Главным событием турнира UFC 254 в Абу-Даби стала вовсе не очередная, 29-я по счету подряд, победа в смешанных единоборствах (MMA) 32-летнего Хабиба Нурмагомедова, а его речь после окончания выигранного удушающим приемом уже во втором раунде боя с американцем Джастином Гейджи. Решение Нурмагомедова, который потерял летом отца и сейчас славе предпочел возможность быть рядом с матерью, завершить карьеру означало колоссальную потерю для MMA, для основного промоушена жанра UFC, а также для российского и всего мирового спорта. Хабиб Нурмагомедов имел в нем особенный статус, и его уходу — в расцвете сил, на фоне грандиозных коммерческих и спортивных перспектив — очень трудно подобрать историческую аналогию.
Расставание со слезами на глазах со смешанными единоборствами их короля стало страшным ударом для вошедшего в нынешнем веке в число топовых вида
Фото: Zuffa LLC via Getty Images
Расставание со слезами на глазах со смешанными единоборствами их короля стало страшным ударом для вошедшего в нынешнем веке в число топовых вида
Фото: Zuffa LLC via Getty Images
Опытные американские журналисты, постоянно освещающие турниры, кажется, все поняли еще до того, как Хабиб Нурмагомедов встал у микрофона. Не по слезам, ручьем лившимся после боя с Джастином Гейджи по щекам российского бойца. Там был другой нюанс.
Президент UFC Дейна Уайт готовился вручить Нурмагомедову пояс чемпиона в легком весе (до 70 кг). Он первым из россиян завоевал чемпионский титул в смешанных единоборствах основного в жанре промоушена, то есть эквивалентный полноценному, бесспорному титулу чемпиона мира, в апреле 2018 года, победив Эла Яквинту. Потом защитил его, расправившись с Конором Макгрегором и Дастином Пуарье. Теперь уничтожил еще одного претендента — Джастина Гейджи. Про того было принято говорить, что он способен доставить Нурмагомедову больше сложностей, чем предыдущие, с бэкграундом поярче, оппоненты.
Но в общем и целом этот бой на острове Яс в Абу-Даби как влитой вписался в сложившееся за годы представление о том, что такое поединки с участием Хабиба Нурмагомедова.
Вы можете, как Гейджи, из кожи вон лезть, применяя весь свой не такой уж бедный арсенал — лоукики, удары в голову навстречу. Вы можете добиваться каких-то локальных успехов, и кому-то покажется, что сопернику больно, некомфортно. Вы можете более или менее удачно избегать тейкдаунов — переводов в партер — весь раунд (в данном случае тейкдаун состоялся за полминуты до паузы) и даже заставить судей отдать раунд вам. Но вы не можете превратить бойца напротив из безжалостного охотника с терминаторскими повадками, нацеленного исключительно на уничтожение, в жертву. А он, наплевав на пропущенные удары, на ваши ужимки, уклоны, побеги от захватов и проходов в ноги, будет загонять и загонять добычу, постепенно убеждающуюся в бессмысленности усилий, в капкан.
Джастина Гейджи Хабиб Нурмагомедов загнал в начале второго раунда. Опрокинутый на спину Гейджи, похоже, собирался переваривать град ударов сверху. Но вместо него Нурмагомедов исполнил трюк, который называют треугольником: захват с помощью ног руки и шеи соперника. Исполнил безупречно. Даже странно, что рефери сразу не заметил, как Гейджи изо всех сил стучит рукой по настилу, сигнализируя, что сдается, заставив того мучиться и потерять сознание до официальной остановки матча.
Так вот сразу после боя, такой идеальной демонстрации стиля и мощи Нурмагомедова, их концентрированной выжимки, что ли, матерые эксперты вдруг заметили, что россиянин снимает перчатки, чтобы положить их в центр октагона. Жест является традицией MMA. Так поступают, когда уходят из спорта.
Фотогалерея
«Это был мой последний бой»
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Остальным, менее искушенным, оставалось чуточку подождать, чтобы услышать сдержанную, но при этом удивительно эмоциональную и искреннюю речь Нурмагомедова, которую в воскресенье разные медиаресурсы перепечатывали, выкладывали в видеоформате не реже важных выступлений на актуальные политические и социальные темы. Хабиб Нурмагомедов напоминал о том, что летом ушел из жизни его отец и тренер Абдулманап Нурмагомедов, главный в жизни бойца человек. И после его смерти, когда надо было начинать переговоры о поединке с Джастином Гейджи, мать попросила сына отказаться от продолжения карьеры. Она хотела, чтобы он был рядом с ней, и не хотела, чтобы он дрался без отца. Нурмагомедов обсуждал с ней участие в поединке с Гейджи три дня, и в конце концов они решили: пусть он будет последним. Сын обещание не мог нарушить.
А дальше были пять миллионов с гаком лайков и полторы сотни тысяч комментариев под прощальным постом Хабиба Нурмагомедова в Instagram с благодарностью отцу и Всевышнему. И потоки постов от других знаменитых спортсменов, в основном, разумеется, из смешанных единоборств,— от Даниэля Кормье и Стипе Миочича, Фрэнка Мира и Эдди Альвареса, Алекса Волкановски и Камару Усмана. С повторяющимся набором определений — «легенда», «лучший из лучших», «непревзойденный». Пост — короткий, но теплый — написал даже лишенный Хабибом Нурмагомедовым неофициального звания короля MMA Конор Макгрегор, хотя, казалось, сложный бэкграунд их взаимоотношений, с драками и оскорблениями, теплоту и уважение исключает напрочь.
Впрочем, в том, что уход Нурмагомедова превратился в настолько громкое событие, нет, естественно, ничего странного, учитывая статус, которым он обладал. Очень особенный статус, а для российского спорта — фактически уникальный.
Он никогда не испытывал дефицита грандиозных атлетов, надежных добытчиков медалей и титулов. Но в нем всегда был дефицит именно звезд в самом простом понимании этого термина — людей, каждый шаг, каждый поступок которых — в профессии или вне ее — обречен привлекать интерес. Таких в какой-то момент стало немало в иных разделах шоу-бизнеса, но в спорте их, персонажей со специфическими качествами, специфической харизмой, оставалось наперечет. Звезд глобальных, интернациональных, одинаково любимых на родине и за рубежом вообще единицы. И говоря про них, долго было принято называть, не употребляя оговорок, лишь две отвечающие всем критериям фамилии — теннисистки Марии Шараповой и хоккеиста Александра Овечкина.
Смешанные единоборства, в отличие от тенниса и хоккея,— молодой вид. Он возник в середине 1990-х годов, а топовый ранг, предполагающий соответствующее освещение, обрел, пожалуй, лишь на стыке прошлого и уходящего десятилетий. Но что Хабиб Нурмагомедов уже близок к фронтменам традиционных жанров, что в него безнадежно влюбляется вместе с Россией, скажем, Америка, было ясно, когда он только-только приближался к званию чемпиона, выигрывая бой за боем. Перед поединком осенью 2018 года с Конором Макгрегором, важнейшей спортивной вехой в биографии Нурмагомедова, было ясно, что он рядышком с фронтменами. Сегодня же приходится признаваться, что прежние фронтмены, скорее всего, позади.
В современном мире звездность — величина, которую реально измерить. Допустим, числом подписчиков в соцсетях. У аккаунта в Instagram Александра Овечкина их 1,6 млн — очень хорошая цифра, у аккаунта Марии Шараповой — 4,1 млн, цифра очень-очень хорошая, колоссальная, можно сказать. У аккаунта Хабиба Нурмагомедова после победы над Джастином Гейджи и прощанием с MMA стало 23,6 млн подписчиков. Это уже ниша, где обитают не просто звезды, а звезды, от которых во многом зависит благополучие и тренды их отрасли — кинематографической, музыкальной, спортивной. Для последней это ниша Лионеля Месси и Криштиану Роналду, Флойда Мейуэзера и Усейна Болта. Ниша икон, небожителей, стирающих границы — территориальные, политические, языковые. Уход любого — потеря космического масштаба.
Потери, которые понесет UFC, по сути, описал Дейна Уайт, когда давал интервью одному из YouTube-каналов перед боем Нурмагомедова с Гейджи: «О нем пишут в 50 странах, 23 млрд показов контента. Мы посчитали стоимость охвата — около $700 млн…» Причем, похоже, когда подсчитывали, не предполагали, что данные будут актуальны, что расставание смешанных единоборств с их ценнейшим активом и вправду состоится: 32 года — не ветеранский по меркам вида возраст, скорее, наоборот, расцвет; вариантов продолжения — масса, один краше другого. Да вот же сам Нурмагомедов только что признавался, что хотел бы подняться в полутяжелый вес и встретиться с Жоржем Сен-Пьером, тоже сверхпопулярным бойцом, тоже легендой. В ближайшей перспективе была новая порция славы, денег, преданных поклонников.
Эксперты ESPN не скрывали, что намучились, подбирая уходу Хабиба Нурмагомедова историческую аналогию так, чтобы все совпало — уровень уходящего, неподходящесть момента с точки зрения карьерных возможностей, эффект для вида спорта.
Подобрать и в самом деле трудно. Они в конце концов придумали, указав на персонажа, который, может быть, выше всех в неофициальной спортивной иерархии небожителей,— на Майкла Джордана. Он ушел в 1993 году после трех выигранных титулов чемпиона НБА, на пике величия и на пике боли после убийства отца. Правда, ушел, чтобы через пару лет вернуться и выиграть еще три титула.
ESPN подробно объяснял, почему сравнения Хабиба Нурмагомедова с баскетбольным богом — не кощунство. Да хотя бы из-за его послужного списка, в котором поединки со многими замечательными бойцами и в котором при этом нет поражений. Были те, кто владел чемпионским титулом дольше, кто защищал его чаще. Но все они когда-нибудь проигрывали. Смешанные единоборства с их конкурентностью, солидным весом удачи, куража — сфера, где не проиграть за длительный срок выступлений немыслимо. Это была аксиома, абсолютная истина. Она перестала ею быть из-за Нурмагомедова, насчет вероятности возвращения которого никто так же жарко, как про его место в истории, не спорил. То, как он объяснял свое решение, само звучание его голоса, ненаигранность жестов вынуждали признавать: вероятность того, что будут еще бои, тейкдауны, удушения в исполнении россиянина, чересчур мала.
Ну, если не считать боем то, что произойдет завтра. Единственная просьба, высказанная к UFC Хабибом Нурмагомедовым после матча с Джастином Гейджи, заключалась в том, чтобы поставить его наконец на верхнюю строчку рейтинга сильнейших бойцов вне зависимости от весовой категории. Классификация обновляется как раз во вторник.
Многие из тех десятков миллионов, для кого Нурмагомедов был существенной частью жизни, наверняка и не подозревали, что он в нем второй.
А Twitter первого — американского полутяжа Джона Джонса был в воскресенье странным островком на планете всеобщего обожания Хабиба Нурмагомедова, где старались доказать его относительную заурядность, доказать, что классификацию нельзя менять. И с таким проклятием в свой адрес от фанатов единоборств Джонс — вообще-то, безусловно, выдающийся боец — вряд ли когда-нибудь еще столкнется.