Первое танго в Париже

В российский прокат вышел фильм Бернардо Бертолуччи "Мечтатели" (The Dreamers, 2003), в котором атмосфера сексуально-политической революции 1968 года воссоздана с восторгом участника и умудренностью классика.

О том, что Бертолуччи, один из немногих, кто имеет право претендовать на звание живого классика, стал другим, критика заговорила в 1996 году, после его возвращения из долгого кинопутешествия в историю и морок Востока. Заговорила с недоумением, почти с возмущением. От лидера политического кино 1970-х ждали яростной критики Италии эпохи Берлускони. А он снял воздушную, интимную "Ускользающую красоту" (Stealing Beauty, 1996), историю радостной потери невинности девушкой, приехавшей на поиски отца в коммуну шестидесятников. Затем последовали "Осажденные" (Besieged, 1998) и "Мечтатели", хроника любовных экспериментов в Париже 1968 года, — фильмы, действие которых почти не выходит за порог буржуазных квартир. Критикам пришлось признать, что Бертолуччи не эволюционировал, не устал, не впал в старческий сексуальный вуайеризм. Он просто стал новым режиссером, столь же мощным, как и старый, но другим. Как не впасть в мистицизм и не поверить в перевоплощение, ведь последним фильмом прежнего Бертолуччи был "Маленький Будда" (Little Buddha, 1993).
       "Последнее танго в Париже" (Ultimo tango a Parigi, 1972) убеждало в том, что секс — страшная, анонимная, разрушительная сила. "Мечтатели" говорят о сексе как о силе светлой, нежной, не только порожденной любовью, но и способной любовь порождать. Хотя то, что проделывают в квартире, покинутой уехавшими на каникулы родителями, юные брат и сестра Тео и Иза и примкнувший к ним американец Мэтью, радикальнее яростных случек Марлона Брандо и Марии Шнайдер. Тео и Иза живут на грани инцеста, но инцеста ментального: они не любовники, а просто единое тело. Проигравший Изе спор Тео должен мастурбировать на фото Марлен Дитрих. Проигравшая Иза — по требованию Тео заниматься у него на глазах любовью с Мэтью. "Заниматься любовью" оказывается синонимом "любить". А Иза, несмотря на свои замашки, — девственницей.
       В оргиях троицы есть что-то детское, целомудренное. И это понимают неожиданно вернувшиеся родители, которые, застав по-кошачьи переплетенных обнаженными телами спящих детей, удаляются на цыпочках, заботливо оставив на видном месте чек. Юные актеры Ева Грин, Луи Гаррель и Майкл Питт играют естественно и грациозно. В фильме множество микродвижений, придающих действию трогательную убедительность, будь то манера Изы во время совместного купания передавать "косяк" или то, как Мэтью украдкой меняет местами медвежат на подушках в ее спальне.
       Бертолуччи сполна утолил жажду глобальности. Он не изменил своему историзму, просто от эпосов, "ХХ века" (1900, 1976) или "Последнего императора" (The Last Emperor, 1983), перешел к истории как составляющей частных коллизий. Героев опьяняет воздух 1968 года, они просиживают вечера в Синематеке, играют в киноцитаты, слушают Дженис Джоплин и пришпиливают к стенам портреты Мао. В этом нет стилизации, коллажности, умозрительности. Атмосфера эпохи воссоздана тщательно, но это тщательность не кунсткамеры, а живого, полнокровного пространства. Однако всему хорошему приходит конец, вернее, дочитана одна глава романа воспитания чувств, начинается другая. Разлетается оконное стекло. Проснувшиеся ребята выбегают на бульвары с горящими баррикадами. Улица разделяет их навсегда: Тео и Иза мгновенно осваивают изготовление "коктейля Молотова", Мэтью же категорически против насилия. Звучащие в финальных кадрах полицейской атаки слова песни Эдит Пиаф о том, что она ни о чем не жалеет, показались бы пошлыми у любого режиссера. Но только не у Бертолуччи, уникальным образом сочетающего абсолютный профессионализм с абсолютной искренностью.
       МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ