя кто его знает: мир фильма настолько неоднозначен, что Паук вполне может оказаться и единственным нормальным человеком в мире тотальной подмены. Кроненберг как-никак мастер фантастического кинематографа: "Паук" — тот же киберпанк, только утрамбованный в одну отдельно взятую больную головку. От психопатологии можно отдохнуть на классической "Операции 'Нижняя юбка'" (Operation Petticoat, 1959) одного из лучших американских комедиографов Блейка Эдвардса, автора среди прочего "Розовой пантеры" (The Pink Panther, 1964) и "Больших гонок" (The Great Race, 1965) (25 февраля, Первый канал, 1.30, ***). История о героической подводной лодке, вопреки всему вступающей в бой с японскими агрессорами на Тихом океане в 1941 году, очень близка сердцу российских зрителей. Эта военная комедия — этакий американский "Небесный тихоход". Только вместо кокетливых летчиц тут целый выводок военных медсестер, оказавшихся по воле случая на борту выкрашенной по воле другого случая в розовый цвет лодки. Самое смешное в фильме — начало, где ушлый помощник капитана комплектует лодку всем необходимым по принципу из советской фронтовой песенки: "Во избежанье спора напоен был пилот. У генерал-майора был угнан самолет". Модное же кино разочаровывает. "Интимные сцены" (Sex is Comedy, 2002) истеричной и неумной феминистки-порнографа Катрин Брийя — невероятно скучная история о том, как женщина-режиссер бьется с постановкой откровенной сцены, попутно пытаясь разобраться со своей собственной личной жизнью (20 февраля, НТВ, 0.35, **). "Кровавое воскресенье" (Bloody Sunday, 2002) Пола Грингресса, по какому-то недоразумению увенчанное "Золотым медведем" Берлинского кинофестиваля, — псевдодокументальная реконструкция событий 30 января 1972 года, когда запаниковавшие английские солдаты расстреляли в Северной Ирландии мирную демонстрацию в защиту гражданских прав, убив 13 человек (26 февраля, РТР, 0.40, *). Никаких характеров, никакой "человечинки", только старательная имитация и без того хорошо известных документальных кадров расстрела, обошедших весь мир. Своего рода надгробный памятник на могиле политического кинематографа, некогда, в 1960-1970-х годах, отличавшегося неподдельной гражданственной страстью и умением наполнить заимствованные из газет коллизии человеческим содержанием.
Михаил Трофименков
