Мать осужденной по статье о хранении наркотиков Лады Маловой Людмила обратилась в городской суд Тосно в Ленобласти с ходатайством об освобождении дочери, в котором говорится, что та после перенесенного COVID-19 получила диагноз «саркоидоз внутригрудных лимфатических узлов и легких». По ее словам, руководство колонии затягивает процесс лечения и препятствует попыткам скорейшего освобождения. В Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Ленинградской области не верят в смертельные диагнозы госпожи Маловой. В УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области на запросы “Ъ” не ответили.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Мать осужденной по статье о хранении наркотиков Лады Маловой Людмила обратилась в городской суд Тосно в Ленобласти с ходатайством об освобождении дочери. Ходатайство (имеется в распоряжении “Ъ”) было подано 5 октября. В нем сказано, что осужденная в 2016 году на 7 лет и 10 месяцев по статьям о хранении наркотиков (ч. 3 ст. 30 и ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, ч. 1 ст. 228 УК РФ) Лада Малова после перенесенного в этом году COVID-19 получила диагноз «саркоидоз внутригрудных лимфатических узлов и легких».
Заболевание диагностировано в филиале туберкулезной больницы №1 ФКУЗ МСЧ 78, расположенном в Горелово. Кроме того, у нее выявили кифосколиотическую деформацию грудного отдела позвоночника и реактивный артроз левого коленного сустава. Саркоидоз, как и кифосколиоз не позволяют Ладе Маловой оставаться в местах лишения свободы. Сейчас она отбывает наказание в ИК-2 в Ленобласти.
Председатель ОНК Ленобласти Валерий Кондратенко утверждает, что в колонии коронавируса не было.
«У Лады Маловой плановая диагностика, и поехала она туда не одна. Мы в августе были почти всем составом ОНК в ИК-2. Нас бы туда просто не пустили, если бы там был коронавирус»,— заявляет господин Кондратенко.
По словам Людмилы Маловой, саркоидоз мог образоваться из-за работы, на которую дочь определили в колонии,— дробления пластмассы. Она считает, что пыль могла спровоцировать заболевание. Сейчас осужденную поместили в больницу имени Ф. П. Гааза. Предполагалось, что там проведут освидетельствование для суда и начнут лечение.
«За четыре месяца саркоидоз достиг 2–3-й стадии, а вылечить его без последствий можно лишь на 1–2-й стадии. Если будет четвертая стадия, то последствия могут быть необратимы, а без лечения она проживет год-полтора»,— рассказала Людмила Малова.
Тем не менее в исправительной колонии, по ее словам, не предоставили медицинских документов в больницу имени Гааза, касающихся состояния здоровья осужденной. Таким образом, вместо освидетельствования в медучреждении намерены провести обследование, чтобы заново установить диагноз.
Валерий Кондратенко подчеркивает, что ни адвокат, ни мать ни в ОНК, ни в УФСИН не обращалась. «Я лично за то, чтобы их там вообще всех повыпускали, но такого не бывает. Адвокат должен сделать запрос на имя больницы, чтобы ему дали заключение о ее состоянии»,— рассказал господин Кондратенко.
Как отмечал адвокат Лады Маловой, координатор «Правозащиты Открытки» Алексей Прянишников, состояние его подзащитной постепенно ухудшается.
В ходатайстве он написал, что появился кашель, постоянные слабость и головная боль, а также другие симптомы, которые могут стать причиной необратимых изменений в организме и, как следствие, привести как минимум к инвалидности.
Врачи больницы имени Гааза, заявила Людмила Малова, заверили, что у дочери наблюдается ремиссия: прогноз положителен, но только при незамедлительном начале лечения. «Мне дали выписки, но не документы, а руководство колонии и ФСИН перекидывают друг на друга обязанности. Я видела, что в истории болезни за период нахождения в колонии ничего нет»,— сказала Людмила Малова.
Осужденная по статье о хранении наркотиков Лада Малова
Фото: с личной страницы Лады Маловой в vk.com
Осужденная по статье о хранении наркотиков Лада Малова
Фото: с личной страницы Лады Маловой в vk.com
«5 октября Лада Малова выступала на сцене в колонии, там был праздник, кажется, стихи читала. Я спрашивал даже в ее отряде, никаких серьезных симптомов у нее нет. Я бы знал,— утверждает председатель ОНК.— У нас было шесть человек с критическими заболеваниями — с онкологией. Их всех прооперировали, мы добились этого».
“Ъ” направил запрос по данным инцидентам начальнику УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Игорю Потапенко. На момент выхода материала ответ на него не поступил.