Руки, которые стоят миллион

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Знаменитый русский композитор, пианист и дирижер Сергей Рахманинов не любил, когда его фотографируют репортеры, в особенности — папарацци. Однажды он был на гастролях в небольшом американском городе, и местный фотокорреспондент просто-таки преследовал его. Когда Рахманинов обедал, журналист достал камеру и попытался сделать снимок, но музыкант закрыл лицо руками. Снимок вышел на первой полосе газеты с гениальной подписью: «Руки, которые стоят миллион».
В нашем проекте — те, чьи руки стоят миллион.

История первая: музыкант

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Ты в этот раз приехал в Москву на всероссийскую «Ночь искусств», которая прошла в очень необычном формате — без зрителей, с онлайн-трансляцией. Расскажи о ней.

— У арфы сейчас ренессанс, и я много вкладываю в ее развитие. В Москве я не был с февраля, в последний визит дирижировал в Центре Павла Слободкина. Потом должен был вернуться, но начался локдаун. Многие мероприятия отменялись, а «Ночь искусств» поменяла формат. Все участники были в концертном зале Казанского вокзала, а зрители могли смотреть трансляцию онлайн и в записи. Но поменялось не только это: изначально планировалось, что «Ночь» будет концертом с моей программой и, возможно, парой артистов, но когда объявили онлайн-формат, то стало очевидно, что нужно сделать картинку красивой, многогранной. Поэтому я пригласил группу «Помпея», Вадима Эйленкрига с его бэндом, скрипку и саксофон (Елену Ревич и Веронику Кожухарову), балет Большого театра. Еще были костюмы студии Андрея Бартенева, художники Саша Фролова со своими скульптурами и Вова Перкин, который написал 10-метровое полотно во время выступления — на нем появлялись персонажи его мира, они изображали зрителей.

Вообще я очень рад, что посвященный арфе проект стал центральным на «Ночи искусств».

— Арфа выглядит очень технически сложным инструментом.

— Педальной арфе в этом году 300 лет. То есть триста лет с момента изобретения педального механизма, который переключает высоту звука, а вообще арфе тысяч десять лет, потому что она происходит от охотничьего лука. Родина арфы — весь мир. В Европе распространилась кельтская арфа, на которой играли миннезингеры, менестрели, труверы, трубадуры. Педальную арфу изобрел немец Хохбрукер. У нее очень сложный механизм: в первых версиях было 800–900 деталей, сейчас их больше 2000. Механизм работает так: нога нажимает педаль, педаль прикреплена к металлическому шнуру, который идет сквозь колонну. Каждое нажатие педали запускает множество механических движений, поэтому все должно быть выверено до доли миллиметра. Ошибка в долю миллиметра в настройке — и будет звучать фальшиво. Такая четкость присуща именно часовщикам, поэтому издавна часовщики участвовали в создании арф.

— Больше всего как производители часов знамениты швейцарцы, а кто знаменит своими арфами?

— Центры были в Германии, Австрии, потом появился центр во Франции, потом — большая фабрика в Чикаго, которой уже 150 лет. От нее отщепился итальянец Виктор Сальви и сделал свою компанию. Сейчас она итальянская, но начиналась ее история как раз в Швейцарии, где было первое производство Salvi. Лично я играю именно на этой арфе.

Вообще производство арф похоже на лабораторию — наладкой механики, дерева занимается большая команда.

— Насколько я знаю, один комплект струн для арфы стоит порядка 2000 евро, а сколько стоит весь инструмент?

— В отличие от скрипки арфы пока еще не старятся красиво. То есть если я захочу купить столетнюю или двухсотлетнюю арфу, это не будет дорого. Она будет не в лучшем рабочем состоянии, потому что напряжение на деку около двух тонн, при этом для хорошего звучания дерево должно быть тонким, и со временем из-за этого дерево деформируется. В цене новые арфы. Студенческую можно купить за сумму от 10 тысяч евро, а самые дорогие будут стоить 120–150 тысяч евро. Выше по цене уже не найдешь.

— Только если бриллиантами инкрустировать…

— В истории такое было. Когда менестрели играли в Ирландии, герб которой, к слову, именно арфа, был такой закон: за долги можно у человека забрать все, кроме инструмента. Поэтому менестрели ходили с арфами, которые были невероятно богато украшены. Все, что они имели, они встраивали в арфу.

— Арфа, кроме того что сложная и дорогая, еще и огромная. Она с тобой путешествует по миру или как это происходит?

— Вообще арфа как рояль — в каждом месте должна быть своя. Но часто случается так, особенно в не самых центральных городах, что арфа есть, но она не самого лучшего качества. Тут мне часто помогает Salvi — они предоставляют арфу, если она у них есть в этом городе, в остальных случаях нахожу сам. Нередко помогают местные коллеги. Вожу я арфу только в пределах города. Свои арфы у меня есть в Москве и Цюрихе, где я живу.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Кроме классической арфы есть еще электронная, расскажи о ней.

— Электроакустическая арфа появилась в середине XX века, когда все инструменты делали электроакустическими. Даже в Советском Союзе были попытки создания такой арфы.

Одна из форм арфы, еще времен Древней Греции,— дельтовидная, именно она была скопирована для создания современной электроакустической арфы Salvi. Выглядит она как большая гитара с кучей струн. На ней можно играть и бас-линию, и аккорды, и мелодию. Я недавно выступал с этой арфой с группой «Помпея», мы делали кавер на их трек «90». Нам нужно было понять, какие инструменты мы выключаем, потому что я мог сделать и бас-линию, и рояль, и гитарное соло. В итоге я играл вместо синтов и бэк-гитары.

Несмотря на долгую, насчитывающую тысячелетия историю, арфа до сих пор находится в состоянии эволюции. Электроакустическую арфу сейчас выпускают в карбоне.

— Как на тебя повлиял коронавирус и пандемия?

— В техническом плане — отменились все концерты, в финансовом — я не получил за них гонорары. Все, что до этого было заработано, все проедено. С одной стороны, это звучит драматично, с другой — это хорошо. Потому что, когда уходишь в концертную кабалу, ты играешь и играешь — и ничего больше не происходит. В хороший год у меня 25 стран и больше 120 выходов на сцену.

Любые сложные ситуации рождают прогресс. Я начал издавать свои ноты, начал много работать с учениками, пишу книгу по методике, начал работать над разными проектами. Та же «Ночь искусств», которая прошла отлично, обрела свой необычный формат именно благодаря пандемии. Сейчас все пытаются выйти в онлайн, и неизбежна борьба за качество. Думаю, должны появляться концерты VR, концерты, объединяющие несколько живых площадок. Я буду стараться делать больше не просто онлайн-проектов, а необычных и оригинальных.

— Ты в 2019-м организовал первый Цюрихский фестиваль арфы. Какова его судьба сейчас?

— Он перенесся с 2020 на 2021 год. Кроме того, я меняю концепцию фестиваля — он из цюрюхского превращается в космополитичный. Новое название — «Теория струн». Идея в том, чтобы фестиваль проходил в разных городах, но оставался швейцарским. И он перестает быть фестивалем арфы, будут и другие музыканты, потому что мои основные задачи — объединение и просвещение. Только так мы сможем достигнуть новых горизонтов.