Компромиссы Байдена

Версий о том, в чем может заключаться экономическая политика в главной мировой экономике, меньше, чем можно было бы ожидать: несмотря на то что предвыборная программа Байдена известна и ее по крайней мере будут пытаться реализовать, выполнение даже отдельных ее положений до 2024 года всерьез может изменить экономический мир радикально. И даже компромиссные решения не в состоянии оставить все как есть: чтобы создавать «мир будущего» в США, демократам придется что-то сделать с миром настоящего и с рынками, которые будут им скорее враждебны, чем готовы помогать.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Хотя формально итоги выборов в США еще не подведены, а президент США Дональд Трамп будет пока продолжать оспаривать их предварительные итоги, команда избранного президента Джо Байдена по крайней мере начинает формироваться. Ничего, кроме слухов и предположений, пока нет: например, сейчас решительно невозможно говорить о том, получит ли экс-глава ФРС США Джанет Йеллен пост министра финансов главной экономики мира. На новостях при подсчетах голосов в США рынки росли скорее по техническим причинам: Джо Байден на краткосрочном горизонте (а долгосрочные горизонты фондовый рынок в последние годы решительно игнорирует) означает для них большую вероятность расширения программ «антиковидной» поддержки экономики США. По опыту предыдущих месяцев известно, как быстро эта поддержка обнаруживается на фондовом рынке и в капитализации крупнейших американских эмитентов. Для длинных прогнозов явно еще не пришло время. Тем не менее сейчас самое время посмотреть на то, что по крайней мере сейчас кажется неизбежным. Никто пока не может сказать, в чем будет заключаться экономическая политика команды Джона Байдена на практике. Мы можем лишь констатировать, без каких мер она не сможет обойтись, чтобы по крайней мере не считать Байдена через год циничным предателем идеалов Демократической партии США и своих избирателей, и предварительно посмотреть, что из этого может следовать для всех остальных рынков.

Несмотря на то что в реальности этот вопрос в предвыборной кампании этой осени в США почти не обсуждался, главный результат победы демократов — это возможность «вернуть обратно» центральную меру экономической политики в Соединенных Штатах, налоговую реформу Дональда Трампа, собственно, и вызвавшую сильнейший приток (а точнее, в значительной мере возвращение) инвестиций в экономику США. Напомним, для американского корпоративного мира главное и эпохальное изменение, произведенное администрацией Трампа,— снижение корпоративного налога на прибыль с 35% до 21%. Основная идея Байдена в его предвыборной программе — частичный возврат ставки: в общем случае предполагается (технические проблемы с прохождением через Конгресс существуют) повысить ставку до 28%, оставив инвестиционную льготу. В целом это долгосрочно довольно неприятное и значимое событие. С одной стороны, с 2018 года, когда началась налоговая реформа Трампа, лишь ограниченное число американских корпораций решились повернуть инвестпотоки в сторону США с направлений, куда они шли десятилетиями,— это были в первую очередь Китай и Юго-Восточная Азия, во вторую — Европа, в том числе Восточная Европа. С другой стороны, даже этого небольшого энтузиазма хватало для того, чтобы сделать США главным инвестиционным «таргетом» для всего мира в последние годы. Разворот может быть не менее болезненным (инвесторы не любят налоговой нестабильности, а она в ситуации новой администрации США растет).

При этом основная идея внутренней экономической политики Байдена, выражавшаяся в его предвыборной программе, для внутренних инвестиций в США скорее неблагоприятна. Это «окрашенное» привлечение инвестиций, в первую очередь зеленых и в меньшей степени инфраструктурных. Идеи вроде создания сети скоростных железных дорог в США, видимо, как минимум откладываются вместе с идеями «расшивки» узких мест в железнодорожной сети в целом и ряде других схожих идей. Зеленые и в целом «социально прогрессивные» инвестиции, отягощенные социальными целями,— это почти всегда проблема для бизнеса, который в США в целом, видимо, испытывает довольно большой энтузиазм с приходом демократической администрации. Дело не в том, что в Google, Amazon и Wells Fargo как-то специально не любят Трампа и любят Байдена, скорее для них «социальность» их бизнеса и резонанс политических и социальных настроений с корпоративными целями являются впервые более достижимыми, чем ранее, целями. «Капиталистам» крупных публичных компаний, безусловно, нужно чувствовать себя частью Америки, куда бы она ни двигалась, и они готовы за это платить, и они готовы в этом движении с искренним энтузиазмом участвовать (или по крайней мере не стоять на пути этого движения).

Но ничего не поделать с тем, что эффективность коммерческих расчетов в истории всегда была выше, чем эффективность политических программ: «Новый курс» Байдена будет стоить дорого, и бизнесу в этом дирижизме неизбежно будет отводиться меньше места, чем обществу.

Тем более что в планах новой администрации — с очевидностью программа полной занятости населения, уже де-факто реализованная при Трампе и теперь скорее усугубляющаяся и становящаяся проблемой. Скорее всего, даже с учетом возможного ослабления жесткости иммиграционной политики при Байдене стоимость труда в США будет расти. Тем более что Демпартия видит в этом не сложность, а достижение: для бизнеса опасность происходящего скорее в превращении США как рынка труда в гигантскую Швейцарию, в дальнейшем гиперразвитии рынка услуг, изменении корзин стандартного потребления, возможно — ускорении роста строительного рынка. Как и все поклонники «Нового курса» 1930-х годов, Байден и коллеги поклоняются идее масштабной реконструкции автодорожной сети, строительства энергоэффективной госнедвижимости, расширения сети социального жилья. Президентство Барака Обамы уже показало ранее, что при всей красоте и масштабности планов реализация их может быть в большой степени косметической (реальные госинвестиции «Нового курса» сопровождались огромнейшими социальными потрясениями и огромной трансформацией рынков, затушеванной последующей Второй мировой). Тем не менее что-то будет строиться, обновляться, создаваться, и среди этого неизбежно будут «стройки века», всегда стоящие больше, чем нужно.

Отметим, что для развивающихся рынков этот сценарий на краткосрочном и среднесрочном горизонтах — очевидное благо. Если все сойдется, то при достаточно сильно испортившихся ранее отношениях США с Китаем и довольно значимых изменениях на собственно китайском рынке возврат масштабных американских инвестиций в ЮВА, Восточную Европу, а также Латинскую Америку и, возможно, в Индию — вопрос времени. И даже если отношения с Россией при Байдене будут у США хуже, чем при Трампе (что очень вероятно),— часть этого потока до российской юрисдикции и в российские проекты, безусловно, дойдет. Не будем говорить также и о том, что среднесрочно зеленые увлечения демократов на деле увеличивают цены на энергоресурсы: Байден для России — это скорее относительно дорогая нефть и металлы. И не так важно, что они Россией поставляются в основном не на тот берег Атлантики: Евросоюз, сейчас горячо приветствующий приход Байдена и демократов к власти, будет немного конкурентоспособнее по отношению к США, которым он в последние десятилетия проигрывал все, что можно было проигрывать. Больший спрос в ЕС — больше российских прибылей от экспорта в Европу: с этой логикой можно жить.

Наконец, сама по себе идея повышенного прогрессивного налогообложения богатых домохозяйств в США (по программе Байдена — с доходами свыше $400 тыс. в год, несколько процентов населения США) вряд ли существенно изменит экономическую картину, хотя и обсуждается в США много больше корпоративных налогов. Можно лишь предположить, что демократическая администрация вряд ли будет избыточно усердствовать в реализации этих планов, которые сами по себе уровень национального богатства изменить не в состоянии, а мировая борьба с офшорами, которая при Трампе никуда не делась, будет продолжать вестись ни шатко ни валко. Добавим к этому, что вряд ли в нынешних условиях демократы будут что-то делать с явно раздутой американской фарминдустрией и с пока вполне здоровой инновационно-технологической сетью, вряд ли что-то в состоянии сделать с американской системой образования (в том числе с университетской сетью) и вряд ли могут как-либо значимо изменить порядок вещей в американской системе здравоохранения. Тем более что, как «Деньги» уже писали ранее, основная задача администрации Байдена — не столько сделать что-то новое, сколько вернуться в старое доброе время Барака Обамы. С этого момента, как выясняется, изменилось так многое (и в основном совсем не по вине Дональда Трампа), что стоимость такой программы возвращения экономики США к демократическим истокам ради дальнейшего движения в правильном (социал-демократическом, близком к европейскому) направлении поглотит в следующие четыре года и большую часть бюджета на перемены, и, видимо, большую часть времени администраторов.

И на пути этого возвращения будет множество препятствий. Это и существенно изменившееся отношение к международной политике во всем мире (она стала более «силовой», более циничной и меньше ориентируется на глобальные институты, которые, как выясняется в последние годы, коррумпированы на порядок сильнее национальных правительств), и подстегнутые COVID-19 перемены в структуре занятости во всем мире, и сверхбыстрая трансформация медиа, и, видимо, изменение отношения к понятию «золотого миллиарда». Во многом развитие экономики США строилось на том, что именно эта страна является флагманом социального, научного и технологического развития, движение по пути прогресса — это стремление стран включить себя в «золотой миллиард», которое, возможно, утеряно. В общем, уже нельзя вернуться в Европу до Brexit, в Китай до председателя Си, в Россию президентства Дмитрия Медведева, во Францию до волны исламских терактов, но невозможно вернуться и в США почти без Facebook и Twitter, без сети складов Amazon, без электромобилей Tesla и без статуса США как экспортера энергоресурсов. Можно пойти на компромисс с изменившейся Америкой и изменившимся миром, сделав вид, что ничего не изменилось, но каждый такой компромисс будет новостью, и часто — довольно болезненной: конфликтность и волатильность, как бы этого ни хотел Джо Байден, неизбежно будут сопровождать начинания его команды, выглядящие как рациональными, так и радикальными.

Разумеется, эксцентричность Дональда Трампа эти эмоции будущего не перебьют. Но с немалой вероятностью его президентство уже достаточно скоро будет вспоминаться как относительно спокойное время: все было хорошо, если бы не коронавирус. Это потрясение политики вряд ли могут своими действиями превзойти, хотя как знать.

Дмитрий Бутрин