Новый генеральный директор Парижской оперы Александр Неф собрал журналистов на видеоконференцию, в которой участвовали также его заместитель Мартен Аждари и худрук балета Орели Дюпон. Говорилось о понятных для оперных домов всего света финансовых тревогах, но также и об уникальных для Оперы сюжетах: о беспрецедентной финансовой помощи от государства, о собственных планах цифровой революции и о расовой дискриминации в старейшем французском театре. С подробностями из Парижа — Мария Сидельникова.
Александр Неф обещает провести Парижскую оперу через кризис без ущерба для ее раззолоченной репутации
Фото: Opera National de Paris
Александр Неф обещает провести Парижскую оперу через кризис без ущерба для ее раззолоченной репутации
Фото: Opera National de Paris
Начали с последствий санитарного кризиса. Волнуясь, Александр Неф рассказал, что с января 2020 года отменили 145 спектаклей и вернули деньги за 258,5 тыс. проданных билетов; что, несмотря на ремонт обеих сцен, до карантина шли камерные музыкальные и балетные вечера (см. “Ъ” от 14 октября); что Opera Bastille уже готова открыться, а Opera Garnier он надеется открыть в январе. Рассказал о правительственных ограничениях — максимум 1 тыс. мест в зрительном зале (вместительность Garnier — 1979 мест, Bastille — 2723), о том, как приходится адаптироваться и все менять в один день, и о строгом санитарном протоколе. Маски для артистов и персонала обязательны всюду, в том числе в репетиционных залах (со скидкой на физическую нагрузку) и даже на некоторых спектаклях, а с конца августа артисты, хореографы, репетиторы еженедельно сдают тесты на ковид, причем делают это добровольно, так как трудовое законодательство не позволяет их принуждать.
Впрочем, когда настанет этот момент, никто не знает. Официально карантин во Франции действует до 1 декабря, но о судьбе культурных учреждений власти до сих пор не обмолвились ни словом. Из ближайших творческих планов Оперы (а о долгосрочных сейчас никто с “Ъ” не взялся говорить) — запись «Кольца нибелунга» Вагнера. Постановка тетралогии задумывалась как главное событие года и дань уважения уходящему музыкальному руководителю Оперы Филиппу Жордану. Имя его преемника Александр Неф пообещал назвать в ближайшие недели. Многообещающую сценическую версию, заказанную режиссеру Каликсто Бийето, перенесли на сезон-2023/24, а концертную, вопреки всем обстоятельствам (полной смене состава певцов и случаю ковида в оркестре), решили записать для трансляции к новогодним праздникам. С ноября на декабрь переехала и «Травиата» Верди в версии Саймона Стоуна, а в середине месяца по плану стоит премьера «Кармен» Бизе в постановке все того же Бийето, и репетиции в Opera Bastille идут полным ходом.
Балет Оперы отчаянно готовит многолюдную «Баядерку» Минкуса к 4 декабря, она должна стать большим возвращением труппы на сцену после фактически годового простоя.
«Репетиции позволили артистам вернуться в форму и в артистическую семью — им этого тоже очень не хватало,— заверила на конференции Орели Дюпон.— Я подтверждаю, что труппа готова танцевать, и они в предвкушении».
Из «Баядерки» сейчас делают «адвент-календарь» в видеформате. Начиная с 1 декабря в соцсетях будет появляться отрывок из балета, день за днем, сцена за сценой, а в Рождество дадут полностью третий акт «теней». И этот эксперимент, о котором с энтузиазмом рассказывала Орели Дюпон, станет первым проектом новой аудиовизуальной интернет-платформы Парижской оперы с рабочим названием operachezsoi («опера у вас дома»).
Карантин убедил руководителей Оперы, что виртуальная аудитория — солидный экономический ресурс, и если весной трансляции давали бесплатно (13 опер и 8 балетов собрали более 2,5 млн просмотров), то во второй локдаун решились опробовать платный формат. Вечер современных хореографов — мировые премьеры Сиди Ларби Шеркауи, Тесс Волькер и Меди Керкуши — показывали 13 ноября в прямом эфире на Facebook. «Это был успех не только у зрителей, но и в коммерческом плане,— заявил заместитель генерального директора Мартен Аждари.— Мы насчитали 5 тыс. подключений в прямом эфире при стоимости виртуального билета €4,49 и еще плюс 1,5 тыс. продаж в течение тех 48 часов, что спектакль был в доступе».
Главная идея новой платформы — минимизировать зависимость от сторонних «трансляторов», будь то социальные сети или телеканалы, и таким образом найти новую модель, которая позволила бы не обесценивать «живые» спектакли бесплатными показами.
Наряду с бесплатным контентом будет платный: цена — от нескольких евро за запись до нескольких десятков за прямую трансляцию в зависимости от постановки. На вопрос “Ъ”, будут ли эта платформа и трансляции доступны для зрителей в России, Аждари заверил, что «никаких ограничений нет, за исключением случаев, описанных в авторских контрактах, и чаще всего они касаются территории США».
Дошло дело и до щекотливой темы денег.
Ущерб Парижской оперы в 2020 году составил €88 млн: 45 млн потеряли за пандемию, 4 млн — во время забастовок. Но €39,4 млн сэкономили на непоставленных спектаклях и гонорарах, так что в сухом остатке потери оцениваются в €50 млн.
Право представлять финансовую отчетность Парижской оперы Александр Неф также доверил своему заместителю, и Мартен Аждари начал издалека. Привел графики и цифры, подтверждающие, что за десять лет госфинансирование последовательно сокращалось, а собственные доходы театра стремительно росли. Главным образом за счет активной коммерческой деятельности (туристы, аренда и пр. за десять лет дали прирост бюджета в 165%, с €6,9 млн в 2010 году до 18,5 млн в 2019-м), меценатов (плюс 141%, с €7,7 млн до 18,5 млн) и повышения цен на билеты (стоимость высшей категории билетов увеличилась практически вдвое — с €145 до €210 на оперу, с €80 до €150 на балеты). Из общего бюджета Оперы в €230 млн на 2020 год государство выделило €93,9 млн, то есть 41%. «Но модель эта себя исчерпала и требует изменений»,— подытожил Аждари.
То, что Парижская опера — на отдельном счету у государства и ни один театр во Франции так щедро не субсидируется, не новость. Новостью стало то, что министр культуры Розлин Башло, большая поклонница оперного искусства, не дожидаясь результатов финансового аудита в Опере, выделила ей €81 млн, и это вызвало шквал критики. Для сравнения: Лувр получил 46 млн, Гран-Пале — 40 млн, Центр Помпиду — 21 млн, «Комеди Франсез» — 11 млн. В Опере широкий жест министра оценили, недовольство коллег по цеху понимают, сумму обещают равномерно распределить до 2022 года, хотя и она все равно не покроет потери театра, даже при самых оптимистичных прогнозах.
Но для самого Александра Нефа первым громким вызовом на новом посту стали вопросы расовой дискриминации.
Не успев приступить к обязанностям в сентябре, он встретился с пятью артистами балетной труппы, авторами манифеста «Расовый вопрос в Парижской опере». Составили они его в знак солидарности с движением Black lives matter и заручились серьезной поддержкой внутри театра: документ подписали 400 из 1,8 тыс. сотрудников Оперы. Среди требований — официально раз и навсегда отменить blackface (гримирование белых артистов под чернокожих) в балетах и операх: иными словами, теперь никто не сможет петь Отелло, по старинке замазав лицо «под мавра». Петиция просит также обеспечить темнокожих артистов и метисов костюмами, адаптированными к их цвету кожи, изъять из употребления слово «негр», снять все табу для обсуждений расовых вопросов и открыть двери для «цветных артистов». По инициативе господина Нефа сейчас проводится исследование всех этих вопросов, которое должно завершиться к середине декабря. Остается надеяться, что классическое (и никакого отношения к цвету кожи не имеющее) словосочетание «белый балет» все же останется в своих правах — в том числе и на сцене Дворца Гарнье.