Экономическая активность в последнем квартале 2020 года, по оценкам Банка России, будет, видимо, существенно слабее предыдущего — и во многом это эффект, вызванный очень быстрым восстановлением экономики в июле—сентябре. Один из главных выводов из опубликованного в понедельник доклада о денежно-кредитной политике (ДКП) ЦБ может звучать так: зависимость деловой среды в России от ожиданий, в том числе от ожиданий в отношении внешнего рынка, недооценивается — и, возможно, эта зависимость усиливается. В приложении к пандемии COVID-19 это, скорее, неприятное предположение — в ближайшие несколько лет, по прогнозу ЦБ, ждать, по крайней мере от мировой экономики, новостей, которые поддержат рост в России, не приходится.
Текущие настроения в экономике обусловили определенно осеннюю динамику ВВП, промпроизводства и потребления
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Текущие настроения в экономике обусловили определенно осеннюю динамику ВВП, промпроизводства и потребления
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Доклад Банка России о ДКП — фактически комментарий к последнему решению ЦБ о сохранении ключевой ставки на уровне 4,25%. Больше всего в этом документе инвесторов и экономистов интересуют тезисы, определяющие краткосрочные и среднесрочные действия регулятора по ставке. В этой части определенным доклад Банка России считать невозможно: он хорошо сбалансирован, и, исходя из текста, у ЦБ действительно есть основания снизить на ноябрьском заседании ключевую ставку в рамках текущей коммуникации ЦБ — не более чем на 0,25 п. п.), но при минимальном ускорении инфляции выше прогнозной траектории, что вполне возможно, ставка может остаться на нынешнем уровне и в декабре — торопиться с этими решениями у ЦБ в любом случае нет оснований.
Однако более интересно в докладе о ДКП объяснение Банком России остановки восстановительного экономического роста в начале четвертого квартала 2020 года. Приведенные ЦБ расчеты дают следующую картину. В четвертом квартале восстановление фактически остановится, после чего возобновится в первом квартале 2021 года — причем, хотя регулятор прямо не упоминает это в тексте, в расчеты уже заложено дальнейшее развитие коронавирусной эпидемии в РФ, но без масштабных локдаунов в крупных промышленных центрах и мегаполисах, то есть по сценарию мягче европейского.
Как предполагают аналитики ЦБ, после роста ВВП в третьем квартале по отношению ко второму (здесь Банк России впервые использует с непривычки пугающий, но не означающий ничего страшного термин «секвенциальный» — последовательный) в последнем квартале этого года рост будет нулевым.
В измерении «год к году» по сравнению с предыдущим прогнозом ничего не поменяется — а бурный рост ВВП (в помесячном выражении 7,5% на пике, это чисто статистический эффект) придется на первый квартал нового года. В дальнейшем же, как и предполагалось в октябрьском новом прогнозе ЦБ, восстановление будет идти медленнее, чем ожидалось.
Иными словами, Банк России признал, что по существу ничего в картине восстановления экономики после весенне-летних локдаунов не поменялось, но неожиданно быстрое восстановление в июле—сентябре, гораздо большее, чем ожидал регулятор, будет компенсировано почти отсутствующим ростом в октябре—декабре 2020 года. В логике доклада о ДКП нет оснований полагать, что октябрьский спад в промышленности имеет фундаментальные обоснования, определявшие низкий внутренний спрос: это скорее настроения.
В более высоких, чем ожидалось, показателях ВВП в третьем квартале важным фактором являлись доходы от экспорта, оказавшиеся выше прогнозных. При этом восстанавливалось и производство, ориентированное на внутренний спрос, и сектор услуг, несмотря на главное ограничение — неготовность «конечных» секторов экономики и потребителей что-либо покупать в докризисных объемах. В отношении домохозяйств Банк России уверен: накопленное за 2020 год будет в основном потрачено в 2021 году, «темп прироста расходов на конечное потребление домохозяйств в 2021 году составит 5,3–6,3%, в 2022 году — 3,7–4,7% и в 2023 году окажется вблизи долгосрочных темпов 2,5–3,5%», то есть даже в 2022 году кризисные накопления такой роли, как в предыдущем, в формировании частного спроса иметь не будут (несмотря на то что в теории Банк России не исключает и «возможное устойчивое повышение склонности к сбережению»).
При этом, как указывается в региональной части обзора, собственники предприятий в промышленности, по данным ежеквартального опроса ЦБ, особо негативных настроений не демонстрировали:
«Восстановление инвестиционной активности происходило в большинстве (7 из 8) федеральных округов, почти везде оценки вернулись к уровням I квартала 2020 года. Ухудшение оценок инвестиционной активности продолжилось только на Урале».
Последнее связывается с более длительными локдаунами в регионе, причем вряд ли повлиявшими прямо на спрос и возможность выпуска — скорее, на настроения.
В целом о том, какую роль настроения и домохозяйств, и инвесторов сейчас играют в восстановительных процессах, ЦБ упоминает во многих местах доклада о ДКП — об этом дает представление обсуждение аналитиками Банка России «разрыва выпуска», уровня производства товаров и услуг в сравнении с уровнем, который мог бы быть достигнут в равновесных условиях без внешних и внутренних шоков. Как констатируют в ЦБ, в начале 2020 года разрыв выпуска отсутствовал, за этим последовал обвал выпуска во II квартале и некоторое улучшение в III квартале. Причина, по которой ЦБ ждет сохранения разрыва выпуска в конце года и далее,— «ухудшение эпидемиологической обстановки», то есть в большей степени негативные ожидания, а не физические ограничения и на производство, и на потребление, поскольку ни существенного падения реальных располагаемых доходов в IV квартале, ни ограничений кредитования, ни сильных логистических сбоев в экономике по крайней мере пока не ожидается. Далее же прогнозы ЦБ скорее позитивны: «В начале 2022 года разрыв выпуска выйдет на околонулевые значения и будет держаться на этом уровне до конца прогнозного горизонта. Соответственно, темп восстановительного роста российской экономики будет превышать потенциальный в 2021 году и будет находиться вблизи него начиная c середины 2022 года». Учитывая, что горизонт планирования для большинства игроков в бизнесе значительно выше, речь опять же идет о том, что в основном взлетами и спадами будут управлять новости о COVID, точнее, их восприятие в деловом сообществе.
Причины, по которым скорость реакции экономики на них превышает оценки ЦБ, рассчитываемые по прошлым годам, неочевидны. Еще несколько лет (да и месяцев) назад она считалась более инерционной и запаздывающей с реакцией на шоки в сравнении с другими экономиками в Восточной Европе. В теории объяснением могут быть и изменения в госсекторе, и рост зависимости от динамичной бюджетной политики, и цифровизация, и быстрое развитие финрынков (пусть и через госбанки), и информационная глобализация. Но более высокая зависимость экономики от ожиданий между тем в среднесрочной перспективе ничего особенно позитивного для России не значит. Как признает ЦБ, по крайней мере на внешних рынках прогнозы роста (а значит, и спроса на российские экспортные товары) ухудшаются вместе с распространением в ЕС второй волны пандемии — дефицита плохих новостей, на которые можно отреагировать ростом накоплений, сокращением потребления и инвестиций, в ближайшие месяцы точно не ожидается.