Российские фильмы, вошедшие в конкурсную программу 42-го Московского международного кинофестиваля (ММКФ), посвящены извечным темам — войне, любви и вопросу «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Рассказывает Юлия Шагельман.
Эмоциональная фальшь пугает в «Блокадном дневнике» сильнее, чем стилизованные под черно-белую хронику ужасы
Фото: Киностудия "Сентябрь"
Эмоциональная фальшь пугает в «Блокадном дневнике» сильнее, чем стилизованные под черно-белую хронику ужасы
Фото: Киностудия "Сентябрь"
«Блокадный дневник» Андрея Зайцева должен был выйти в прокат еще в мае, к 75-летию Победы, однако из-за пандемии выход был перенесен на 27 января 2021-го, годовщину снятия блокады Ленинграда. Трейлер фильма, появившийся в сети, вызвал шквал негодования: режиссера обвинили в русофобии, недостатке патриотизма и тому подобных грехах. Между тем грехи у картины совершенно другие.
Она начинается с титра о том, что все, здесь показанное, происходило на самом деле (сценарий, написанный самим Зайцевым, основан на воспоминаниях Ольги Берггольц, Даниила Гранина и других блокадников). Однако сразу же за ним следует водевильная сцена с ряжеными «немцами» (русские лица и акцент актеров делают их совершенно неубедительными), которые на подступах к Ленинграду выписывают мочой на снегу свастики и дают белокурой Гретхен дернуть за веревочку, чтобы начать обстрел осажденного города. Понятно, что этот эпизод должен на контрасте усилить эффект от дальнейшего гиперреалистичного изображения страданий ленинградцев. Только трагедия блокады никакого усиления не требует, но эмоциональная глухота создателей картины мешает им это почувствовать.
Главная героиня Ольга (Ольга Озоллапиня) идет через весь скованный снегом и льдом город к своему отцу, чтобы попрощаться с ним, так как уверена, что вот-вот умрет. На пути она встречает горы обледенелых трупов и тени пока живых, но до предела истощенных и измученных людей. Но заканчивается ее скорбный анабасис встречей с отцом (Сергей Дрейден), который вдруг произносит речь о том, что «эта блокада была послана нам не случайно», а для того, чтобы «мы стали настоящими людьми с большой буквы». Разумеется, ни отец Ольги Берггольц, ни другие блокадники ничего подобного не говорили. Безграничный цинизм — или безграничное простодушие, которое, как известно, бывает хуже воровства,— автора, сочинившего этот монолог, пугает похлеще всех показанных до этого ужасов.
Действие драмы Максима Дашкина «На дальних рубежах» происходит в наше время в военной части на российско-киргизской границе. Жизнь здесь скучна и монотонна: мужья служат, жены обеспечивают быт, дети занимаются в секции дзюдо. Рутину взрывает внезапно вспыхнувшая страсть между женой майора Лескова (Сергей Шнырев) Марией (Виктория Толстоганова) и капитаном Крайновым (Александр Кудин). Надо отметить, что майор и капитан похожи, как родные братья, но авторы, к сожалению, не углубляются в исследование этого интересного феномена. События развиваются стремительно: Мария и Крайнов толком посмотреть друг на друга не успели, как всех участников настигает злой рок, а некоторых — еще и следователь военной прокуратуры. Возможно, тут предполагалась история военно-полевой мадам Бовари, но вышел немудрящий стишок в полковую газету с рифмами «любовь—кровь», вроде тех, что сочиняет в фильме несчастный капитан в свободное от службы время.
В «Мелодии струнного дерева» Ирины Евтеевой стихи совсем другие: это снятая в сложной технике, на стыке анимационного и игрового кино, фантазия, основанная на произведениях Велимира Хлебникова. В этом году именно эта картина занимает нишу «бескомпромиссного авторского кино» среди российских фильмов ММКФ. Первая ее часть — экранизация поэмы «Медлум и Лейли», во второй героем становится сам поэт, путешествующий во времени и пространстве — от древнего Египта до окопов Первой мировой. Визуальный ряд фильма напоминает о персидских миниатюрах, картинах Сергея Параджанова и традициях советской анимации, содержание же его, вначале вполне прозрачное (что может быть универсальнее истории любви?), к концу становится таким же эзотеричным, как, собственно, поэзия Хлебникова.
«Гипноз» Валерия Тодоровского, напротив, лента совершенно зрительская, хотя для триллера, пожалуй, слишком медленная (впрочем, это сейчас модно), а для драмы — слишком поверхностная. Рассказывает она о 16-летнем Мише (Сергей Гиро), который ходит во сне, поэтому мама приводит его к харизматичному доктору-гипнологу Волкову (Максим Суханов), образ которого как будто позаимствован из голливудских фильмов 1940-х годов, когда специалистов, копающихся в человеческих мозгах, было принято представлять этакими всесильными демиургами. Миша гипнозу не поддается, но личность Волкова начинает оказывать на него сильнейшее влияние, тем более что его родители — так и не повзрослевшие кидалты, совсем не годящиеся на роль авторитетов. Однако постепенно знакомство с доктором заставит мальчика засомневаться не только в своей устойчивости к гипнозу, но и в собственном существовании. Фильм, конечно, не обходится без стереотипов на тему «этих психологов», которые в лучшем случае бесполезны, а в худшем — вредны, но эта идея в нем, по счастью, не главная. В целом же это вполне крепко сбитое жанровое кино, уверенно снятое и сыгранное, что для нынешнего конкурса ММКФ уже достижение.