В понедельник президент Владимир Путин подписал указ «О межведомственной комиссии Совета безопасности РФ по вопросам создания национальной системы защиты от новых инфекций». Комиссия будет заниматься стратегией. Но пока что очень плохо дело обстоит с тактикой.
Фото: Юлия Кауль
Фото: Юлия Кауль
Новую комиссию возглавил зампред Совета безопасности Дмитрий Медведев, в ней 23 человека. Только один из них с образованием эпидемиолога — глава Роспотребнадзора Анна Попова. Кроме нее в комиссии представители СВР, ФСО, ФСБ, МЧС, Министерства обороны, а также Минздрава, Минпромторга, Россельхознадзора, Российской академии наук и другие. Медведев уже обещал созвать в ближайшее время первое заседание.
Помимо аппаратного смысла, наверно, предполагается и «общеупотребительный». В указе он описан фразой «в целях выполнения задач по реагированию на угрозы, связанные с распространением инфекционных заболеваний и антимикробной резистентности». Вице-президент РАН Владимир Чехонин, обсуждая эту тему в эфире «России 24», сказал чуть яснее: «Не хочется думать, что коронавирус рукотворен, но современный уровень развития науки позволяет создавать инфекции, опасные для общества». Мощное представительство силового блока в комиссии наводит на мысли в том же направлении: с инфекциями не все так просто и предстоит разобраться, кому это выгодно.
На самом деле с коронавирусом в России многое очень просто. Есть вопросы, которые надо решить поскорее, прежде чем переходить к анализу реагирования на стратегические угрозы.
Вот нисколько не ужасная, но типичная история. Москва, вторая половина сентября. Врач приходит по вызову к Ольге К.— она живет вместе с взрослым сыном, и у нее симптомы, очень похожие на COVID. Врач не слушает легкие, не проверяет сатурацию, не настаивает на тесте, не моет руки, не натягивает маску на нос, зато высыпает на стол целую гору арбидола и прописывает антибиотики. Через неделю Ольга попадает в Коммунарку, COVID подтверждается. Она выздоравливает. После двух отрицательных тестов ее выписывают на двухнедельный карантин.
Вопросов не меньше, чем пачек арбидола на столе. Зачем антибиотики, которые не лечат от вируса, и сам арбидол, который не лечит ни от чего? Зачем сажать на карантин уже здорового, незаразного человека? Почему врачи не подумали о карантине раньше, не интересовались, с кем общалась Ольга и продолжает общаться ее сын? И наконец, можно ли доработать этот проклятый социальный мониторинг так, чтобы его не боялись и не отказывались из-за него от тестов?
Это столица. В провинции все гораздо хуже. Людям отказывают в госпитализации. Врачам не хватает халатов и масок, они стирают и используют по много раз одноразовые СИЗ.
Кажется, лечение попавших в больницу — единственная сносно организованная часть борьбы с COVID. Со всем остальным проблемы. Защитные меры непоследовательны: школы и вузы открывают на время, достаточное для того, чтобы все друг друга перезаражали, а потом снова переводят на удаленку. Вместо того чтобы понятным образом реагировать на спад и рост эпидемии — например, отменить обязательные маски летом и ввести осенью, требование их носить сохраняется, но только летом его как бы можно было не соблюдать, а сейчас как бы уже нельзя. Когда кругом неразбериха, люди путаются и не соблюдают ничего.
Мало связанные с чистой медициной требования насчет ведения статистики мешают медикам нормально работать. При выписке Ольга К. застала спор врачей над ее медкартой: «Ты что, зачем ручкой? Пиши карандашом, вдруг диагноз придется менять».
Но если кругом беспорядок, это не значит, что надо на все махнуть рукой. Мы можем делать то, что от нас зависит. Русфонд с начала эпидемии помогает больницам средствами индивидуальной защиты врачей. Мы видим, что сейчас ситуация ухудшается: больницы из регионов уже не ждут вопросов и предложений от благотворителей, а сами обращаются с просьбами о помощи. И мы призываем всех граждан и компании помочь врачам: они по-прежнему делают все, что могут, и сохранить их здоровье все так же важно.