«От радости упал на колени и стер их до крови»

На прошлой неделе в Санкт-Петербурге на St. Petersburg Open — турнире Ассоциации теннисистов-профессионалов (ATP) категории 500 с призовым фондом $1,2 млн россиянин Андрей Рублев завоевал свой четвертый в этом году титул, благодаря чему впервые стал восьмой ракеткой мира. В интервью корреспонденту “Ъ” Евгению Федякову самый прогрессирующий теннисист первой десятки объяснил, почему эта победа стала для него особенной, поделился ощущениями, которые испытывают профессиональные спортсмены в условиях пандемии, и оценил свои шансы на успешную концовку сезона.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— В финале St. Petersburg Open вы обыграли хорвата Борну Чорича. Но, возможно, победа в полуфинале над канадцем Денисом Шаповаловым в какой-то степени была важнее? Ведь он — ваш прямой конкурент в борьбе за попадание на итоговый турнир года.

— Я бы так не сказал. Матч с Шаповаловым, в котором я проиграл первый сет, оказался одним из самых тяжелых на турнире. Но мыслей о том, что мы Денисом боремся за Лондон (где пройдет итоговый турнир.— “Ъ”) у меня не было. Домашний титул сам по себе престижен, поэтому мне очень хотелось его взять.

— На пресс-конференции после финала вы рассказали, что за несколько дней до начала турнира похоронили в Москве бабушку. Не было мысли отказаться от выступления в Санкт-Петербурге?

— Нет. Думаю, что тогда мне было бы гораздо хуже. Я бы попал в яму, из которой было бы очень тяжело выбраться. Бабушка значила для меня очень многое. Когда я пошел в школу, то практически постоянно жил у них с дедушкой. Он возил меня на тренировки к маме, а бабушка готовила и помогала с домашними заданиями. Так было все будни, и только выходные я проводил у родителей. Смерть бабушки — очень тяжелая утрата для меня. Поэтому победа в Питере стала особенной.

— Вы первый российский теннисист, одновременно владеющий обоими российскими титулами ATP Tour. В чем прибавили за год после победы в Кубке Кремля?

— Наверное, понемногу практически во всем — в движении, скорости, силе ударов, подаче. Да и в психологии тоже. Во всяком случае, уверенности у меня прибавилось.

— Кстати, о психологии. В прошлом году на Кубке Кремля вы каждый день заказывали шашлык и играли в одном и том же комплекте формы, который постоянно отдавали в стирку. А в Санкт-Петербурге у вас были какие-то приметы?

— Я мылся в одной и той же душевой кабинке и брал сырники на завтрак. Для меня это минимум примет. Обычно их бывает больше.

— Рафаэлю Надалю соблюдение определенных ритуалов на корте помогает сконцентрироваться. Но то, о чем говорите вы, не полностью зависит от вас. Например, сырников в меню может не оказаться, а примета уже есть. И что тогда?

— Я не считаю себя излишне суеверным человеком. Просто есть приметы, которые помогают снять волнение, добавить уверенности. Ты думаешь, что если сделал что-то сегодня и выиграл, то завтра тебе тоже повезет. Хотя по большому счету вы правы. На подобные вещи лучше не обращать внимания. Точнее, лучше просто не начинать о них думать.

— В условиях пандемии в Санкт-Петербурге на трибуны допускалось даже больше зрителей, чем на Roland Garros. Это как-то отразилось на вашей игре?

— Конечно. Зрители безумно помогали всем нашим ребятам и сыграли в достижении моего результата очень большую роль.

Так активно, как в Питере, за меня в последние два месяца точно нигде не болели. Я даже немного подзабыл, что так бывает и с первого дня чувствовал колоссальную разницу с тем же Roland Garros.

Это очень мотивировало и придавало уверенности.

— После рестарта сезона в условиях пандемии турниры ATP проводятся при соблюдении особого медицинского регламента. Где за последние два месяца вы чувствовали себя наиболее комфортно?

— Я так сильно ждал, когда мы снова начнем играть, что сейчас просто наслаждаюсь теннисом каждую неделю. И какой-то один турнир выделить не могу. Хотя в плане организации везде есть свои нюансы. Например, на US Open правила были настолько строгими, что мы даже в лобби отеля не могли спуститься без карточки аккредитации. Все это, конечно, немного отражается на восприятии действительности. Поэтому, несмотря на позитивный настрой, у меня везде присутствует определенная неуверенность, особенно после сдачи тестов. Тебе сделали мазок, и вроде все нормально. Но ты все равно начинаешь накручивать себя, копаться в себе, обращать внимание на всякую ерунду. Например, размышлять, почему немного болит голова — от усталости или, может, по какой-то иной причине.

— Что вы, игроки, говорите об истории с американцем Сэмом Куэрри, который вместе с женой и ребенком в Санкт-Петербурге сдал положительный тест на коронавирус и вместо того, чтобы переехать на карантин из отеля в апартаменты премиум-класса, предложенные ему организаторами турнира, скрытно улетел из России на частном самолете?

— Лично я, честное слово, на эту тему ни с кем не разговаривал. Да у меня и времени особенно не было, поскольку я играл вечерние матчи и после них с тренером сразу ехал в отель. С самим Куэрри мы плохо знакомы, и мне до сих пор не известно, где он сейчас находится — в Копенгагене или где-то еще. Этого, по-моему, так еще никто толком и не знает.

— По очкам, набранным с января, вы занимаете четвертое место, уступая только Новаку Джоковичу, Доминику Тиму и Рафаэлю Надалю, которые в этом году побеждали на турнирах Большого шлема. Задумывались о том, как мог бы сложиться для вас этот сезон, если бы не шестимесячный перерыв, связанный с пандемией?

— Трудно сказать, как бы он сложился. Возможно, мне удалось бы добиться гораздо большего, а может, наоборот. В принципе, мне и сейчас грех жаловаться, поскольку еще недавно у меня не было ни одной победы на турнирах категории 500, а теперь их уже две (в Гамбурге и Санкт-Петербурге.— “Ъ”). Поэтому я радуюсь тому, что имею, и думаю, как прибавить еще.

— До этой недели вы были единственным теннисистом первой сотни, который с середины августа играл все турниры подряд. Усталость ощущается?

— Усталость есть, и в данном случае это вполне естественно. Но это хорошая усталость, поскольку после длительного перерыва, связанного с коронавирусом, я получаю громадное удовольствие от самой игры. При этом мне впервые удается показывать высокую стабильность, проходя далеко по сеткам на всех турнирах. Кстати, в Санкт-Петербурге со мной не было моего физиотерапевта, с которым я езжу практически постоянно. А с физиотерапевтом от ATP я делал только растяжки и ни разу не сделал массаж. Тем не менее меня все равно физически хватило до самого конца. Раньше турнир такого уровня без полного восстановления я бы выиграть не смог.

— А почему после победы над Чоричем у вас появились пластыри на коленях?

— От переизбытка эмоций. Выиграв последнее очко, я от радости упал на колени и стер их до крови. Вот и пришлось просить, чтобы мне замотали ноги, пока перед церемонией награждения шло шоу с участием Полины Гагариной.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Еще один вопрос по поводу физической формы. Можно ли сказать, что в четвертьфинале Roland Garros против Стефаноса Циципаса у вас из-за накопившейся усталости, образно выражаясь, кончился бензин?

— Там очень важной оказалась концовка первой партии. Если бы не она, не исключено, четвертьфинал сложился бы иначе. А я упустил свое преимущество, потом сбавил во втором сете, и после этого спасти матч было уже очень тяжело.

— Какие задачи вы ставите перед собой на ближайший месяц, который остается до конца сезона?

— Продолжать работать, улучшать те элементы в своей игре, которые требуется. Если посчастливится попасть на итоговый турнир в Лондон, будет просто супер. Но если даже я не попаду туда, это ничего не изменит, поскольку сезон для меня в любом случае получился удачный.

— Даниилу Медведеву в прошлом году после блестящего отрезка не удалось сохранить высший уровень игры на финише сезона. Для вас это будет очень сложно?

— Посмотрим. Я совершенно точно могу играть еще лучше. Вопрос, когда это произойдет — в следующем матче, через неделю или уже на будущий год. Могу сказать, что в Гамбурге и Питере я провел некоторые матчи на очень высоком уровне. Поэтому буду работать, улучшать то, что нужно. И, надеюсь, прогрессировать.