Счет естественных услуг
Планета исчерпала возможность отдавать безвозвратно
Экосистемы и биоразнообразие, обеспечивающие жизнь на планете, стремительно разрушаются из-за неразумной эксплуатации человеком. Ученые говорят о шестом массовом вымирании видов, а государства и компании несут колоссальные издержки из-за растущих с каждым годом экологических рисков. Чтобы сохранить экосистемы функциональными, необходимы кардинальные перемены — business as usual больше не актуален ни для государств, ни для бизнеса. Вместе с тем экологическая трансформация сулит не только издержки, но и новые возможности, исчисляемые триллионами долларов в год.
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Значительные экономические издержки в случае ухудшения качества таких услуг угрожают и России. По подсчетам ученых—участников проекта по оценке экосистемных услуг и биоразнообразия РФ TEEB-Russia, их экономическая стоимость составляет несколько процентов ВВП страны, а во многих регионах может достигать 10–50% (и более) валового регионального продукта (см. рис. 1). Таким образом, здоровые экосистемы вносят значительный вклад в благополучие страны, хотя некоторые из важнейших услуг используются полностью или уже недостаточны для удовлетворения текущих потребностей российской экономики. Например, пригородные леса не справляются с поглощением загрязнений из воздуха, а наземные экосистемы в некоторых регионах не могут в полном объеме выполнять услугу по очистке поверхностного стока воды (см. рис. 2).
Чтобы не допустить деградации экосистемных услуг в России, необходимо учитывать их ценность при планировании и принятии решений, считают авторы прототипа национального доклада «Экосистемные услуги России». В перспективе их экономическая ценность должна быть интегрирована в систему экспериментального экосистемного учета в рамках природно-экономического учета в соответствии со стандартами ООН. «Самые важные экосистемные услуги — регулирующие, они создают благоприятную окружающую среду. К ним относятся климаторегуляция, регуляция водного цикла, очистка воды и воздуха в городах. Надо произвести существенную работу, чтобы включить представления об их ценности в существующую экономическую систему»,— предупреждает Елена Букварева. Недооценка регулирующих экосистемных услуг может привести к принятию радикально неверных решений. По ее словам, идея об оценке экосистемных услуг уже есть в Минприроды, а Росстат занимается внедрением в систему национальных счетов природно-экономический учет по стандарту ООН. «Для проведения местных, региональных или корпоративных оценок экосистемных услуг не нужно ждать завершения этой работы — их можно и нужно начинать делать уже сегодня»,— говорит эксперт.
Учет экосистемных услуг при принятии решений на государственном уровне — относительно новая практика даже для развитых государств. Руководство по включению экосистем и их услуг в процесс принятия решений было опубликовано Европейской комиссией только в 2019 году. Оно носит рекомендательный характер и дополняет обязательные юридические требования к сохранению экосистем, изложенные в других природоохранных документах (например, Директива ЕС по охране мест обитания и птицам, Рамочные директивы по водным ресурсам и по морской стратегии). Но учет таких услуг не редкость на уровне регионов и муниципалитетов. Например, на оценке экосистемных услуг основаны новый план города Тренто в Италии и План управления речным бассейном Шотландии, а в Осло с помощью геоинформационных технологий были выявлены и сохранены наиболее важные местообитания опылителей.
По данным недавнего доклада ВЭФа «Будущее природы и бизнеса», за 80% потерь биоразнообразия ответственны известные социально-экономические системы: производство продовольствия, землепользование и эксплуатация морских ресурсов, создание инфраструктуры, энергетика и добыча полезных ископаемых. Именно бизнес, по мнению авторов доклада, несет ответственность за разрушение экосистем, и именно он обладает необходимыми ресурсами, чтобы обернуть их деградацию вспять. Для этого авторы предлагают 15 тактических преобразований для компаний. Например, добывающим предприятиям предложен переход на циркулярное производство и повторное использование ресурсов, внедрение ответственных цепочек поставок и снижение углеродоемкости производства, а также внедрение экологичных технологий добычи и обязательная рекультивация земель.
Эти преобразования, по оценкам ВЭФа, могут принести дополнительные возможности для бизнеса на сумму до $10 трлн ежегодно и создать 395 млн рабочих мест к 2030 году. Затраты на трансформацию компаний из упомянутых социально-экономических систем — $2,7 трлн в год до 2030 года, в том числе на внедрение технологических новаций, критически важных для реализации 80% возможностей, выявленных для бизнеса. Под дополнительными возможностями в ВЭФе понимают инновационные бизнес-модели: от производства альтернативных белков до эффективных технологий уменьшения объема пищевых отходов, бизнес-модели, связанные с восстановлением земель и устойчивым рыболовством, а также созданием всего многообразия экологичных решений и технологий.
«До последнего времени почти никто из российских компаний не занимал позицию использования экоответственности в качестве конкурентного преимущества. На корпоративных заседаниях обсуждается, что нужно сделать, чтобы «догнать», а не чтобы «перегнать». Это свидетельствует о неразвитости и серьезном отставании российских инженерно-технических, научных и особенно бизнес-идей»,— рассказывает Евгений Шварц, доктор наук, независимый директор—член советов директоров ОК «Русал» и ПАО «ГМК "Норильский никель"».
Но российскому бизнесу приходится меняться. Визионерские доклады международных организаций, отдельные предложения ученых и экспертов трансформируются в жесткую госполитику и экономические рычаги влияния на крупный бизнес. К таким экономическим инструментам относятся, например, вводимое ЕС трансграничное углеродное регулирование (налог на углеродоемкий импорт) и требования к экоответственности продукции, предъявляемые инвесторами и покупателями. «Немногие российские чиновники понимают, что мир изменился и требования экостандартов и ответственности (например, сохранения девственных лесов), особенно если они вытекают из ратифицированных международных конвенций, не являются "заговором американского правительства против российского" — это требования потребителей среднего класса,— говорит господин Шварц.— Бизнес, в отличие от государства, более прагматичен. Компании понимают новые правила игры и не хотят терять рынки и инвесторов, поэтому из 20 крупнейших компаний российского лесного сектора 18 сертифицированы по стандартам добровольной лесной сертификации FSC. Глобальная конкуренция заставляет их меняться и продолжит стимулировать этот процесс».
