О том, как оргпреступность освоила пандемию, какую пользу научилась извлекать из наших страхов и изоляции, а также о том, есть ли шанс с этим бороться, «Огоньку» рассказал прокурор области Калабрия Никола Граттери.
Мэры городов Калабрии требуют, чтобы им вернули бюджеты на медицину и отменили пост спецкомиссара по здравоохранению. Но в прокуратуре региона убеждены: когда пандемия подхлестнула интерес мафии к медицине, здравоохранение лучше доверить бывшему полицейскому
Фото: Corbis / Getty Images
Мэры городов Калабрии требуют, чтобы им вернули бюджеты на медицину и отменили пост спецкомиссара по здравоохранению. Но в прокуратуре региона убеждены: когда пандемия подхлестнула интерес мафии к медицине, здравоохранение лучше доверить бывшему полицейскому
Фото: Corbis / Getty Images
Плачевное положение местного здравоохранения объясняется как невысоким уровнем жизни, так и всепроникающим присутствием мафиозной группировки Ндрангета. Не помогает и то, что вот уже десять лет медицина здесь управляется присланным из Рима спецкомиссаром, в отличие от прочих регионов, где она под эгидой региональных властей.
Чем известен Никола Граттери
Неспроста уже в первую волну пандемии в Италии всерьез опасались, что если из северных областей, где зараза поначалу свирепствовала, она перенесется на юг, то от нее уже не отбиться: как писали в соцсетях, «всему конец». Но тогда — во многом благодаря жесткому, установленному по всей стране локдауну — отбились. Или же пронесло. Однако и вторую волну Калабрия встретила абсолютно неподготовленной.
Один штрих: 18 больниц, закрытых 10 лет назад в ходе кампании по оптимизации расходов на медицину, до сих пор на замке. Почему? Как выяснилось в ходе популярной телепрограммы, комиссар по здравоохранению Саверио Коттичелли, теперь уже бывший, был не в курсе, что в его обязанности входило составление плана по борьбе с распространением в области коронавируса, о чем сам и поведал в камеру на голубом глазу. Обстоятельства и мотивы его неосведомленности расследует теперь прокуратура Катандзаро (областной центр Калабрии), глава которой, прокурор Никола Граттери недавно выпустил нашумевшую книжку «Нелегальный кислород» о действиях Ндрангеты в период коронавируса.
Есть ли шанс разобраться в такой ситуации без людей в погонах? Теперь этого не узнать: у нескольких штатских, коим была предложена расстрельная должность спецкомиссара, причины для самоотвода нашлись тут же (один даже сослался на жену, которая не хочет менять Рим на Катандзаро), а времени на дальнейшие поиски не было. Зато суперполицейский Гвидо Лонго, всю жизнь сражавшийся с мафией (он был и префектом полиции, и следователем по делам оргпреступности), принял предложение не раздумывая.
Прокурор Никола Граттери весьма доволен, что на пост комиссара назначен коллега и единомышленник. Он рассчитывает на его плечо в борьбе с калабрийской мафией, опередившей по размаху операций и степени угрозы обществу ближайших конкурентов — неаполитанскую Каморру и сицилийскую Коза-ностру. При этом обоим понятно: принятое прокурором к расследованию громкое «медицинское дело» — лишь часть многоуровневой борьбы с калабрийским спрутом.
Как бы то ни было, 3 декабря в бункере римской тюрьмы «Ребиббия» прошло предварительное слушание в рамках процесса над 450 ндрангетистами, арестованными год назад в ходе совместной операции подразделения по борьбе с оргпреступностью (RAS) и прокуратуры Катандзаро. Кроме боссов мафиозных кланов на скамье подсудимых — адвокаты, политики, сотрудники местных администраций, экс-депутат. По масштабу грядущий процесс уже сравнивают с легендарным макси-процессом 1986–1987 годов, подготовленным следователями Джованни Фальконе и Паоло Борселлино: тот процесс, напомню, обезглавил сицилийскую Коза-ностру, но стоил жизни обоим организаторам, а также сотням людей, погибших в ходе затянувшейся на десять лет войны государства с мафией.
Впрочем, теперь времена другие. И рисковать мало кто готов не только из-за мафии, но и из-за коронавируса. Во всяком случае начало процесса перенесли на январь по причине несоответствия бункера римской тюрьмы антиковидным санитарным нормам.
Говорят, из-за слишком большого скопления людей в бункере его запретил не только чрезвычайный комиссар по ковиду (есть в Италии и такая должность) Доменико Аркури; в условиях повышенной ковид-опасности отказались работать адвокаты и технический персонал. В перспективах «медицинского дела», а также в хитросплетениях Ндрангеты и ковида, демонстрирующих схожие способности к бессимптомному распространению в обществе, «Огонек» попытался разобраться в ходе видеоконференции с прокурором Катандзаро Николой Граттери.
— Мафия и ковид — тема модная, но насколько она обоснована? Как глубоко, на ваш взгляд, Ндрангета внедрена в систему здравоохранения Калабрии?
Никола Граттери, прокурор области Калабрия
Никола Граттери, прокурор области Калабрия
— Ндрангета всегда присутствует там, где можно управлять деньгами и властным ресурсом. А медицина в условиях пандемии, безусловно, дает такие возможности.
Теперь конкретно. По нашим данным, калабрийская мафия старается внедриться как в систему закупок медицинского оборудования и препаратов, так и в их производство. Она вмешивается в конкурсы на замещение должностей в медицинских учреждениях, помогая пристроить «друзей», родственников и прочих людей, которые будут ей за это обязаны.
— То, что на должность комиссара по здравоохранению Калабрии потребовался такой суперполицейский, как Гвидо Лонго, говорит о том, что дела — хуже некуда?
— Вы же знаете: назначению Лонго предшествовали предложения другим кандидатам, но ни один из них так и не решился… Я считаю, что Калабрии на посту комиссара по здравоохранению сейчас необходим как раз такой человек, как Гвидо Лонго еще и потому, что он имеет здесь огромный авторитет. Вся жизнь Гвидо связана с борьбой с мафией: с Коза-нострой, Ндрангетой, Каморрой (этот 76-летний полицейский в отставке в разные годы был префектом полиции в самых горячих регионах Италии, одним из руководителей расследовательского центра «Антимафия».— «О»). Он большой трудяга и очень честный полицейский, хотя, конечно, не эксперт по здравоохранению. Но сотрудники-эксперты у него будут.
— Сколь велика опасность проникновения мафии в структуры по производству вакцины от коронавируса, о чем вы пишете в своей книге «Нелегальный кислород»?
— Тут следует кое-что уточнить. Мы не утверждаем этого в нашей новой книге с Антонио Никазо (итальянский журналист и исследователь, в соавторстве с которым Никола Граттери выпустил ряд книг о мафии.— «О»). Мы просто излагаем проведенное Интерполом исследование возможности проникновения мафии, и в частности Ндрангеты, в сферу производства вакцин и их распределения. Иными словами, это не моя гипотеза. Это — рабочая гипотеза аналитиков Интерпола. Впрочем, добавлю: на их анализ ссылался в своих высказываниях и глава полиции Италии Франко Габриэле.
— Можете ли вы привести примеры инфильтрации Ндрангеты в экономику за время нынешней эпидемии? Есть ли возможность оценить, хотя бы примерно, какие цифры на кону — сколько приблизительно та же Ндрангета заработала на коронавирусе?
— Мы не можем пока обнародовать примеры инфильтрации преступного элемента в период эпидемии, так как ведем соответствующие расследования. Могу сказать лишь следующее: мы видим, что мафиозные структуры Ндрангеты подступают вплотную к предпринимательской деятельности гораздо чаще, чем прежде.
Что же касается заработков преступного элемента на ковиде, то пока таких подсчетов не проводится, в том числе и потому, что ситуация в развитии. Если хотите, могу назвать вам цифру годового дохода Ндрангеты. Она составляет приблизительно 50 млрд евро.
— Достаточно ли усилий, по-вашему, прилагает государство в Италии, чтобы противостоять попыткам мафии скупить по дешевке разоряющиеся бизнесы?
— Правительство правильно делает, что дает деньги тем предпринимателям, которые из-за эпидемии вынуждены простаивать. Речь в первую очередь о владельцах ресторанов, гостиниц и ином мелком и среднем бизнесе — именно эта категория разоряется сплошь и рядом, именно она готова продавать бизнес. Но ясно: денег на всех не хватает, к тому же они поступают с задержкой. И чем больше государство будет опаздывать с помощью бизнесу, тем больше вероятность, что он окажется у преступного элемента, у которого достаточно средств, чтобы скупить такие структуры.
К тому же у мафии есть фора — она не следует бюрократическим процедурам, которые обязано соблюдать правительство. Процесс передачи собственности преступным кланам может проходить в упрощенном порядке. Скажем, чисто номинально хозяин остается прежним, но истинными владельцами являются преступники.
Другой круг проблем — семьи, живущие на «черные деньги» (речь о тех, кто не платит налоги и живет неучтенными, а то и не вполне легальными заработками; таких особенно много на юге Италии.— «О»). Так вот во время локдауна (в момент этого интервью Калабрия, как и ряд других областей, находилась в «красной зоне» в связи с новой волной коронавируса.— «О») у таких людей нет шанса ни заработать, ни получить господдержку (соцстрах выплачивает ее тем, кто платит налоги.— «О»). Вопрос стоит так: если правительство не позаботится об этих людях, это сделает мафия. Прошлой весной правительство решило дать помощь всем, кто лишился работы, поручив мэрам составить списки. Но мы проводим свои расследования, и я порой вижу «профессиональных» неплательщиков налогов — у них есть деньги, недвижимость, и тем не менее они получают госпомощь. Я предлагал в этом смысле помощь по составлению адекватных списков со стороны прокуратуры, но мэры обвинили меня в попытке милитаризировать Калабрию.
— Есть опасение, что деньгами, выделяемыми в Италии на борьбу с коронавирусом и его последствиями по линии ЕС, может воспользоваться мафия?
— Риск, что средства из европейских фондов могут оказаться в руках Ндрангеты, и не только в Калабрии, но и по всей Европе, есть всегда. Вот один из механизмов: мошенники заявляют, к примеру, что владеют участком с биологической обработкой, и получают европейский сельскохозяйственный гранд на развитие. А на самом деле эти люди лишь подставные, участок принадлежит мафиози. Парадокс в том, что, по нынешнему законодательству, даже при обнаружении такого мошенничества риск угодить в тюрьму минимален, так как судебный процесс длится долго, и к моменту вынесения приговора часто наступает срок давности.
Что касается денег, которые выделяются Италии в рамках борьбы с ковидом (речь о выделенных по линии ЕС 209 млрд евро в рамках европейской программы.— «О»), то они, безусловно, не могут оказаться у Ндрангеты автоматически. Но очевидно: мафия будет искать способы, чтобы через свои структуры и связи получить возможность воспользоваться этими благами на базе прописанных параметров и соответствующих законов.
— Почему, несмотря на столь активную борьбу полиции с оргпреступностью — вот вы год назад арестовали здесь без малого 400 человек, мафия все время обновляется и продолжает проворачивать свои преступные аферы?
— В первую очередь из-за сильного снижения планки этических и моральных норм в обществе, которое слишком легко поддается коррупции. Это касается не только Италии, но всего западного мира, его способа жить и думать. Мафия сейчас предпочитает подкупать, а не стрелять, в том числе и потому, что убийства всегда привлекают нежелательное внимание правоохранительных органов. А коррупция любит тишину.
Если хотите, мафия меняется вместе с обществом, на котором паразитирует. Своим образом жизни, привычками, даже внешним видом мафия все больше похожа на нас. Она к нам все ближе. Потому в современном обществе все труднее определить, кто ндрангетист, а кто нет. И именно люди, которые кажутся вне подозрений, запросто могут оказаться ндрангетистами.
— Расскажите, что происходит с макси-процессом над арестованными с вашей подачи ндрангетистами из провинции Вибо-Валентия?
— Процесс должен начаться в первую половину января. Он будет проходить перед судьями из Вибо. Но не в римской тюрьме «Ребиббия», как планировалось, а в новом бункере, который к тому времени должен быть построен. Бункер возводится в 6 километрах от аэропорта Ламеция-Терме в Калабрии в рекордные сроки. Ожидается, что он будет полностью отвечать требованиям антиковида: дистанция, вентиляция и т. п., чтобы гарантировать санитарную безопасность подсудимых, адвокатов и публики. Процесс будет открытым.
— Легендарный борец с Коза-нострой Джузеппе Фальконе, посадивший в 1980-е за решетку ее боссов, утверждал, что мафия — человеческий феномен, и потому ее судьба тоже конечна. Он ошибался?
— Мафия, как любое человеческое проявление, смертна. Мы многое сделали в той же Калабрии. Все менее плотной становится завеса омерты. Все больше людей относятся к полиции как к шансу вырваться из мафиозного омута. Работает программа, чтобы уберечь молодежь от Ндрангеты, когда детей (с согласия родителей.— «О») увозят из области и дают шанс на альтернативное будущее. Да и в судебные власти верят больше, чем было несколько лет назад.
Но, продолжая метафору Фальконе, можно сказать, что мафия умрет вместе с человечеством.
Я бы сказал так: мафию можно победить, скажем, процентов на 90. Но останется мафиозная ментальность, которая в той или иной степени живет в каждом.
Я объясню. В сознании каждого из нас, понимаете, каждого, есть маленькая червоточина, которая рождает мысли о мщении, об ответе насилием, о превосходстве над другим… Вот такая манера думать и есть мафиозная ментальность.
Например, вы и ваш коллега пришли в газету одновременно. Вы с ним работали с равным усердием, ваши статьи были равноценны. Но его неожиданно повысили в должности, а вас нет. И если у вас возникает чувство зависти и ненависти к этому человеку, вплоть до желания поставить ему подножку, это и есть мафиозная реакция.
В этом смысле я и говорю: мы можем пересажать мафию и наркоторговцев. Куда труднее справиться с мафиозной ментальностью в самих себе.