Кровь с матерком
Ксения Рождественская о фильме «ДНК» как шоу токсичных родственников
До российского проката добрался еще один фильм из программы несостоявшегося Каннского кинофестиваля — «ДНК» Майвенн с Фанни Ардан и Луи Гаррелем. Майвенн, постоянная участница Канна, которую зрители помнят скорее как Диву Плавалагуну из «Пятого элемента», снимает наполовину автобиографический фильм о безумной франко-алжирской семье, в которой все беспрестанно ссорятся и очень друг друга любят
Фото: arte France Cinema / Why Not Productions
Фото: arte France Cinema / Why Not Productions
Глава большого и слегка безумного семейства Эмир доживает свои дни в доме престарелых. У него Альцгеймер, но до обострения болезни он успевает надиктовать мемуары — о том, как жил в Алжире и как бежал оттуда во Францию. Семья вместе с ним празднует выход книги, переругиваясь и веселясь, а когда он умирает, они так и продолжают ругаться над гробом и признаваться друг другу в любви. Внучку Эмира, Нэж (по-французски это означает «Снег»), смерть деда так потрясает, что она решает получить алжирское гражданство, а кроме того, сдать анализ ДНК и выяснить, какая кровь в ней течет.
На самом деле кровь ничего не решает. Семья важнее, чем кровь.
Роль Нэж исполняет Майвенн — соавтор сценария и режиссер фильма, и «ДНК» держится прежде всего на ее обаянии. Она играет, в сущности, версию самой себя, хотя во всех интервью подчеркивает, что сняла не «автобиографическое кино» — в слове «автобиографический» ей слышится механистичность,— а кино, основанное на ее жизни. Состав ее крови — такой же, как у ее героини: отец — француз вьетнамского происхождения, мать — наполовину алжирка. И проблемы — те же, что и у Нэж: Майвенн уже разбиралась с обидами на родителей и в своем давнем стендап-шоу, и в дебютном полном метре «Простите меня» (2006). Она всегда интересовалась темными сторонами семейной жизни, и, похоже, семья для нее — сборище очень любимых людей, которых не хочется видеть.
Фото: arte France Cinema / Why Not Productions
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Майвенн все знают как Диву Плавалагуну из «Пятого элемента» Бессона, ее мимолетного мужа и отца ее дочери. Именно Майвенн, с которой Бессон познакомился, когда ей было 15, стала прообразом Матильды из его «Леона». Она играла у Клода Лелуша и Александра Ажа, но теперь предпочитает снимать, а не сниматься. Ценит Кассаветеса и Ромера, делает камерные, интимные фильмы в почти репортажной манере. Ее «Полисс» (2011, приз жюри Каннского кинофестиваля) рассказывал о полицейском отделе, который расследовал дела о насилии над детьми, «Мой король» (2015, приз Каннского кинофестиваля за лучшую женскую роль Эмманюэль Берко) — о жизни с нарциссом: весь мир фильмов Майвенн заполнен людьми, с которыми невозможно жить, но без них еще хуже.
Героиня «ДНК» пытается понять, кто она — алжирка или француженка. На кого больше похожа — на маму или на папу? Кого больше ненавидит, папу или маму? Весь фильм — история о поисках самоидентификации. Мать Нэж (великая Фанни Ардан) — грузная, резкая, то молодящаяся дама, то почти комическая старуха, в ней бурлит ненависть. Отец интересуется только змеями, с которым он готов общаться часами, а вот с дочерью — не готов. Вокруг суетятся, каламбурят, читают рэп и ругаются двоюродные и троюродные, бывшие и случайные (в том числе остряк Франсуа в исполнении Луи Гарреля). В сущности, «ДНК» — это шоу токсичных родственников. И сама Нэж, конечно, тоже токсична, потому что это у нее в крови.
Соавтор сценария — Матье Деми, актер и режиссер, сын Аньес Варда и Жака Деми,— уже снимал фильм о смерти, трауре и наследстве («Американо», 2011). Там были саспенс и детективная составляющая, но в «ДНК» вместо саспенса — растерянность. Тут ничего, в сущности, не происходит: члены семьи ссорятся, как ссорились всегда, героиня пытается не скатиться в депрессию, Алжир все так же далек. Единственный способ справиться со всеми этими слезами, скандалами, с мрачной похоронной логистикой — смех. Майвенн снимает смешной и сентиментальный отчет о том, как не сойти с ума в собственной семье.
Когда родственники начинают ссориться, выбирая гроб, потому что кто-то из кузенов считает, что хоронить надо в экологичном картонном гробу, а остальные — что он идиот,— это довольно смешно. Когда фурия-мать устраивает во время панихиды скандал с хлопаньем дверьми — это довольно смешно. Когда близкие люди говорят друг другу гадости на похоронах — ладно, это уже не так смешно. Но это тоже часть семейных ритуалов.
«ДНК» — тихая трагикомедия о любви, родной крови и отеческих гробах. Здесь внук сочиняет рэп для деда: «Кровь в моих венах сладка, ведь ты — часть моей ДНК». Здесь внучка забирает себе простынь, на которой умер дед. Здесь правнук на похоронах прадеда достает из цилиндра живого голубя. Здесь все братья-сестры, дочки-матери. Да и сама камера смотрит на героев взглядом всепрощающей бабушки, умиляясь и вздыхая: ну вот, опять поругались, такие сладкие.