Дездемона из массовки

Умерла Ирина Скобцева

На 94-м году жизни умерла Ирина Скобцева — кинозвезда, никогда не грешившая звездностью, отказавшаяся от многих ролей ради главной роли своей жизни — жены и ангела-хранителя Сергея Бондарчука, с которым прожила 37 лет. С ним, но ни в коем случае не в его тени: в ней было слишком много света.

В мировую киноэлиту они вошли рука об руку. Дебютантка и сталинский лауреат, народный артист СССР. Дездемона и Отелло из фильма Сергея Юткевича (1955), награжденного в Канне,— самая невероятная шекспировская пара. Он и в гриме мавра оставался русским богатырем. А в ее сияющей красоте переплелись жизнелюбие Ренессанса (недаром она училась на искусствоведа в МГУ) и безоглядная русская искренность. «Отелло» стал для них — как «Иметь и не иметь» для Богарта и Бэколл — репортажем о рождении любви. Оператор то и дело одергивал слишком сближавшихся партнеров: не из ханжества, нет, но из-за грима для каждого из них выставлялся свой свет. А в последний момент Юткевич решил доснять сцену свадьбы, и рижский пастор всерьез обвенчал не только героев, но и актеров. Воистину магия кино в действии.

В работе они были щепетильны, никогда не путая ее с жизнью. У Бондарчука она сыграла единственную крупную роль — Элен Курагину («Война и мир», 1965–1968). Безжалостный и точный режиссерский выбор: красота Скобцевой обретала восковой оттенок и словно стекала с нее, стоило из-под светской маски выглянуть подлой стерве. В «Они сражались за Родину» (1975) лицо ее военврача вообще скрыто хирургической маской: Скобцева играла глазами. «Смотри как Богородица»,— велел ей Бондарчук, и она смотрела. В «Ватерлоо» (1970) ее маркитантка даже не попала в титры, хорошо хоть, что хозяйка корчмы в «Борисе Годунове» (1986) попала.

«Я всегда знаю мое место в иерархии»,— чеканила Скобцева: любой актер обязан подчиняться режиссерскому замыслу. Но как филигранно отыгрывала самые крохотные роли у Георгия Данелии: психиатра («Тридцать три», 1965) или случайной пособницы влюбленных героев («Я шагаю по Москве», 1963).

«Боже! У нас сама Скобцева в массовке!» — изумлялся юный Никита Михалков. А она, да хоть бы и в массовке, играла так, как учили в Школе-студии МХАТ: нет маленьких ролей.

Советское кино не знало, какое амплуа ей прописать. Она могла играть и крестьянок трудной судьбы («Аннушка», Борис Барнет, 1959), и гарнизонных интриганок («Поединок», Владимир Петров, 1957), и лирические роли («Сережа», Игорь Таланкин, Георгий Данелия, 1960). Но свою собственную ноту нащупала в «Суде сумасшедших» (Григорий Рошаль, 1961): ее Сузи дразнила оккупантов со сцены парижского кабаре чем-то вроде патриотической пляски святого Витта: «Париж! Париж! Париж заламывает руки!»

Неважно, что фильм нелеп — Скобцева раскрылась как эксцентрическая, гротескная, неправдоподобная актриса. И, вынырнув из изнурительной толстовской эпопеи, едва не стоившей Бондарчуку жизни, с видимым удовольствием окунулась в жанровое кино. Баронесса Изольда фон Остен-Фельзен в чекистской «пинкертоновщине» («Человек в штатском», 1973) и жена ученого, вступившего в контакт с инопланетянами («Молчание доктора Ивенса», 1973). Разведчица-нелегал в Афганистане («Тайник у Красных камней», 1972) и хитрая лиса из МИ-6 («Пятьдесят на пятьдесят», 1972).

Два маленьких шедевра венчают эту жанровую пирамиду. В безумном мюзикле об испанских интербригадах («Бархатный сезон», Владимир Павлович, 1978) она была женой миллионера, сыгранного Бондарчуком. И сплавила откровенную условность роли с тихой печалью об уходящей молодости и готовностью тряхнуть стариной, пройдясь с мужем в танце ламбет-уок. А в «Мэри Поппинс, до свидания!» (Леонид Квинихидзе, 1983) уморительно разыграла реалистическую реакцию на сюрреалистические обстоятельства. Ее миссис Ларк возмутил не сам факт, что ее собака разговаривает, но то, что именно она смеет говорить хозяйке.

С экрана Скобцева ушла в девяносто лет, не растеряв ни красоты, ни умного кокетства, ни склонности к невозмутимому актерскому хулиганству.

Иногда сокрушалась: «Ой как я недобрала в профессии». Вырастила сына-режиссера Федора и дочь-актрису Алену, безвременно ушедшую из жизни. Всегда говорила о муже как о живом, постоянно присутствующем где-то рядом. Снять бы фильм о перипетиях их рождавшейся на глазах зрителей «Отелло» любви. Да только нигде уже не найти актеров, конгениальных юным Сергею и Ирине.

Михаил Трофименков