В воскресенье, 18 октября, истек срок так называемого оружейного эмбарго в отношении Ирана. Для президента Хасана Роухани, который был одним из главных сторонников «ядерной сделки» — Совместного всеобъемлющего плана действий,— это большая личная победа. Отныне международное право не препятствует продаже Ирану оружия другими странами, в том числе Россией. Пока же политики торжествуют, иранское общество пытается понять, что даст снятие эмбарго простым иранцам, живущим в условиях пандемии коронавируса и ухудшающейся экономической ситуации в стране.
Фото: Reuters
Фото: Reuters
«Все рестрикции в отношении передачи вооружений, связанной с этим деятельности, а также в отношении предоставления финансовых услуг Ираном и Ирану, а также все запреты, касающиеся въезда или транзита через территории стран—членов ООН, прежде введенные в отношении ряда иранских граждан и военных официальных лиц, автоматически перестают действовать с сегодняшнего дня»,— говорится в заявлении МИД Ирана, опубликованном в ночь на 18 октября. Глава внешнеполитического ведомства Мохаммад Джавад Зариф назвал «нормализацию оборонного сотрудничества Ирана с миром» «победой во благо мира и безопасности».
Запрет на передачу Ирану современных вооружений был введен резолюцией СБ ООН в июне 2010 года. В 2015 году после заключения ядерной сделки между Ираном, пятью постоянными членами Совбеза, а также Германией новая резолюция СБ ООН 2231 утвердила Совместный всеобъемлющий плана действий (СВПД). Согласно этой резолюции, полное эмбарго на поставки оружия было заменено ограничительным режимом сроком на пять лет, то есть любая страна, желающая продать оружие Тегерану, должна была сначала получить разрешение Совбеза. Учитывая сложности при заключении сделок, ограничительный режим в Иране продолжили считать «оружейным эмбарго». 18 октября его действие утратило силу. Попытки США провести через СБ ООН резолюцию о продлении ограничительного режима потерпели неудачу. В сентябре в одностороннем порядке Вашингтон заявил о восстановлении всех международных санкций в отношении Ирана, отмененных в рамках «ядерной сделки» в 2015 году. Кроме того, США пригрозили подвести под собственные санкции всех, кто попытается сотрудничать с Тегераном в военной сфере. Другие члены СБ ООН США не поддержали.
Президент Ирана Хасан Роухани, который после выхода США из СВПД в мае 2018 года и возвращения американских санкций потратил немало сил на то, чтобы убедить иранцев в правильности заключения «ядерной сделки», заранее поздравил население страны со скорой отменой оружейного эмбарго. «Для тех, кто сомневается в том, что принесла нам ядерная сделка,— вот один из ее результатов. Начиная с воскресенья мы сможем продавать оружие кому хотим и покупать у кого хотим»,— заявил он. Среди потенциальных продавцов оружия Ирану называют Китай и Россию. Москва и Тегеран не скрывают, что переговоры в сфере ВТС уже начались. «После снятия санкций Иран имеет большие надежды на приобретение российской техники»,— заявил еще в августе вице-премьер РФ Юрий Борисов. При этом, как отметил посол РФ в Тегеране Леван Джагарян в интервью «Интерфаксу», Москва не боится американских санкций за поставки вооружений Ирану. «Россия — великая держава, и напугать нас подобными угрозами у Вашингтона не выйдет»,— подчеркнул он. Среди потенциальных покупок Тегерана у России эксперты называют ЗРК С-400. Вопрос лишь в том, будут ли у иранцев деньги на эту и другие сделки.
Президент Ирана Хасан Роухани,
Фото: Office of the Iranian Presidency via AP
Президент Ирана Хасан Роухани,
Фото: Office of the Iranian Presidency via AP
«Иран, безусловно, заинтересован в приобретении российского оружия, но я бы не ждал особо крупных контрактов — если только речь не пойдет о предоставлении кредитов со стороны РФ. Вместе с тем Иран заинтересован в открытии рынка оружия как экспортер»,— сказал “Ъ” эксперт РСМД Илья Крамник. Он напомнил, что сейчас основные пользователи иранской продукции за пределами страны — различные неправительственные вооруженные формирования. «Однако Тегерану есть что предложить и на легальном рынке оружия, вплоть до беспилотных аппаратов и управляемых ракет разных типов. Полагаю, что в лице Сирии, ряда африканских государств, Венесуэлы, и некоторых других стран Иран найдет “клиентов первой очереди”»,— добавил господин Крамник. Сами иранские официальные лица подчеркивают, что оборонная политика страны предполагает в первую очередь самообеспечение — сейчас его уровень, по словам официального представителя МИД Ирана Саида Хатибзаде, составляет 90%. Поэтому продажа вооружений для Тегерана гораздо в большем приоритете, чем их приобретение за рубежом, особенно учитывая непростую экономическую ситуацию в стране, на которой сказались как американские санкции, так и пандемия коронавируса.
По данным Статистического центра Ирана на конец сентября, годовой уровень инфляции составил около 26%. Иранский риал, по оценкам Reuters, потерял в 2020 году 57% своей стоимости и фактически каждый день показывает антирекорды.
Так, в субботу на неофициальном рынке за один американский доллар давали около 322 тыс. риалов. Неделю назад — 314 тыс. Ситуация резко ухудшилась на фоне очередных американских санкций: 8 октября США внесли в санкционные списки 18 иранских банков. «На фоне пандемии COVID-19 американский режим хочет уничтожить наши последние возможности платить за еду и медицину. Иранцы переживут эту жестокость. Но сговариваться, чтобы морить народ голодом,— это преступление против человечества»,— написал тогда в своем Twitter Мохаммад Джавад Зариф.
Еще в сентябре иранские власти объявили уже о третьей волне коронавируса. По информации Минздрава Ирана на воскресенье, число летальных исходов за сутки — 252. Общее число умерших превысило 30,3 тыс. Число новых случаев заражения — 3890, общее количество инфицированных — свыше 530 тыс. В стране остро стоит проблема нехватки лекарств и оборудования.
«Несмотря на то что снятие эмбарго на поставки вооружения — это часть успеха стратегии президента Роухани в рамках СВПД, усиливающееся санкционное давление со стороны США, нацеленное на уничтожение иранской экономики, перевешивает в глазах иранцев потенциальные выгоды»,— сказала “Ъ” эксперт РСМД Полина Василенко. «Хотя попавшие под санкции иранские банки по-прежнему имеют право осуществлять операции, связанные с импортом гуманитарных товаров, опыт санкционной политики при администрации президента США Дональда Трампа показывает, что даже сочувствующие страны были вынуждены сократить гуманитарные операции в Иране»,— добавила она.
Все это не придает оптимизма иранцам. В связи с отменой оружейного эмбарго в иранском сегменте Twitter разгорелась дискуссия, можно ли считать это победой Тегерана. «Что ж, слава богу, все проблемы страны решились, оружейное эмбарго снято! С завтрашнего дня к столам людей будут приносить пули, патроны, винтовки, ракеты... Господа, что вам нужно? Зачем вам лекарства? Ешьте пули!» — пишет один из пользователей Twitter. Другой отвечает: «Друзья! Тот факт, что в стране нет лекарств или чего-то еще, не имеет ничего общего с покупкой оружия, проблема в другом месте». При этом одни питают надежду «утереть нос США» новым купленным оружием или же ждут дополнительного дохода в бюджет от экспорта вооружений, другие горько шутят, что правительство может лишь поделиться с другими «опытом по уничтожению собственного народа».
«Иранцы разделились примерно на две основные группы: одни согласны с правительством, что это большая победа Ирана и признак растущей изоляции США. Другие утверждают, что в ситуации, когда люди борются с экономическими санкциями, а цены растут каждый день, отмена эмбарго на поставки оружия не может ничего сделать для улучшения условий жизни людей»,— отметил в беседе с “Ъ” иранский политолог Хамидреза Азизи.
По его словам, на уровне политических элит также есть две точки зрения: «сторонники жесткой линии, выступающие против Роухани, говорят, что эта “победа” — результат сопротивления Ирана США и в принципе сопротивление — лучший вариант, чем переговоры. Между тем “умеренные” утверждают, что эта отмена эмбарго на поставки оружия — результат дипломатии, поскольку это было частью положений СВПД».
Спор между «умеренными» и «консерваторами» скоро развернется в ходе предстоящей в следующем году президентской кампании. Практически все эксперты уверены, что «умеренного Роухани» сменит представитель консервативных кругов, возможно выходец из Корпуса стражей исламской революции. «Кто бы это ни был, тема оружейного эмбарго вряд ли будет приоритетной в президентских дебатах. Дипломатией людей не накормишь»,— сказала “Ъ” консультант ПИР-Центра Юлия Свешникова. По ее словам, приоритетом в ходе президентской кампании будут экономические вопросы, проблемы здравоохранения и социальные нужды. «Впрочем, иранцы прекрасно понимают, что политика страны зависит отнюдь не от президента, а от духовного лидера и военной элиты. Протестовать против их действий у иранцев пока нет ни сил, ни возможностей»,— заключила она.