СКР отказался возбуждать дело о доведении журналистки до самоубийства

Как стало известно “Ъ”, СУ СКР по Нижегородской области отказалось возбуждать уголовное дело по статьям «доведение до самоубийства» или «склонение» к нему после гибели журналистки Ирины Славиной. Более того, в постановлении сообщается, что женщина «с высокой степенью вероятности» страдала «смешанным расстройством личности». О том, что госпожу Славину, совершившую в октябре акт самосожжения у здания МВД в Нижнем Новгороде, подтолкнули к этому «действия властей и правоохранительных органов», заявляли ранее родственники, правозащитники и коллеги погибшей. Адвокат Александр Караваев, представляющий семью Ирины Славиной, утверждает, что следователи готовятся отменить собственный отказ возбуждать дело. А муж и дети журналистки требуют передать расследование под контроль председателя СКР Александра Бастрыкина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Следователь по особо важным делам СУ СКР по Нижегородской области Владимир Карпухин отказал в возбуждении уголовного дела еще 2 ноября — через месяц после того, как журналистка подожгла себя у здания местного отдела МВД. Но документ был передан семье погибшей только 13 ноября, о чем “Ъ” сообщил адвокат Александр Караваев, представляющий мужа и детей Ирины Славиной.

В постановлении утверждается, что следователем «не усматриваются объективные данные», которые бы подтвердили состав преступления «доведение до самоубийства» или «склонение» к нему (ст. 110 и 110.1 УК РФ).

Напомним, возбудить уголовное дело о доведении до самоубийства ранее требовали правозащитники, родственники и коллеги Ирины Славиной, главного редактора информационного портала Koza.press. Женщина 2 октября оставила сообщение в Facebook «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию» и подожгла себя у здания МВД в Нижнем Новгороде. По мнению коллег и близких, поводом мог стать прошедший накануне обыск по уголовному делу о сотрудничестве с нежелательной в РФ организацией «Открытая Россия» Михаила Ходорковского (возбуждено по ст. 284.1 УК РФ). Госпожа Славина проходила по делу свидетелем. Обыск в ее квартире осуществляли десять оперативников при участии двух понятых, в результате чего была изъята вся оргтехника, письменные записи и часть документов. Аналогичные обыски прошли в тот день у основателя нижегородского отделения «Церкви летающего макаронного монстра» Михаила Иосилевича и пятерых активистов из партии «Яблоко», штаба Навального и издания «МБХ медиа».

Из постановления СКР об отказе возбуждать дело о доведении до самоубийства следует, что обыск 1 октября в квартире журналистки проходил «при корректном поведении участников».

Авторы документа утверждают, что Ирина Славина сама сообщала о «корректном поведении» СМИ и «на своей странице в Facebook». Госпожа Славина, отметим, действительно рассказала подробности обыска в соцсети: «Сегодня в 6:00 в мою квартиру с бензорезом и фомкой вошли 12 человек… Я, будучи голой, одевалась уже под присмотром незнакомой мне дамы… Адвокату позвонить не дали».

Еще в день гибели Ирины Славиной в СКР заявили о намерении провести посмертную психическую экспертизу, а сообщения о связи обыска и суицида назвали «не имеющими под собой никаких оснований». В постановлении СКР от 2 ноября приводятся результаты этой «комплексной посмертной психолого-психиатрической» экспертизы: «…с высокой степенью вероятности обнаруживала признаки психического расстройства в форме смешанного расстройства личности». Подтверждением тому, следует из документа, является частая смена мест работы по причине «неуживчивости и конфликтности», отсутствие близких друзей, «перепады настроения», «эгоизм», «иронично-экзальтированная манера» написания постов в соцсетях. В итоге следователь принял решение «отказать в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления».

Тем не менее адвокат Александр Караваев утверждает, что проверка СКР продолжается. По его словам, руководитель следственного отдела Владимир Карпухин сообщил, что готовится документ об отмене отказа в возбуждении дела. «Но документального подтверждения его слов пока нет»,— признал господин Караваев. Адвокат указывает, что к проверке регионального управления СКР возникает масса вопросов:

«Ее проводит тот же самый СКР, что проводил обыск у Ирины. Тот же самый следователь и выясняет, не нарушил ли он или его подчиненные какие бы то ни было нормы права в отношении Славиной. Поэтому родственники настаивают на передаче материалов в центральный аппарат СКР».

Напомним, 23 октября дети и муж Ирины Славиной направили обращения на имя главы МВД Владимира Колокольцева (с требованием проверить сотрудников центра «Э» и главка Нижнего Новгорода) и председателя СКР Александра Бастрыкина (с требованием взять ситуацию на контроль). С 3 октября аналогичные обращения, в том числе с требованием возбудить дело о давлении следствия и доведении журналистки до самоубийства, в СКР и Генпрокуратуру направляли независимый профсоюз журналистов, главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, основатель правозащитного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин и председатель «Яблока» Николай Рыбаков. Глава СПЧ Валерий Фадеев ранее сообщал “Ъ”, что тема гибели Ирины Славиной может стать поводом доложить президенту о «перегибах» силовиков во время следственных действий.

В пресс-службе СУ СКР по Нижегородской области отказались подтвердить “Ъ” продление сроков проверки. Не ответило ведомство и на вопрос о том, почему проверку, начатую 2 октября, проводили сотрудники второго отдела СУ СКР, который обычно занимается расследованием экономических преступлений и фактов коррупции. В ведомстве подчеркнули, что «не обязаны давать какие-либо объяснения по существу».

Вице-президент Адвокатской палаты Москвы, партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант рассказал “Ъ”, что практика применения статьи «доведение до самоубийства» в России «крайне скудна»: «Уголовные дела по ст. 110 УК, завершившиеся обвинительным приговором, единичны — примерно 10–15 в год на всю страну. Возбуждается таких дел многократно больше, однако подавляющее большинство прекращаются на досудебной стадии». По мнению господина Клювганта, это объясняется как объективной сложностью доказывания умысла на доведение до самоубийства или покушения на него, «так и традиционно низким профессиональным уровнем следствия». При этом эксперту «не удается припомнить» хотя бы приговор за доведение до суицида «в отношении должностных лиц, в том числе сотрудников правоохранительных органов».

По мнению господина Клювганта, «в ряде случаев на судьбу дел влияют и особенности личности, должностного и социального статуса жертв и потенциальных фигурантов».

В то же время адвокат считает, что «использование властных полномочий» или их превышение вполне могут быть расценены как способ уголовно наказуемого доведения до самоубийства: «Напомню, такими способами являются угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего. Например, постоянное преследование по разным надуманным поводам: человека позорят, унижают, разоряют, лишают возможности работать, содержать семью».

Адвокат международной правозащитной группы «Агора» Евгений Губин, защищавший Ирину Славину, напомнил, что за короткий срок в отношении нижегородской журналистки было возбуждено пять административных дел. В марте 2019 года Ирину Славину оштрафовали за организацию марша памяти политика Бориса Немцова на 20 тыс. рублей. Осенью 2019 года журналистку оштрафовали на 70 тыс. рублей по статье о «неуважении к власти и обществу» за публикацию в Facebook с критикой установки доски в честь Сталина в городе Шахунье. В июне 2020 года Славина получила штраф в 65 тыс. рублей за «заведомо недостоверную» новость о коронавирусе (отменен 13 октября — “Ъ”). В июле женщину оштрафовали на 70 тыс. рублей за репост новости об оппозиционном форуме «Свободные люди». «Обыск 1 октября мог стать последней каплей»,— считает господин Губин.

В Госдуме, Совфеде и администрации президента еще с октября находится проект «закона Славиной». Документ разработан партией «Яблоко», он предполагает пересмотр законодательных актов в отношении НКО, в том числе законов «О нежелательных организациях» и так называемых иноагентах. Авторы считают, что «под предлогом борьбы с внешним вмешательством законодательство заработало против самых авторитетных НКО», а их закон «должен предотвратить травлю людей за их честную работу, как в случае Ирины Славиной».

Мария Старикова; Роман Кряжев, Андрей Репин, Роман Рыскаль, Нижний Новгород