повестка
Вчера президент России Владимир Путин выступил на расширенной коллегии министерств финансов и экономического развития РФ, а также заслушал руководителей этих ведомств господ Кудрина и Грефа по поводу административной, налоговой, пенсионной да и всех остальных реформ. А специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ удивился, с какой легкостью на его глазах решаются узловые проблемы трагической российской действительности.
На эту расширенную коллегию ввиду ее особой важности для нашей родины были приглашены не только сотрудники обоих министерств, но и многие министры нового российского правительства, а также некоторые на первый взгляд незаинтересованные лица вроде мэра Москвы Юрия Лужкова. Между тем, пока не началась коллегия, московский мэр, без лишней славы вернувшийся из далекой Аджарии (см. Ъ за 17 марта), сделал все, чтобы с толком заполнить собой паузу до прихода президента.
Его место было во втором ряду. Но он, увидев тех, кто сидел в первом, сердечно обошел их всех с рукопожатиями и поцелуями. Так случается, когда человек возвращается из опасной, связанной со смертельным риском командировки и вдруг совершенно случайно, буквально на улице встречает компанию людей, которых знает тысячу лет. У него еще чемодан в руках... И вот чемодан этот с легким стуком падает от неожиданности прямо на тротуар. Ну надо же!.. Со всеми у него, конечно, чертовски сложные отношения, и некоторые даже считаются его врагами, но сейчас, именно в это мгновение после всего, что выпало на его долю, ему так приятно увидеть эти до боли знакомые лица! И он обнимается с ними, и целуется, и жмет им руки. А все остальное — потом, потом...
Юрий Лужков тепло поздоровался с председателем Счетной палаты Сергеем Степашиным, с вице-премьером Александром Жуковым, обнялся с президентом Торгово-промышленной палаты Евгением Примаковым, с министром науки и промышленности Андреем Фурсенко... Увидев кого-то из них, он прикладывал руку к сердцу, а кого-то без долгих раздумий начинал целовать. И они как-то светлели, казалось, лицами, когда видели его. С балкона трудно было расслышать, что они говорили ему, но казалось, губы их шепчут: "Юрий Михайлович... Живой!.." Трудно было, короче говоря, оторвать глаза от этой сцены.
Потом, когда волнение, связанное с появлением Юрия Лужкова, немного улеглось, пришлось все-таки еще минут двадцать ждать появления президента. За минуту до его выхода на сцене в сопровождении министров Германа Грефа и Алексея Кудрина появился председатель правительства Михаил Фрадков.
— Выступление президента Российской Федерации Путина Владимира Владимировича! — объявил он.
Таким голосом Юрий Левитан сообщал о начале бомбардировок мирных советских сел. И о взятии Минска тоже.
Оказалось, что волноваться в общем-то нечего. Валовый внутренний продукт страны вырос на 7,2%. Правда, вклад этого же ВВП в мировой ВВП остается пока, по признанию главы государства, крайне малым. Но и это, похоже, не беда. Главное — изменились тенденции. С некоторых пор они обнадеживают. Но не должны успокаивать. Ведь хотя сделано многое, предстоит сделать еще больше.
Президент рассказал, что предстоит довести до конца налоговую реформу. Снижение единого социального налога (ЕСН) на 5% должно чудесным образом укрепить налоговую базу страны.
— На первый взгляд кажется, что снижение ЕСН не может привести к такому результату,— сказал президент.
Но ясно, что ни у кого не должно быть иллюзий: если надо, приведет.
Кроме того, правительство должно в течение апреля представить президенту предложения по изменению природной ренты. Перемены должны происходить с соответствии с актами реформы по разграничению полномочий между различными ветвями исполнительной власти. (Привет от отсутствующего в зале начальника аппарата Белого дома Дмитрия Козака. Он в это время проводил другое, похоже, не менее важное заседание.)
— Стране необходим экономический прорыв! — закончил Владимир Путин.
— Правительству задачи понятны! — живо согласился Михаил Фрадков.— Сегодня на коллегии рассмотрим и в практической работе будем руководствоваться! Мы же ориентируем свою практическую работу на человека, чтобы организовать прорыв в этом деле! Такое настроение у нас сегодня!
Ни у кого, конечно, не возникло ни малейшего сомнения, на какого именно человека ориентируется Михаил Фрадков.
Вслед за президентом выступил Герман Греф. Из его доклада удалось узнать много нового. Но хорошего из этого нового мало. Правда, Герман Греф прогнозирует ежегодный рост ВВП не менее 5%. Но обратная сторона этой медали выглядит отталкивающе: еще больше усилилась экспортно-сырьевая зависимость. Это случилось "на фоне экстремально высоких цен на нефть". По мнению господина Грефа, в скором времени они могут снизиться с $27-29 за баррель до $23-24.
И тогда все мы, как и те 20,4% населения страны, которые уже сегодня живут за чертой бедности, узнаем, почем фунт лиха. Правда, господин Греф рассказал, что если все пойдет нормально, этот показатель снизится до 10-12%. Но для этого, по его словам, придется внести изменения более чем в 140 федеральных законов.
Герман Греф говорил эмоционально, но все же за те несколько минут, что были ему отведены, несколько человек в зале уснули. Допускаю, правда, что это были подчиненные господина Грефа, которые до утра работали именно над этим докладом.
— Мы все время говорим, что необходим рост ВВП в 7%, а не в 5,— с заметным раздражением сказал Герману Грефу Владимир Путин.— Я понимаю, зачем Герман Оскарович снижает эту планку. Я и сам так иногда делаю... Но надо, надо ставить амбициозные планы! Вот вы говорите, что цены на нефть могут снизиться и поэтому... Могут! Но надо просто иметь это в виду, вот и все! А пока марка Urals за тридцатку зашкаливает!
Герман Греф стоял на трибуне внешне спокойный. Трудно было понять, что творится в душе у этого человека. Да и никому не нужно.
— Вот вы говорили про различные аспекты глобализации,— продолжал Владимир Путин.— Надо понимать, что сама по себе глобализация почти никаких эффектов не даст. Мощные мировые экономики ведут себя эгоистично. Богатство нам само в руки не свалится. Хорошо, что вы сформулировали задачу снижения уровня бедности до 10-12% с 20,4. Но я хочу спросить: а к какому году?
В зале наступила необычайная тишина. От этого, по-моему, проснулись даже те, кто спал.
— Александр Дмитриевич, я вижу, сидит, улыбается,— продолжил президент, кивнув на вице-премьера Жукова.— А сам, еще когда в Думе сидел, требовал реальных цифр от правительства. А теперь улыбается.
Все это время Герман Греф явно обдумывал ответ. Он был, наверное, рад передышке, которую получил благодаря тому, что президент вдруг отвлекся на улыбку, блуждающую по лицу вице-премьера.
— Так к какому сроку?
— Желательно за три-четыре года достичь,— осторожно произнес господин Греф. (Шум в зале.)
— Хороший начальник! — даже как-то взволнованно воскликнул Владимир Путин.— Желательно... Но я же знаю, вы готовили этот вопрос! Докладывали даже... Не стесняйтесь, прямо так и скажите: за три года эта цифра будет достигнута! А мы поаплодируем Герману Оскаровичу! Давайте все поаплодируем!
И президент зааплодировал первым. Зал бесшабашно поддержал его. Герман Оскарович медленно кивал.
Затем наступила очередь Алексея Кудрина. Он говорил в основном о снижении ставки ЕСН на 5% и о том, что бюджет от этого потеряет $10 млрд. Но эти деньги при желании можно частично компенсировать увеличением налога на добычу полезных ископаемых и повышением экспортных пошлин на нефть. Ну и надо бы еще налог на недвижимость граждан увеличить с 1% от инвентаризационной стоимости до 0,1% от рыночной, то есть, по крайней мере, на порядок. Существенной прибавки в бюджет это не даст, пустячок, так сказать, но правительству будет приятно.
Кроме того, Алексей Кудрин много говорил о реформе уже начавшейся пенсионной реформы. Он предлагал интересные вещи. Вот одна из его идей: если мужчина выходит на пенсию не в 60 лет, а в 65, то его пенсия увеличивается на 65-70%. Надо только потерпеть еще пять лет и постараться за это время не умереть. Кроме того, Алексей Кудрин предлагает, чтобы государство доплачивало 2% от дохода гражданина к пенсии тем трудящимся, которые добровольно согласятся отчислять в свой пенсионный фонд такие же 2%.
На вопрос президента, как он лично относится к идее дифференцированной природной ренты, господин Кудрин ответил, что идея ему нравится, но он бы подождал с ней еще год-два. Президента этот ответ явно устроил. И выслушав министра финансов, он будто бы неожиданно обратился к сидевшему в первом ряду Михаилу Зурабову с приглашением пройти на трибуну и высказать свое мнение обо всем, что тут наговорили за сорок минут.
Надо сказать, что пока министр здравоохранения и социального развития шел к трибуне, Герман Греф отчего-то довольно мстительно улыбался.
— Я начну с признания,— сказал Михаил Зурабов.— С какой же открытостью Министерство экономического развития и Министерство финансов готовы обсуждать сложнейшие вопросы! Мы сегодня услышали цену реформам: 440 млрд рублей! Их придется заплатить. Но это придется сделать не населению, а государству.
Похоже, Михаил Зурабов был единственным человеком в зале, который услышал эту цифру. А скорее всего, он где-то слышал ее раньше и не без оснований думал, что уж у кого-то она сегодня обязательно промелькнет. Но все равно было хорошо, что он обратил внимание на эту цифру. Она впечатляла. Поэтому, наверное, и обратил.
Михаил Зурабов рассказал, с каким интересом он наблюдал за дискуссией Германа Грефа и Алексея Кудрина. Кроме того, он в курсе: обсуждались разные варианты компенсации потерянных государством денег.
— Если уж Алексей Кудрин и Герман Греф говорили так откровенно, то и я приоткрою некоторые секреты. Можно ли было увеличить размер подоходного налога в скрытой форме? Да! Такие возможности были. И именно об этом шла, не скрою, речь. Но победила другая точка зрения.
— Я хочу спросить,— вмешался Владимир Путин.— Подоходный налог правительство менять не собирается?
— Нет, не собирается. И надо держать имеющуюся цифру, желательно всегда,— сказал Алексей Кудрин.
— И Герман Оскарович так ведь считает? — переспросил Владимир Путин.
— Да,— с готовностью подтвердил господин Греф.— За исключением слова "навсегда".
— Меня вообще-то смущает, что вы сейчас нахваливаете министерства развития и финансов,— продолжил президент, снова обратившись к Михаилу Зурабову.— Вы ведь тоже участвовали в этой дискуссии. И мне, тоже скажу откровенно, даже приходилось сдерживать эту дискуссию, чтобы она за край не переваливала.
Все, таким образом, вдруг заговорили очень откровенно. И я удивился, с какой откровенно ироничной улыбкой Михаил Зурабов слушает президента.
— Так вот, я рассчитываю, что вы будете не только наблюдателем. Вы за все будете нести персональную ответственность! — совсем уж откровенно продолжил президент.— Что бы экономические министерства ни планировали, за негативные социальные последствия вы лично и ответите!
— Ваши последние слова,— мгновенно кивнул Михаил Зурабов,— во многом объясняют улыбку Германа Оскаровича, которая у него появилась, когда я пошел на эту трибуну.
Браво.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ