Вчера в петербургский прокат вышел фильм "Таинственная река" (Mystic River). Это детективная драма, объявленная в Америке чуть ли не лучшим фильмом в режиссерской карьере 73-летнего Клинта Иствуда. Картина номинируется на шесть "Оскаров" и может рассматриваться как главный конкурент "Властелина колец". ЛИДИЯ МАСЛОВА нашла "Таинственную реку" достаточно увесистой, чтобы перетянуть на себя симпатии киноакадемиков.
Редкий зритель досидит до середины "Таинственной реки", разлившейся на два с половиной часа. Но не потому, что событий на экране не хватает, — пренеприятнейших случаев происходит достаточно, однако их участники вызывают слишком мало сочувствия. Сначала это три мальчика, живущие на ирландской окраине Бостона. В знак дружбы, вызванной не симпатией, а просто соседством, они записывают свои имена на сыром цементе: Джимми, Шон и, наконец, самый робкий, Дейв. Тихоня успевает нацарапать только две буквы, после чего его увозят на полицейской машине два мужика, оказавшиеся переодетыми в штатское педофилами. Сбежать от них мальчику удается только через четыре дня, навсегда меняющие его жизнь, и глубину этих изменений предстоит изображать уже взрослому актеру Тиму Роббинсу, сохраняющему лицо навеки запуганного ребенка. Даже удивительно, как в этом состоянии хронического ужаса ему тем не менее удалось обзавестись женой и сыном. Для узнавания — чтобы зрители не перепутали, кто в кого вырос, — и маленький, и взрослый Дейв носит бейсболку. Героя Шона Пенна (Джимми) можно отличить по черным волосам и по буйному темпераменту: из дворового заводилы вырос изукрашенный татуировками бывший зэк, а теперь владелец лавки, 19-летней дочери от первого брака и еще двоих общих детей со второй женой. Третий, рыжий мальчик, совсем не похож на Кевина Бейкона, играющего детектива с непростой семейной жизнью: обиженная беременная жена все время звонит откуда-то издалека и молчит в трубку накрашенными губами. Герой Бейкона совершенно никакой, так, буфер между темпераментным и забитым персонажами, сюжетный инструмент, — по долгу службы он первым опознает тело убитой старшей дочери своего бывшего друга. Безутешный отец, имеющий связи в криминальном мире, берет расследование и правосудие в свои руки, а жертва педофилов оказывается главным подозреваемым: он последним видел погибшую, в ночь убийства пришел домой поздно ночью и весь в крови (по дороге ему подвернулся очередной педофил, и нельзя было упустить возможность хотя бы так, опосредованно, поквитаться со своими насильниками).
Mystic River — географическое название, обозначающее реку к северу от Бостона, и переводить его в принципе не обязательно. Русский перевод может ввести зрителя в небольшое заблуждение, потому что если и есть в фильме какая-то тайна, то с рекой она непосредственно не связана, хотя одна из тяжелых кульминационных сцен и происходит на ее берегу. Река имеет, скорее, символическое значение — этакий мрачный бостонский Стикс, через который нет обратного хода, но пересечь который придется всем.
В "Таинственной реке" все перед всеми виноваты, хотя со стороны не всегда понятно, в чем именно заключается вина, — что, например, имел в виду детектив, не без злорадства бормочущий над телом дочки бывшего друга что-то вроде: "Джимми оплатил должок Господу Богу". У Джимми в голове тоже существует система морально-этических взаимозачетов, о которой можно судить по следующим рассуждениям обезумевшего от горя героя: если бы педофилы забрали его вместо Дейва, то тогда он бы вырос зашуганным и не осмелился бы приблизиться к матери своей дочери, девочка бы не родилась и, следовательно, теперь бы ее не убили. Вообще, герои "Таинственной реки" порой рассуждают сложновато для таких незатейливых парней из народа, терзаются слишком изощренными угрызениями и чересчур свободно пользуются богатым словарным запасом писателя Денниса Лехана, на бестселлере которого основан сценарий. Исполнители главных ролей (особенно это касается оскаровских номинантов Шона Пенна и Тима Роббинса) стараются не слишком лихорадочно думать, что они будут говорить, получая "Оскара", и сначала еще держатся по-мужски. Но к концу режиссер отпускает поводья, актеры во весь опор играют мелодраму, и даже одной из путавшихся под ногами жен вдруг разрешается открыть рот и разразиться длинным монологом а-ля леди Макбет. Его неуместность развеивает последние надежды на то, что Клинт Иствуд к финалу все-таки слезет со своих режиссерских котурнов и скажет пару простых и доходчивых слов о насилии и справедливости, за которыми не лез в карман его герой Грязный Гарри.