Здоровый консерватизм и «нелюбовь» к авантюрам

Директор Датабанка Андрей Пономарев накануне 30-летнего юбилея со дня образования банка рассказал о том, как он узнал, что «Ижкомбанк — это круто», как получил приглашение его возглавить, как договаривался с московскими акционерами, и «работает» ли новое название.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Андрей Юрьевич, 1990 год — год образования Ижкомбанка, вы еще в нем не работаете. Чем вы в том году занимались?

— Отслужив в армии и будучи зрелым человеком, я поступил в УдГУ на заочное отделение экономического факультета и одновременно начал работать в бухгалтерии университета. Тогда я впервые и столкнулся с Ижкомбанком. Он обслуживал коммерческие счета университета, а располагался тогда в одном здании с РКЦ Банка России. Это было очень круто, потому что тогда зарождалась коммерческая банковская система и всех клиентов из РКЦ просто переводили на другую сторону стойки. Мне кажется, для Ижкомбанка это были самые лучшие времена — 90% клиентов из госбанков переходили именно в коммерческий Ижкомбанк. И тогда я подумал: «банк — это круто».

— Вы получили предложение возглавить банк в 2003 году. С чем было связано желание акционеров сменить управляющую команду? И почему именно вам оно поступило?

— На самом деле предложение поступило намного раньше. Мы с Даниилом Ефимовичем Белоголовкиным, одним из основных на тот момент акционеров Ижкомбанка, начали общение на эту тему, наверное, еще в 2001 году. Банк к тому времени начал испытывать трудности: развития не было, конкуренция очень выросла, клиенты уходили… Но первый разговор ничем не закончился (не сошлись в условиях). Через год он снова позвонил, сказал: «Андрей, я согласен, давай встретимся, обсудим». И в конце 2002 года мы уже начали переходить в Ижкомбанк. Я перешел весной 2003-го.

— «Мы» — это кто?

— Я тогда работал директором филиала Инкасбанка в Ижевске. И наш филиал был лучшим в системе Инкасбанка на тот момент. Причем мы его вывели в лучшие за три-четыре года. Мы — это управляющая команда, которая к тому времени сложилась в Инкасбанке: Никита Салтыков, Алексей Наговицын, Игорь Смышляев, Илья Чукавин, Анатолий Дмитриев, Валентина Щербакова, Светлана Зиятдинова. Это люди, вместе с которыми я рос как профессионал. Мы уже полжизни вместе.

— Поскольку вы достаточно долго вели переговоры о переходе, то в банк, наверное, уже пришли с какой-то программой, с пониманием, что нужно делать?

— Разумеется, это все обсуждалось. Было несколько основных пунктов. Нужно было решать вопрос с офисом, потому что он находился далеко от центра, на Ленина, 146, что с точки зрения клиентов было минусом. Нужно было договариваться с московским акционером, потому что разногласия не давали банку развиваться. Нужно было привести клиентов, а на тот момент в Ижевске было уже много федеральных банков, и убеждать клиентов работать с нами было непросто. Нужно было развивать все те направления, которые давали банку возможность зарабатывать — карты, которые тогда только-только начинали выпускать, операции с векселями, межбанковское кредитование, биржевые операции. Был целый спектр продуктов, которыми банк на тот момент не занимался совершенно. На этих операциях можно было развиваться.

— Вы это все уже умели?

— Да. И это к вопросу о том, для чего нужна команда. Каждый силен в своей области, поэтому мы смогли сразу заниматься всем базовым перечнем продуктов. Без команды такие проекты не делаются.

— А первый большой успех?

— Наверное, первый крупный успех — банк стал самостоятельным в принятии своих решений: нашими усилиями Банк Москвы вышел из состава акционеров. Это было очень важно, т. к. стопорились многие стратегические решения. Банк зашел в тупик по поводу капитала. Соответственно, если бы мы не договорились с Банком Москвы, то банка бы не было. Сначала диалог вообще отсутствовал. Потом они обозначили сумму за свой пакет акций — неподъемную для нас. Я поехал в Москву, и, так как очень люблю большой теннис, а Банк Москвы как раз спонсировал Кубок Кремля, мы договорились, что встретимся на турнире и обсудим. Мы встретились, обсудили и именно там пришли к согласию о приемлемой сумме выкупа акций. Мне кажется, теннис помог.

— В Удмуртии в настоящий момент осталось всего два местных банка. Остаться на рынке через 30 лет при таком количестве финансовых катаклизмов само по себе подвиг. А остаться и чувствовать себя очень уверенно, видеть перспективы — это почти магия. В чем секрет Датабанка? Он ведь есть?

— Мне кажется, есть. Наверное, это все-таки некая консервативность, «нелюбовь» к авантюрам. Очень многие банки «погибли» за-за того, что хотели достичь каких-то небывалых высот — участвовали в обещающих сказочные прибыли сделках, либо в капиталах компаний и бизнесов, непрофильных для банков. Либо это были банки одного клиента или одного вида бизнеса — например, только розничные.

Ижкомбанк ранее, как и сейчас Датабанк придерживается модели универсального банка, работа ведется во многих сегментах бизнеса.

Если что-то одно проседает, другое помогает выстоять. Ну и второе – взвешенная политика развития и реинвестирования в банк. И команда банка, и акционеры (надо отдать им должное) понимают, что нельзя всю прибыль из банка изымать. Если мы работаем на будущее, то хорошая часть средств должна реинвестироваться в бизнес, в развитие – этой политики мы придерживаемся на протяжении последних 20 лет.

— Расскажите о будущем банка. Вчера вы были Ижкомбанк, сегодня — Датабанк. Какие перспективы, куда хотите развиваться, каковы ваши новые цели? Каким будет банк через 10 лет?

— Исходя из того, насколько скоротечно время, как быстро меняются технологии, как быстро меняется рынок — 10 лет для нас просто невообразимый период времени. Могу сказать, что через 10 лет мы останемся банком. Но что касается функционала — не знаю. Даже если не принимать во внимание технологии, если взять только госрегулирование, то оно меняется почти в ежедневном режиме. Я считаю, что сегодня человек, который полгода не работал в банке, он уже не в бизнесе. Поэтому говорить о том, что будет через 10 лет, могут футурологи, но не банкиры.

Мы ставим цели куда более близкие: мы нацелены на развитие, намерены расширять свое присутствие в городах и райцентрах за пределами Удмуртии с населением до 150 тысяч человек. Но смотрите — мы это планировали год назад, а уже в этом году наши планы корректируются из-за пандемии, которую тогда даже предположить никто не мог. Так что сегодня мы думаем, как нам в новых условиях реализовать наши планы. Без физического присутствия в регионе офис не откроешь, но, может быть, нам не везде нужны офисы? Я хочу сказать, что время постоянно вносит свои коррективы, поэтому мы не загадываем так далеко. Хотя и от планов своих не отказываемся — сейчас работаем над линейкой стандартизированных продуктов, с которой можем продавать на расстоянии — как через офисы, так и онлайн.

— Вы уже можете оценить эффект от смены названия? Получили результат, который планировали?

— Безусловно. Работа в Перми показала, что развиваться в другом регионе, будучи Ижкомбанком, невозможно. Нужно, чтобы наименование не было привязано к локации. Нашли классное название, нам и нашим клиентам очень нравится — оно позитивное. Я получил множество хороших отзывов о нем, причем не только в Ижевске, но и в Москве, и в других городах. В той же Перми переименование приняли на ура.

Сейчас восприятие банка и наших продуктов там меняется в лучшую сторону, появились первые результаты именно в связи с ребрендингом.

Говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет. Поэтому корабль с названием «Ижкомбанк» можно поставить на почетную стоянку, а корабль с названием «Датабанк» ждет долгое плавание.