На прошлой неделе мы снимали в Лондоне фильм об известном российском бизнесмене Олеге Тинькове, о лечении рака крови и о проблемах донорства костного мозга. Тиньков столкнулся с этими проблемами лично: он болеет лейкозом и на собственном опыте понял, как трудно человеку, болеющему раком, получить в России адекватное современное лечение, как тяжело и как дорого найти донора для трансплантации костного мозга. В то же время с решимостью опытного предпринимателя Тиньков не просто говорит о проблемах российской онкогематологии, но и взялся решать их. В его планах создание крупнейшего в России благотворительного фонда, помогающего людям, больным раком крови. Первая задача фонда — строительство регистра доноров костного мозга в 5 млн человек.
Фото: Ольга Павлова
Фото: Ольга Павлова
Олег Тиньков перенес трансплантацию костного мозга сто дней назад, и больше всего сейчас удивляет его открытость. Он не стесняется выглядеть тем, кем является,— тяжелобольным человеком. Он отказывается гримироваться для съемок, чтобы не создавать иллюзию, будто для миллиардера лейкоз легче, чем для небогатого человека. Он дает интервью в футболке и тренировочных штанах, потому что человеку, болеющему раком крови, нет дела до деловых костюмов. Он не мешает оператору с камерой следовать за ним во время ежедневной в десять тысяч шагов прогулки по парку. Эти прогулки выглядят как физическая слабость, если вспомнить, что до болезни Тиньков наматывал десятки тысяч километров на велосипеде и десантировался на горных лыжах с вертолета на вершины ледников.
Прогулки выглядят как физическая слабость, но и как проявление завидной силы духа: каждый, кто сталкивался с раком крови, знает, что о многокилометровых прогулках трудно даже подумать, а хочется лечь, накрыться с головой одеялом и ждать, пока тебя спасут или не смогут спасти.
Тиньков — особый случай. Тяжелая болезнь вызвала у него не вполне естественное желание получить помощь, а желание оказать помощь людям, болеющим так же тяжело, как и он, но не имеющим его финансовых и организационных возможностей.
Тиньков создает благотворительный фонд, крупнейший в России эндаумент, инвестирует 20 млрд руб., чтобы год за годом фонд мог стабильно работать и решать проблемы российской онкогематологии одну за другой.
Первая проблема — национальный регистр доноров костного мозга. К регистру доноров Тиньков относится с особой нежностью. Об анонимной немецкой девушке, которая стала донором лично для него, Тиньков говорит буквально со слезами благодарности на глазах. Слишком мягко было бы назвать изумлением то чувство, которое вызывает у Тинькова тот факт, что немецкий, например, регистр насчитывает 9 млн потенциальных доноров, а все российские регистры вместе — всего 145 тыс.
Тем не менее Олег Тиньков полон оптимизма. Министерство здравоохранения пока настроено доверять строительство регистров только государственным клиникам и не допускать к этому делу куда более эффективные НКО? Ерунда! Надо просто объяснить чиновникам, что формы собственности у регистров могут быть разные, что все регистры должны работать вместе, а государство пусть контролирует качество их работы. Это же можно объяснить кому угодно. Законодатели и чиновники не враги своему народу, тоже ведь хотят, чтобы больные раком крови люди в России выздоравливали,— значит, объясним.
Онкогематологический мир полон разногласий и противоречий? Ерунда! Всех можно примирить и обо всем можно договориться. Все ведь хотят одного и того же — спасения пациентов, значит, есть твердая основа для согласия. Тут, говорит Тиньков, даже и делить-то особо нечего. Онкогематологические бюджеты, бюджеты регистров доноров костного мозга несопоставимы с бюджетами в нефтяном или мусорном бизнесе. Значит, все договорятся, надо только постараться привести всех к согласию.
У россиян патерналистское сознание? Многие в России думают, что персональные данные о своей ДНК нельзя доверять никому, кроме государства? Ерунда! Наоборот, надо понять, что регистры костного мозга — это дело всего человечества, что люди в разных уголках мира вступают в регистры, чтобы спасти друг друга — далеких людей, незнакомых.
Про регистры доноров костного мозга почти никто в России не знает?
— Вот тут,— говорит Тиньков,— положись на меня. В чем я понимаю, так это в маркетинге. Во-первых, мы договоримся не употреблять слова «костный мозг», вместо этого будем говорить «стволовые клетки», люди перестанут бояться и поймут, что стать донором, спасти чью-то жизнь — это несколько часов, когда тебе берут кровь из вены, выделяют в сепараторе из твоей крови стволовые клетки и возвращают кровь обратно. Во-вторых, мы развернем рекламную кампанию, уж что я умею, так это разворачивать рекламные кампании.
Мы шагаем с Тиньковым по Гайд-парку. Он говорит, что заработать еще один миллиард не круто, круто — спасти людей. Его энтузиазм можно было бы считать наивным, если бы не предыдущие его успехи в куда более жестких сферах, чем благотворительность. Фильм о Тинькове появится в ближайшее время. Фонд семьи Тиньковых — в начале следующего года.