За два месяца до представления в правительстве Франции закона о борьбе с «сепаратизмом» президент Эмманюэль Макрон впервые обнародовал основные его положения. В своей речи он заявил, что под «сепаратизмом» понимается прежде всего политический исламизм, которому надо давать отпор в школах, в государственных учреждениях, в культурных обществах и религиозных общинах и, наконец, в мечетях. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Президент Франции Эмманюэль Макрон
Фото: Ludovic Marin / Pool, Reuters
Президент Франции Эмманюэль Макрон
Фото: Ludovic Marin / Pool, Reuters
Президент выступил в пятницу в мэрии коммуны Меро (департамент Ивелин в Иль-де-Франс) в присутствии шести своих министров, в том числе министра образования Жан-Мишеля Бланкера, министра внутренних дел Жеральда Дарманена и министра юстиции Эрика Дюпон-Моретти. Тема выступления была сформулирована широко — «Против сепаратистов».
Конечно, все догадывались, что речь пойдет не о претензиях Новой Каледонии на независимость (хотя как раз сегодня проходит референдум на эту тему), не о корсиканских националистах и не о ссорах магрибинских и чеченских диаспор в Дижоне. Все гадали, почему Эмманюэль Макрон не говорит прямо, ради чего и против кого приготовлен закон, который Жеральд Дарманен и его заместительница Марлен Шьяппа должны представить 9 декабря Совету министров, а в начале 2021 года передать для обсуждения в парламент.
В итоге речь президента оказалась сконцентрирована на одной главной проблеме — «исламском радикализме».
Соответственно, под сепаратизмом подразумеваются попытки создать в стране параллельные структуры образования, культуры, а в перспективе — и власти.
Радикальный исламизм, по словам президента, «открыто выражает намерение навязать свои порядки... Эта идеология утверждает, что ее законы выше законов Республики».
Основная идея президента — воинствующий исламизм сейчас поднимается в мире, угрожая основам, в том числе, и своей собственной религии. Эксцессы угрожают и Франции. Если раньше следовало опасаться терроризма, идущего из-за границ, то теперь он самозарождается на французской земле. Это касается и иностранцев, получивших право жить во Франции, и детей и внуков иммигрантов, французских граждан, которые неожиданно для окружающих проникаются ненавистью к стране, в которой они родились. Они не обязательно переходят к насильственным актам, но формируют среду глухого сопротивления законам республики. Единственная возможность этого избежать — изменить систему взаимодействия ислама и светского общества. По словам Эмманюэля Макрона, речь идет о важнейшем законе в этой сфере с 1905 года, когда религия во Франции была отделена от государства.
Борьба начнется с детства, со школьных классов.
Президент выступил против распространенной практики, когда родители, не согласные со светским характером образования, забирают ребенка из школы для «домашнего обучения».
Сейчас это разрешено законом, но сплошь и рядом приводит к тому, что дети оказываются в частных школах, кружках и классах, которыми руководят религиозные самозванцы, промывающие мозги подопечным. С трех лет очное школьное образование станет обязательным, домашнее обучение сохранится лишь для детей, которые нуждаются в нем по медицинским показаниям. Будет усилен контроль за объединяющими 85 тыс. детей 1700 частными школами, треть из которых являются религиозными.
Решено прекратить введенную с 1970-х годов практику преподавания в школах «языка и культуры стран происхождения» — Enseignement Langue et Culture d'origine (ELCO). На этих уроках дети иммигрантов изучали язык, историю и культуру тех стран, откуда во Францию иммигрировали их родители. Идея, может быть, и неплохая, но в подавляющем большинстве случаев школы предпочитали отдавать эти часы на откуп приглашенным преподавателям, оплачиваемым «странами происхождения». Чтобы не создавать впечатления гонений на арабский язык, президент высказался за расширение его преподавания в школах, но на государственной основе.
Задача — сделать ислам «французским», «просвещенным», резко ограничив воздействие внешних спонсоров и менторов из других стран, слишком активно вовлеченных в религиозную жизнь и воспитание молодежи.
Президент намерен оказать помощь Французскому совету мусульман (Conseil francais du culte musulman — CFCM) в формировании и лицензировании священников. Имамы мечетей должны воспитываться и получать право проповедовать именно во Франции. Между тем сейчас во французских мечетях действуют более 300 имамов, присланных и финансируемых Алжиром, Марокко или Турцией.
Расширены будут основания для роспуска спортивных клубов, культурных ассоциаций, религиозных собраний, которые допускают неуважение к законам Республики. Если раньше это были экстремистские взгляды, призывы к насилию, расизм, антисемитизм, то теперь мотивом может стать, например, «постоянное психологическое давление» на членов или неравенство мужчин и женщин. Все ассоциации и клубы, претендующие на государственные средства, должны будут подписать «светскую хартию», при несоблюдении которой субсидии придется вернуть.
Префекты будут контролировать деятельность мэров и поправлять их в тех случаях, когда под давлением религиозных общин муниципалитеты уступают и вводят правила конфессиональных и гендерных разделений в школах, спортивных и культурных учреждениях. Закон позволит префектам отменять такие указания местных властей. Соблюдать религиозный нейтралитет придется не только госслужащим, как это обстоит сейчас, но и сотрудникам частных компаний, работающих в общественной сфере, например, в городском транспорте.
В то же время Эмманюэль Макрон поспешил уточнить, что закон будет направлен против «исламистского сепаратизма, осознанного политико-религиозного проекта», а не против «исповедующих ислам добропорядочных граждан Республики». Его выступление было встречено с интересом и в целом с одобрением.
Президента хвалили за смелость и за готовность «назвать вещи своими именами», а также за то, что он не стал нападать на мусульманское сообщество в целом.
Прозвучали голоса против. Правые, вроде депутата республиканцев Эрика Сьотти, считают, что это лишь слова и новый закон станет «ударом в пустоту». В то время как левые устами главы «Непокорившейся Франции» Жан-Люка Меланшона упрекают президента в лицемерии и драматизации существующего положения. Господин Меланшон убежден, что имеющихся законов вполне достаточно и не стоит подпевать тем, кто виной всему считают ислам.
«Запрещать ислам это глупость. Это самый большой подарок, который можно сделать тем, кто хочет раскачать Республику»,— объясняет свою позицию президент. Однако проект нового закона коснется очень многих. Он должен ограничить, пусть и в заявленных общих интересах, права родителей, убеждения верующих, свободу слова и собраний. Этого во Франции могут испугаться больше, чем самого «сепаратизма». Любые меры правительства легко развернуть так, что мусульманская община Франция вновь почувствует себя жертвой. Вопросы легко себе представить. Чем отличается дирекция школы, не пускающая матерей в никабах, от водителя автобуса, не разрешающего подняться в салон пассажирке в слишком короткой юбке? Но первый случай укладывается в рамки закона, а второй объявляется проявлением религиозной нетерпимости. Почему предназначенные для женщин в часы пик вагоны токийского метро — явление цивилизации, а решение дирекции бассейна в парижском пригороде ввести «мужские» и «женские» дни — пережиток средневекового варварства? Разве появление в школах детей радикализировавшихся родителей не увеличит религиозное давление на систему образования?
Если раньше эти семьи пассивно уходили в сторону, то теперь они начнут активно бороться за свои права так, как они их понимают.
В этом октябре исполнится десять лет со дня принятия закона, запретившего ношение мусульманского никаба в общественных местах и вызвавшего в свое время столько же споров. Вспоминая об этом, политологи предупреждают, что действие всегда рождает противодействие. После принятия закона никаб не исчез, наоборот, его стали надевать в знак протеста даже те, кто никогда его не носил. Под вуалью теперь прячутся не робкие жертвы домашнего шариата, а яростные борцы против государства, говорит в недавно опубликованном интервью Аньес де Фо, автор книги «Под паранджой».