В чем выйти на встречу с новым временем
Елена Стафьева о сезоне SS 2021
К концу показов сезона SS 2021 настало все-таки время что-то сказать о том, как поменял фэшн-индустрию этот кризис и появилась ли «новая мода» или хотя бы какие-то признаки ее грядущего прихода
Фото: Courtesy of Balenciaga; Louis Vuitton; Viviane Sassen / Dries Van Noten; Dior
Фото: Courtesy of Balenciaga
Прежде всего, о самом слове «показы». Показов в прежнем смысле этого слова — когда модели идут по подиуму, вдоль которого сидит публика,— было совсем немного. Но те, кто уж решился сделать шоу, несмотря ни на что, делали их полномасштабно. Показ Dior SS 21, например, прошел с живым женским хором Roseblood и в окружении коллажей Лучии Маркуччи в виде церковных витражей, напоминавших о круизной коллекции Dior, показанной в Лечче на фоне тамошних знаменитых витражей,— Мария Грация Кьюри очень последовательна в своем переоткрывании феминистского и вообще женского искусства 1960–1970-х. Коллекция «весна-лето 2021» у Кьюри встроена в ее главную тему последних сезонов — средиземноморский мир и миф, средиземноморские ремесленные традиции, средиземноморская история и люди. В ней было много декоративных техник: вышивок, икатов, плетения, редкой работы с кожей — и это тоже важнейшая тема Кьюри в Christian Dior.
Фото: Courtesy of Christian Dior
Фото: Courtesy of Christian Dior
Фото: Courtesy of Christian Dior
Фото: Courtesy of Christian Dior
А некоторые устроили свои шоу с таким размахом, как будто бы ничего и не произошло: бельевой бренд Etam, например, созвал, кажется, всех имевшихся в Париже знаменитостей и всех доступных поп-исполнителей, работающих на их молодежную аудиторию, и устроил праздник прежней жизни. Был ли в этом оптимизм? Так все задумывалось, но выглядело скорее как демонстрация растерянности перед тем, что происходит, даже отрицания, и выглядело несколько сюрреалистически.
Что касается знаменитостей, которые в какой-то момент стали такой же частью показов, как модели на подиуме, и которых, понятное дело, в этот раз было критически мало, то эту тему отыграл со свойственной скользящей по поверхности иронией Оливье Рустен на показе Balmain — первые два ряда были заняты экранами, на которых, пока публика рассаживалась, всплывали разные известные имена, а перед самым началом появились и их обладатели — самые разные известные персонажи, от редакторов Анны Винтур, Линн Йегер и Ванессы Фридман до Крис Дженнер, Клаудии Шиффер, Жюльетт Бинош и каких-то инфлюэнсеров,— со смартфонами в руках, как бы инстаграмящие и как бы переговаривающиеся друг с другом. Сам показ открылся прологом, поставленным Оливье Сайяром: под голоса, рассуждающие о возрасте, на подиум медленно выходили немолодые известные парижские манекенщицы — Амалия Варелли, Аксель Дуэ, Шарлотта Флосо и др.— и окружали сидевшего там Оливье Рустена, такого подчеркнуто молодого, красивого и гламурного. К последовавшей за этим коллекции все это не имело никакого отношения, но сейчас даже такой бренд, как Balmain, с его культом беззаботного гламура, чувствует необходимость обновления повестки.
Фото: Filippo Fior for Hermes
Фото: Filippo Fior for Hermes
Фото: Filippo Fior for Hermes
Фото: Filippo Fior for Hermes
Красивая и сложная сценография была на показе Hermes — с зеркалами, множащими отражения моделей, с фотографиями греческих ваз и мраморов — но при этом сама коллекция Hermes SS 21 у Надеж Ванье-Цыбульски стала торжеством минимализма. С первых же луков вспоминалась классика 1990-х Хельмута Ланга. Кожаные юбки-трапеции с молниями и узкие трикотажные топы, полностью открывающие спину, кожаные куртки силуэта 1990-х — прямые, с отложным воротником, на молнии и с клапанами на карманах, прямые трикотажные платья до колена с застежкой на плече, пальто-трапеции разной длины, кожаные платья-сарафаны, бюстье-полоски, надетые под простых линий вещи, открывающие много тела. Остроумные и тонко сделанные детали: воротники, сворачивающиеся и закрепляющиеся кожаной шлейкой, как эрмесовский плед для пикника, крупная сетка, надетая поверх абсолютно минималистичных прямых платьев, сделанная, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, из рога, скрепленного на стыках кожаными лентами. Вообще, Надеж Ванье-Цыбульски в этот раз сосредоточила внимание именно на спине и на пройме — и то и другое было очень изобретательно и добавляло тонкости эрмесовскому шику простоты.
Фото: Courtesy of Jil Sander
Фото: Courtesy of Jil Sander
Фото: Courtesy of Jil Sander
Фото: Courtesy of Jil Sander
Фото: Courtesy of Jil Sander
Вообще минимализм, который с нами последние лет семь, сегодня, во времена, как написали где-то, stealth luxury, совершенно укрепился, особенно у тех, кто исторически с ним связан, как Hermes или Jil Sander. Люси и Люк Мейер сделали одну из лучших своих коллекций — очень выверенную, без всяких попыток прыгнуть выше головы (что бывало с ними прежде), простую и безмятежную, далекую от эстетики самой Жиль Сандер, но очень напоминающую Jil Sander десятилетней примерно давности — прозрачными длинными свободными платьями из органзы в комбинации с чем-то плотным, золотыми сапогами и особенно канареечно-желтым летним пальто. А The Row этого сезона живо вызывала в памяти Hermes времен Мартина Марджелы — плащ и пиджак с брюками в одном тоне, водолазка или узкая рубашка с очень свободными брюками — только с чуть утрированными объемами, и это тоже прекрасный контекст.
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Фото: Courtesy of Louis Vuitton
Сильную почти в спортивном смысле этого слова коллекцию Louis Vuitton SS 2021 сделал Николя Гескьер. Конец 1980-х, любимое время Гескьера: широкие брюки-бананы с глубокими складками у пояса, широченные развевающиеся плащи, свитшоты с неоновыми надписями, большие ремни, платья-жакеты, платья-футболки, платья-комбинации, пиджаки со здоровенными плечами, трикотажные безрукавки, дутые кроссовки/ботинки, блеск и сияние. Все это напомнило и передачу «Утренняя почта» 1987 года и фильм «Назад в будущее», а вместе с прическами еще и фотографии молодых Bon Jovi — и при этом выглядело отчетливо современно. И в этом было много именно дизайнерской силы: такое свободное, размашистое, но очень выверенное соединение принтов, фактур, аксессуаров. Психоделическая версия граффити 1980-х — и тут же, в одном луке, какой-то рудимент атласного рукава-фонарика как знак исторического костюма, как знак кутюрного мастерства. Оверсайз, гиперобъем, которые все, казалось бы, столько раз уже повернули всеми возможными сторонами, в руках Гескьера вдруг оказались новыми, оригинальными и победительными. Эти поздние 1980-е, показанные в только что отремонтированном универмаге La Samaritaine на зеленом фоне для спецэффектов, на который во время прямой онлайн-трансляции шоу наложили кадры из «Неба над Берлином» Вендерса 1987 года, выглядели ультрасовременно и вся их винтажность, как всегда у Гескьера, оборачивалась чистым футуризмом.
Фото: Courtesy of Kenzo
Фото: Courtesy of Kenzo
Фото: Courtesy of Kenzo
Фото: Courtesy of Kenzo
Фото: Courtesy of Kenzo
Вторая коллекция Фелипе Оливейры Баптисты для Kenzo очень удачно эксплуатировала тему экипировки и вообще стала удачной. Широкие шляпы с вуалями-сетками, закрывающими голову и шею или спадающими вниз, покрывающими весь наряд, даже доходящими до полу, ярких, чистых цветов или в размытых цветочных принтах, выглядели как что-то среднее между одеждой пчеловода и защитным эпидемиологическим костюмом. Но цвет и принт давали им то самое оптимистическое ощущение, в котором было и чуть-чуть иронии, и такое успокаивающее «ничего, все это закончится когда-нибудь, а пока придется потерпеть». Жилеты путешественников-исследователей с множеством объемных карманов, надетые поверх брючных костюмов со шлепками, классические прямые пальто на парнях, надетые поверх каких-то халатов-худи в цветочек,— все это классно и вполне остроумно соотносится с нынешним временем, а также говорит нам о том, что дело Рафа Симонса в Calvin Klein живет и побеждает, и это отдельная радость.
Но большинство брендов, конечно, показали видео. Именно видео и стало новым форматом показа, соответственно, дизайнер из арт-директора коллекции, определяющего, каким будет общий антураж, аксессуары, мейк и волосы, стал еще и арт-директором видео, передающим свое послание миру. Фактически показ обернулся видео, а видео — рекламной кампанией, и это довольно интересный феномен нынешнего сезона. Но самое интересное, что именно эти видео оказались так или иначе связаны с кризисом — эпидемиологическим, социальным, культурным, экономическим и так далее — через который мы сейчас проходим.
И тут надо сказать, что футуристически-фантастически-антиутопическое совершенно не попадало в текущую повестку. Например, Марин Серр, чей узнаваемый обтягивающий трикотаж в полумесяцах заполнял фэшн-инстаграм последние пару сезонов. Для коллекции Marine Serre «весна-лето 2021» она сделала очень претенциозное видео про новую расу людей-рептилоидов, научные эксперименты, мистические ритуалы и какой-то тайный орден в обтягивающих трикотажных комбинезонах. Все это в Париже, где вот-вот должны были ввести комендантский час, пролетало мимо всего и не вызывало никакого отклика. Как и сама коллекция, перекрученная и очень вторичная.
Фото: Viviane Sassen / Courtesy of Dries Van Noten
Фото: Viviane Sassen / Courtesy of Dries Van Noten
Фото: Viviane Sassen / Courtesy of Dries Van Noten
Фото: Viviane Sassen / Courtesy of Dries Van Noten
Фото: Viviane Sassen / Courtesy of Dries Van Noten
Оптимистические видео смотрелись лучше, хоть и предсказуемо,— особенно когда этот оптимизм очевидно совпадал с внутренним состоянием самого дизайнера. Как это произошло у Дриса Ван Нотена. Конечно, можно было предположить, что человеку темперамента Дриса Ван Нотена сидение в своем волшебном саду Рингенхоф без встреч, без прямого общения с внешним миром будет только в радость и даст ему силы. Но именно по съемке и видео, которые сделала голландский фотограф Вивиан Сассен, видно, насколько это оказалось для него живительным. Коллекция получилась необыкновенно молодой, каких у Dries Van Noten не случалось уже достаточно давно. В ней были все его любимые приемы: вышивки, аппликации, яркие цветосочетания, фотопринты, крупная сетка, металлизированная ткань, но не было той тяжелой декоративности последних сезонов, за которой ощущалась накопившаяся усталость. Все соединено каким-то очень легким, непринужденным, остраняющим и оживляющим привычные дрисовские ходы образом, снимающим с них выхолощенность. Платья с поперечными разноцветными полосами, пиджаки без воротника с широкими прямыми плечами, перетянутые на талии поясом, мужской пиджак, тоже перетянутый на талии, с юбкой-сеткой. Большие шорты-бермуды из металлизированной серебряной ткани с хитроумно-полосатым пальто на девушке, большой пиджак из золотого ламе, из-под которого видна белая рубашка с вышивкой-ришелье по краю,— на парне. Здесь он впервые соединяет мужское и женское в одной коллекции и отдельные мужские луки делает отчетливо феминными — прежде он не жонглировал так гендерами. И в этот раз был какой-то суперклассный каст с незатертыми, свежими типажами и парней, и девушек. Вообще ощущение молодости, свежести и какой-то даже юношеской хрупкости определяет тут все и дает почти гипертрофированное ощущение радости.
Фото: Julien Claessens & Thomas Deschamps / courtesy of Olivier Theyskens
Фото: Julien Claessens & Thomas Deschamps / courtesy of Olivier Theyskens
Фото: Julien Claessens & Thomas Deschamps / courtesy of Olivier Theyskens
Фото: Julien Claessens & Thomas Deschamps / courtesy of Olivier Theyskens
Оказалось, что есть в мире моды люди, для которых локдаун — это не невротический и депрессивный опыт, а драгоценное время концентрации и почти что восставания из пепла. Вот, например, Оливье Тискенс, золотой мальчик конца 1990-х — начала 2000-х, начавший собственном брендом Olivier Theyskens, произведший фурор сначала в Rochas, а потом в Nina Ricci, как-то тянувший лямку в Theory и несколько лет назад возродивший Olivier Theyskens. И что-то такое в нем делавший, о чем, в сущности, нечего было особенно сказать, кроме как посокрушаться о судьбе вундеркинда. В этом сезоне он даже не стал заморачиваться с видео, но просто сделал съемку, по которой сразу стало видно, чем занимался Оливье, сидя дома: смотрел клипы Милен Фармер конца 1980-х, которые снимал Лоран Бутонна. Он и сам, собственно, рассказал, что буквально утонул в этих ностальгических видео, что в юности был фанатом Фармер, но что именно сейчас понял, как много в его эстетике пришло оттуда, из «Pourvu qu’elles soient douces» и «Desenchantee». Он нашел рыжеволосую модель, очень похожую на Милен образца 1987-го, и после многих попыток делать «современно» он сделал своих готических фей, за которых все его и полюбили 20 лет назад. Зашнурованные под горло черные платья с узким лифом и пышно собранной юбкой, белые рубашки с широкими рукавами, собранными на широкие манжеты, высокие кожаные перчатки — из той же условной исторической эпохи, что и платья, свободные мужские пиджаки и широкие штаны. Все то, что он всегда любил: исторический костюм, черно-бело-серая гамма и атмосфера готических романов. И внезапно все это отозвалось нашей собственной ностальгией по временам расцвета и Тискенса, и моды вообще, но еще и оказалось, что в этих роскошных платьях, в которых хоть сейчас на любую дорожку, в этих широких костюмах не только дышит почва и судьба самого Тискенса, но они вполне живые, вовсе не архивные, их хочется носить.
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Фото: Courtesy of Balenciaga
Победил в этом конкурсе видео — и в этом конкурсе «Какой будет мода нового мира» — Демна Гвасалия и его видео для коллекции Balenciaga SS 2021. Видео, в котором по темным улицам Парижа — очень узнаваемым, по Риволи, мимо сада Тюильри — под ремикс «I Wear My Sunglasses At Night» Кори Харта идут одинокие люди. В темных очках, некоторые с закрытыми лицами, некоторые со свитером, покрывающим голову, выглядящие немного персонажами из фильма Джармуша про вампиров. Все большое, все прямое и широкое, все укутывающее тело практически полностью, все без особенных гендерных различий — но эти люди разных гендеров, возрастов и рас одеты так, что выделялись бы из парижской толпы, которая обычно должна была бы быть на этих улицах. Но ее нет — и это создает тревожное напряжение.
Ответ моды на вызовы времени и отражение его примет не в махровых халатах, растянутых спортивных костюмах и тапочках — хотя все это у Гвасалии есть, как, впрочем, и было всегда. Он в том, чтобы не отворачиваться от апокалипсиса, не притворяться, что все будет по-прежнему. Он в том, чтобы пойти навстречу своим страхам, неврозам и той неопределенности, которая сопутствует любому кризису. Осознание встречи с этим кризисом, погружение в него — это единственная рефлексия, которая у нас сейчас есть, потому что нет никакого ответа на вопрос, каким будет новый мир и даже какой будет новая мода. Так рождается тот саспенс, та тревога и то напряжение, которые Гвасалия сумел поймать и передать именно средствами дизайна и стайлинга.
How to be cool? — главный вопрос моды, ответ на который сейчас тесно вязан с социальным содержанием. Винтаж/ресайклинг, sustainable, diversity все последние время нарастали и все больше определяли моду — и вот сейчас все эти движения встретились с кризисом, который стал для них катализатором. И когда в конце своего видео Гвасалия делает пространный дисклеймер по поводу всех мер безопасности в связи с COVID-19, предпринятых в процессе съемок, когда в интервью говорит, что 93,5% материалов этой коллекции переработаны или сертифицированы как sustainable, что бы это ни значило, когда он цитирует слова Марджелы о ценности следов времени на одежде и вспоминает о своем худи, которому 15 лет, он дает именно социально-актуальный ответ на вопрос — how to be cool? При этом социальное у него не переходит в активизм и остается в рамках, приемлемых для люксовой индустрии больших корпораций. И в том его сила.
В конце видео все одинокие герои встречаются и куда-то отправляются вместе — и это, конечно, утешительная концовка. Художник на месте дизайнера сделал бы выход в неизвестное, неопределенное и даже необратимое бескомпромиссным. Но фэшн-дизайнер, как известно, не художник, а мода — не искусство, хотя иногда она подходит к самой его границе.