Изгои большого города
Теперь у немцев два фильма с названием «Берлин, Александерплац». Классическому сериалу Фассбиндера в этом году исполнилось 40 лет, а премьера ленты Бурхана Курбани состоялась совсем недавно — показали ее и в рамках Года Германии российскому зрителю. Артем Соколов посмотрел оба одноименных фильма.
Фото: United Archives / Alamy / ТАСС
Фото: из личного архива
Фильм Курбани вышел в год 40-летнего юбилея другой экранизации романа — 14-серийного фильма Райнера Вернера Фассбиндера. Для немецкого кинематографа эта лента имеет такое же значение, как оригинальная книга для немецкой литературы. Сюжет фильма полностью повторяет оригинальный роман Альфреда Деблина. Главный герой — молодой мужчина Франц Биберкопф — освобождается из тюрьмы, где провел четыре года, и попадает в сумасшедший Берлин конца 1920-х годов. «Золотые» 1920-е уже успели подрастерять свой кричащий блеск, и вместо богемных вечеринок тон задают нервные попойки в дешевых пивных. Вместе с главным героем читатель погружается в притягательно-отталкивающую атмосферу немецкой столицы. Вавилон-на-Шпрее никогда не спит и готов принять под свое крыло сотни и тысячи отчаявшихся Биберкопфов. Но теплый приют этого места иллюзорен. За легкими деньгами следуют тяжелые последствия, а любители срезать углы утыкаются в стену.
Впрочем, инфернальный Берлин Деблина—Фассбиндера обречен. Среди всеобщего хаоса и упадка медленно проявляются новые силы, которым суждено определять облик города на следующие полтора десятилетия. Деблин, завершивший свой роман в 1929 году, на тот момент еще не знает итогов их мрачного триумфа. Фассбиндер же родился уже после их краха. Для каждого из них гитлеровская диктатура остается по-своему чужим и неизведанным явлением.
Российским зрителям многосерийный фильм Фассбиндера по своей тягучей атмосфере может напомнить отечественные ленты, снятые на излете существования СССР. Визуально скупая картинка, абсурдистско-жесткое содержание при одновременном поиске новых выразительных образов и средств — всего этого было в достатке в советском кинематографе на рубеже 1980–1990-х годов. И, конечно, ощущение глубокого упадка, пронизывающее ленту от первого до последнего кадра. Финальный титр «Фильм снят на пленку "Свема"» смотрелся бы здесь органично. Впрочем, редко когда «перестроечное» кино имело такой именитый литературный первоисточник.
Спустя 40 лет после премьеры фильм Фассбиндера и роман Деблина по-прежнему актуальны. И дело, конечно, не только в выходе новой экранизации романа.
Российский зритель несомненно увидит в Берлине Деблина—Фассбиндера множество параллелей с полумифической «Веймарской Россией» 1990-х годов, рассуждения о которой еще недавно были весьма популярны. Общества на переломе эпох похожи. Отчаянный поиск новых смыслов существования и такое же ожесточенное выискивание виноватых во всех бедах со стороны главного героя выглядят до боли знакомыми тем, кто помнит дебаты о стране, которую мы потеряли. Методом проб и ошибок Биберкопф находит выход из душевного кризиса в осознании собственной ответственности за свою жизнь. Пожалуй, такой честный подход в свое время помог и многим жителям России.
«Берлин, Александерплац» — это еще и «роман большого города» (Grobstadtroman). В нем место действия является таким же героем, как и ключевые персонажи. Урбанизация начала ХХ века породила страх перед мегаполисами. В них не без оснований видели источник атомизации общества, с которой ассоциировалась деградация морали. Берлин Деблина мрачен не только из-за отображения примет времени — он в принципе не мог быть другим, даже если бы Германия переживала экономический подъем. Сегодня, когда современные мегаполисы, особенно в условиях пандемии коронавируса, остаются одновременно притягательным и опасным местом, риск потеряться, заблудиться в них столь же реален, как и почти сотню лет назад.
Большие города, в свою очередь, населены «маленькими людьми». Эта идея особенно созвучна традициям русской литературы. Главный герой Франц Биберкопф — типичный маленький человек, пытающийся найти себе достойное место в жизни. Его метания, зачастую криминального характера, отражают среди прочего и желание показать перед миром готовность идти до конца на пути к своей цели, пусть даже она и не до конца понятна. Словом, сюжет почти по Достоевскому.
Что касается фильма Курбани, то он, к сожалению, имеет мало шансов найти живой отклик у российского зрителя. Перенос классической вневременной истории на европейский миграционный кризис, да еще и с неизбежными сокращениями, радикально редуцирует ее смысловую глубину. Само собой, проблемы мигрантов, оказавшихся по разным причинам в Германии, в полной мере достойны осмысления на языке искусства. Однако не всегда лучший путь для этого — попытка адаптации известных произведений. Рассказанная Бурханом Курбани история интересна, но она вполне могла быть подана и без привязки к оригинальному роману, а как самостоятельное авторское высказывание.
Европейский миграционный кризис, через призму которого подается новая киноверсия романа, из России выглядит иначе, чем из Германии. Трагедия главного героя, отразить которую важно режиссеру, рискует быть воспринята здесь как избыточно драматизированная история. Российского обывателя, жизнь которого, как правило, и так полна трудностей, сложно разжалобить проблемами мигрантов в благополучной Европе. Скорее всего, лента и вовсе получит репутацию как еще один пример вольного обращения с классикой литературы и кинематографа в угоду «западной» политической конъюнктуре.
Фильм Курбани был высоко оценен в ФРГ. Он отразил важную и активно обсуждаемую сторону жизни немецкого общества. Однако, взяв за основу классическое произведение веймарских времен и, несомненно, вдохновившись экранизацией Фассбиндера, режиссер «заземлил» историю на сегодняшнем моменте. Оценить этот порыв зрителю в России будет нелегко.