ФОТО: ZUMA PRESS Чтобы сыграть монстра, Шарлиз Терон героически растолстела на 15 кг |
В эпоху политических фильмов конца 1960-х--начала 1970-х годов было принято завершать их лицемерным послесловием: "Все персонажи, события и место действия являются плодом авторской фантазии". В это никто не верил: понимали, что режиссер то ли страхуется, то ли претендует на глобальное обобщение.
Теперь титр "Фильм основан на реальных событиях" обогнал по популярности уведомление, что на съемках ни одно животное не пострадало. Последняя по времени из таких докудрам, один из хитов киносезона и претендент на "Оскар" — "Монстр" (Monster, 2004) дебютантки Патти Дженкинс. Актуальнее не придумаешь: героиню фильма — проститутку и лесбиянку Эйлин Вуорнос казнили во флоридской тюрьме в октябре 2002 года. Казнили за шесть жестоких убийств клиентов, совершенных зимой 1989-1990 годов.
ФОТО: AFP 1960-е. "Бонни и Клайд" Артура Пенна. Бесчеловечное общество толкает любящих и благородных героев на преступление. Герои гибнут. Зритель рыдает |
Тогда о чем же фильм и зачем? Феминистический вопль о тяжкой женской доле? Вроде бы да, но уж как-то слишком прямолинейно для вязкого, тяжелого и сильного фильма. Первая жертва — отпетый мерзавец, садист, убитый в порядке самообороны. Но Эйлин явно входит во вкус крови, сама провоцирует клиентов на агрессию, да и волнует мстительницу прежде всего не восстановление попранного женского достоинства, а наличные в карманах жертв, чтобы хватило на пиво и картинг для Селби. Против смертной казни? Но тогда слишком невнятна логика от обратного. Даже монстр имеет право на жизнь? Безусловно, но покажите, как она дошла до жизни и смерти такой.
О любви? Тут не избежать сравнений с другой докудрамой, другим дебютом — фильмом Кимберли Пирс "Парни не плачут" (Boys Don't Cry, 1999). Там героиня Хилари Суонк, считавшая себя парнем и зверски убитая за это тупыми гопниками из столь же бессмысленной американской глубинки, казалась ангелом чистой любви, не знающим половых различий. Ни Эйлин, ни предавшая ее в суде Селби на ангелов не тянут. Сама психофизика героинь начисто отменяет традиционный пафос, в который режиссер впала в финале, все эти перестрелки мучительными взорами между любовницами в зале суда.
ФОТО: AFP 1990-е. "Парни не плачут" Кимберли Пирс. Общество не способно понять чувства героини-транссексуалки. Героиня гибнет. Зритель всхлипывает |
ФОТО: AFP 2001 год. "Кровавое воскресенье" Питера Грингросса. Британская военщина расстреливает мирных ирландцев. Уже много раз показывали. Зритель скучает |
Одновременно началась эпидемия максимально приближенных к исторической реальности инсценировок некогда громких преступлений, уже ставших поводом для не менее громких фильмов. В Японии дезавуировали Осиму, пересняв историю Садо в жанре бытовухи. Во Франции скрупулезно реконструировали историю сестер-горничных, связанных инцестом и порешивших в начале 1930-х годов своих вполне добродушных хозяев. А когда-то сестрички Папон кружили голову классикам — Жану Жене, написавшему пьесу "Служанки", и Клоду Шабролю, снявшему фильм "Церемония" (La Ceremonie, 1995).
Да и история Роберто Зукко в свое время легла в основу культовой пьесы одного из главных французских драматургов конца века, умершего от СПИДа Кольтеса, разглядевшего в убийце тело не столь бессмысленное, сколь соблазнительное. Нынешний же лозунг кинорежиссеров во всем мире тот же, что у советских цензоров 1970-х годов: ни в коем случае не обобщайте, не возводите отдельный казус в ранг символа.
2001 год. "Роберто Зукко" Седрика Кана. Герой убивает кого попало непонятно зачем, потом гибнет. Зрителю не жалко |
Но есть, очевидно, и более глубокий философский смысл в происходящем, и связан он с вечным спором о самой природе кинематографа. Грубо говоря, существуют две линии, обозначившиеся еще на его заре и названные по именам великих пионеров киноискусства. "Линия Мельеса", простирающаяся от немых феерий до "Звездных войн": кино — это сон, сказка, полет фей в зачарованном саду. "Линия Люмьера", отразившаяся и во французской новой волне, и в движении "Догма": кино — это реальность, это жизнь, любой фильм документален по определению. Бесчисленные легенды о том, что "Заводной апельсин" или "Прирожденные убийцы", фильмы мельесовские, подвигли юношей с неустойчивой психикой переступить черту, фактами не подтверждаются. Эти легенды по меньшей мере пошлы, по большей — опасны, чреваты цензурой. Но в эпоху запредельной не то что корректности, а пугливой аккуратности в обращении с любым социальным феноменом режиссеры нового поколения стараются так стерилизовать свое авторское послание, чтобы оно ни в коем случае не дало повода ни для какой риторики. "Линия Люмьера" торжествует: вот вам преступление как оно есть, и чем бы оно ни было вызвано, чем бы ни оправдывались преступники, оно ужасно как факт физической реальности. Это вовсе не означает, что Эйлин надо было казнить, но не означает и того, что она должна была убивать. Это вообще ничего не означает, кроме одного: не пейте из копытца, монстрами станете.