дебаты с Валерием Ъ-Панюшкиным
Вчера во время предвыборных дебатов на "Первом канале" была сформулирована наконец национальная идея. Сформулировал ее спикер Совета федерации Сергей Миронов. Он сказал: "Хочется простого человеческого счастья и причастности к чему-то великому". То есть хочется быть одновременно обывателем и героем.
Кандидата в президенты от КПРФ Николая Харитонова на вчерашних дебатах вызвали на откровенность. Когда ведущий Петр Марченко объявил, что темой разговора будет национальная идея, и предоставил слово господину Харитонову, тот сказал:
— Россия для россиян. Природные богатства — народу.
Его стали спрашивать, собирается ли он все еще строить коммунизм и интернационалист ли он. Господин Харитонов отвечал, что собирается строить социальную справедливость и что национальная идея никогда не покидала коммунистов. Его спрашивали, надо ли понимать так, что россияне — это русские, или россиянами называются все национальности, проживающие на территории России. Господин Харитонов в ответ юлил.
Ведущий Петр Марченко был явно в ударе. Он задавал быстрые и красивые вопросы. Он спросил:
— Russland ueber alles?
— Давайте говорить по-русски! — заволновался кандидат.
— Россия превыше всего? — перевел Петр Марченко нацистский лозунг.
И тут господина Харитонова понесло. Он сказал-таки, что русских в России 90%. И главное, он сказал, что газовыми и нефтяными компаниями должны руководить русские (а не евреи или татары, надо так понимать). Он сказал, что 15 марта, если его изберут в президенты, издаст указ о национализации. То есть надо понимать так, что отберет нефть у нерусских и отдаст государству, которое назначит руководителей нефтяной отрасли по национальному признаку.
Следующей по очереди про национальную идею говорила кандидат в президенты Ирина Хакамада. Она сказала, что национальная идея не нужна. Она сказала, что люди разные, что их не может объединить никакая национальная идея. Их и не нужно объединять. Она сказала, что величие страны не в сильной власти, не в общей идее, а в свободных людях. Что власть нарочно выдумывает врага и национальную идею, чтобы не давать людям свободы. Потому что если человеку дать свободу, то человек первым делом скажет: "Власть, ты мне не нравишься, иди отсюда, я найму себе новую власть".
— Но разве 70% населения не мечтает о сильной руке? — спросил ведущий Петр Марченко.
— 70% населения нуждаются в защите, а не в сильной руке,— отвечала госпожа Хакамада,— а власть их обманывает. Они врут, что они сильные, что они придумают нам сейчас национальную идею, за которую мы будем терпеть бедность и унижения. На самом деле власть защищает себя и не защищает никого ни в аквапарке, ни в метро, ни на Дубровке.
Она хорошо говорила. Публика, эти люди с вопросами, заранее написанными на бумажках, аплодировали ей. (Продюсер Наталья Никонова объясняла мне потом, что публике вопросы не раздают, а просто собирают публику перед эфиром, слушают ее мычание и формулируют из мычания вопросы.)
Кандидат в президенты Сергей Глазьев говорил, что нас объединяет не национальная идея, а национальная катастрофа. И что перед лицом национальной катастрофы надо объединиться. И что блок "Родина" был примером объединения людей разных политических взглядов ради любви к родине.
— Только что-то развалился ваш блок,— улыбнулся кандидат Малышкин.— Вот набрали вы, Сергей Юрич, профессионалов с разными взглядами, а они вас сдали.
— Это человеческие слабости,— господин Глазьев пожал плечами.— Это подкуп. Администрация президента. Сурков такой, если знаете. Это просто у нас есть две родины, одна для начальства, другая для всех остальных.
— Ваш блок,— сказал кандидат Харитонов,— не объединял никого, а был сделан Кремлем, чтобы расколоть КПРФ.
— Наоборот, это КПРФ отказалась от объединения патриотических сил, и меня не пустили выступить на съезде.
В зале среди экспертов сидел спецкор Ъ Андрей Колесников. И он спросил:
— Ирина Хакамада обещала снять свою кандидатуру с выборов. Это хорошая объединяющая идея. Она и вас пыталась объединить вокруг нее, но все никак. Может, вы все снимете наконец свои кандидатуры, чтобы нация с облегчением объединилась вокруг Владимира Путина?
— А у него идеи нет,— возразил господин Глазьев.— Мы же не бараны, чтобы объединяться вокруг неизвестно чего.
Идея была и у кандидата Сергея Миронова. Он рассказал, как ездил в Кемеровскую область и разговаривал там с замечательным парнем Юрой, водителем грузовика "БелАЗ". И как Юра хочет, чтобы зарплату платили, чтобы дочка училась.
— Президент Путин,— сказал Андрей Колесников, явно раздражая уже кандидата Малышкина, до которого очередь пока не дошла, самим фактом своего существования ("Почему тут только 'Коммерсантъ' вопросы задает?!"),— президент Путин на встрече с учеными сказал, что национальная идея должна сводиться к продвижению общечеловеческих ценностей, то есть к десяти заповедям, насколько я понимаю...
— Десять заповедей, да,— согласился господин Миронов вяло.— Но кроме заповедей хочется простого человеческого счастья и еще быть причастным к чему-то великому.
Спикер и сам, кажется, не заметил, как точно сформулировал самое распространенное, мелочное и гнусное народное чаяние — быть героем и обывателем одновременно. И рыбку съесть, и на дерево залезть, несмотря на то что у людей, причастных к великому, не бывает простого человеческого счастья, а тихие счастливые люди не бывают причастны к великому.
— Человек должен здраво рассуждать, а не витать в облаках по параметрам,— подвел под дискуссией черту кандидат Малышкин.
И еще он сказал, что национальная идея — это наведение порядка, потому что 70% населения страны нуждается в защите, чтобы не чувствовать себя стадом.
Его журналист Колесников спросил, не кажется ли господин Малышкин себе вожаком стада. И господин Малышкин пообещал журналисту поговорить с ним после эфира.
— Расскажешь мне тогда все,— мрачно пообещал он.
Когда дебаты закончились, ведущий Петр Марченко старался держаться поближе к журналисту Колесникову, поскольку тот явно нуждался в защите, как и 70% населения России.
— Ну что с ним делать? — спросил господин Малышкин, едва выйдя из студии.— Бить?
— Не надо,— попросил Олега Малышкина Петр Марченко.
— Не надо,— попросил охранник Олега Малышкина.— У него работа такая.