Массовые демонстрации, прошедшие во Франции 28 ноября, заставили правительство отступить. Вызвавшая больше всего нареканий ст. 24 «Закона о глобальной безопасности» будет изменена. Об этом заявил глава парламентской группы президентской партии «Вперед, Республика!» Кристоф Кастанер. Как считает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов, правительство отменит запрет на съемку полицейских, но постарается сделать это так, чтобы окончательно не потерять лицо.
Фото: Daniel Cole / AP
Фото: Daniel Cole / AP
От 133 тыс. до 500 тыс. человек вышли в конце прошлой недели на улицы Парижа, Марселя, Ренна, Лилля, Монпелье, протестуя против принятого парламентом в первом чтении «Закона о глобальной безопасности», а конкретно — против его 24-й статьи. Она установила уголовную ответственность за «злонамеренное» распространение информации о полицейских.
По мнению многих французов, это лишило граждан возможности контролировать правоохранителей и защищаться от их произвола.
Несколько как нарочно подобравшихся за прошедшую неделю случаев, когда полицейские применяли неоправданное насилие и были уличены в этом только благодаря независимым съемкам, подогрели общественное мнение. Битвы на улицах, в которых, как в худшие дни выступлений «Желтых жилетов», пострадало 98 полицейских и жандармов, заставили правительство вернуться к закону. Президент Эмманюэль Макрон потребовал как можно скорее «восстановить доверие между полицией и населением».
Фото: Francois Mori / AP
Фото: Benoit Tessier / Reuters
Поспешность и несогласованность «Закона о глобальной безопасности» вылезла наружу, причем трижды. Сначала, когда правительство давило на парламент, добиваясь принятия закона. Затем, когда уже после голосования премьер-министр Жан Кастекс вознамерился переписать неуклюже сформулированную статью и залез тем самым в парламентские полномочия. И наконец, когда против закона камнями и палками голосовала улица.
По свидетельствам некоторых участников состоявшегося в президентском дворце совещания, президент Макрон был очень недоволен тем, что Франция снова оказалась на пороге политического кризиса. Кто в нем виноват — министр внутренних дел Жеральд Дарманен или премьер-министр Жан Кастекс — на этом этапе не так существенно, важнее понять, как отступить без позора. «Нам всем надо задать себе этот вопрос, раз продолжает усиливаться недопонимание по такой фундаментальной проблеме»,— сказал Кристоф Кастанер, глава парламентской группы президентской партии «Вперед, Республика!» (LREM) и бывший глава МВД, которого заменил Жеральд Дарманен. Несомненно, господину Кастанеру теперь будет что посоветовать своему сопернику. Главная проблема в том, что ст. 24 ничего не добавила к существующим правилам, но прозвучала как очередное покушение на свободу информации.
Глава парламентской группы президентской партии «Вперед, Республика!» Кристоф Кастанер
Фото: Anne-Christine Poujoulat / AFP
Глава парламентской группы президентской партии «Вперед, Республика!» Кристоф Кастанер
Фото: Anne-Christine Poujoulat / AFP
Запреты на публикацию персональных данных, на оскорбление и призывы к расправе в социальных сетях давно установлены, за это уже наказывают и судят. Поэтому пока противники 24-й статьи слева обличают правительство в том, что оно хочет надеть «намордники» на несогласных, противники справа (в том числе глава «Национального объединения» Марин Ле Пен) пожимают плечами и говорят, что надо было применять давно написанные законы вместо того, чтобы изобретать новые.
Фото: Francois Mori / AP
Фото: Francois Mori / AP
Непонятно, каким образом будет переписываться 24-я статья, поскольку документ уже ушел из рук правительства. После Национального собрания его будет рассматривать Сенат, где у правительственной коалиции нет большинства. Соответственно, что бы ни решили министры и президент, в судьбу закона на этом этапе могут вмешаться только сенаторы.
Сейчас появляются идеи о том, чтобы не переписывать, а полностью исключить статью из «Закона о глобальной безопасности».
А затем либо ее добавить в готовящийся законопроект «против сепаратизма» (который меж тем уже сменил название на «Закон об укреплении секуляризма и республиканских принципов»), либо попытаться сделать ее поправкой к Закону о свободе печати 1881 года. Трудно сказать сейчас, какая из трех возможных попыток способна вызвать наибольшее сопротивление общества. Ясно лишь то, что правительству вовсе не следовало выступать с таким непродуманным и очень уж не своевременным предложением.