Даром что элеватор

Верховный суд РФ (ВС) рассмотрит вопрос о том, в каком случае можно снизить фиксированную сумму вознаграждения арбитражного управляющего, а также за какие нарушения он заслуживает отстранения от дела. Подобный спор впервые оказался на рассмотрении экономколлегии. В данном случае речь идет о том, можно ли считать недобросовестным поведением оставление имущества должника на хранении вместо сдачи его в аренду и пополнения конкурсной массы. Мнения юристов на этот счет разделились.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

ВС рассмотрит дело о снижении фиксированной оплаты услуг арбитражного управляющего (АУ) за ведение дела о банкротстве ОАО «Бийский элеватор». Спор возник из-за передачи имущества элеватора на хранение Новосибирскому мелькомбинату. Договор ответственного хранения был заключен еще директором ОАО во время процедуры наблюдения, в октябре 2015 года. По его условиям мелькомбинат обязался хранить имущество компании (девять зданий, пять земельных участков, 1,4 тыс. единиц машин и оборудования), а в счет оплаты услуг хранения мог пользоваться имуществом сам или сдавать его в аренду, при этом неся расходы по его содержанию и ремонту.

После признания Бийского элеватора банкротом его кредиторы обратились в суд с жалобами на АУ Ольгу Кириенко.

Россельхозбанк просил признать незаконными действия управляющего и отстранить ее от дела, ссылаясь на безвозмездную передачу имущества должника мелькомбинату без согласия банка как залогового кредитора и на длительное нерасторжение договора хранения. ФНС же просила снизить размер фиксированного вознаграждения АУ, указывая, что та затянула процедуру и не приняла мер по пополнению конкурсной массы.

Арбитражный суд Алтайского края снизил «фикс» АУ с 1,23 млн руб. до 420 тыс. руб., признав, что Ольга Кириенко затянула процедуру банкротства элеватора,— обстоятельства этого были установлены в отдельном споре. С остальными требованиями суд не согласился, отметив, что договор хранения заключал не АУ, а руководитель банкрота, управляющий лишь не расторг этот договор. Кроме того, в своих письмах от ноября 2015 года Россельхозбанк выразил согласие на передачу заложенного имущества мелькомбинату при выполнении ряда условий. И потом несколько лет ни банк, ни другие кредиторы элеватора не интересовались условиями хранения имущества, хотя АУ отчитывался об этом, указал суд. Апелляция и кассация поддержали это решение.

Интересно, что и АУ, и Россельхозбанк обжаловали решения судов и добились передачи дела в экономколлегию ВС.

Ольга Кириенко заявляет, что для снижения ее вознаграждения нет оснований, от своих обязанностей она не уклонялась и не причиняла убытков кредиторам. Банк же настаивает на отстранении АУ от дела, считая, что из-за ее бездействия имущество банкрота «бесконтрольно эксплуатируется третьими лицами, которые получают прибыль», а требования кредиторов остаются неудовлетворенными. Свое согласие на хранение банк тоже оспаривает, отмечая, что оговоренные в письмах условия выполнены не были.

«Продолжается тенденция по возложению на АУ функции независимого и добросовестного антикризисного менеджера, который должен принимать эффективные решения»,— констатирует партнер BGP Litigation Дмитрий Базаров. Глава рабочей группы РКТ Антон Черненко указывает, что спор по снижению фиксированной суммы вознаграждения АУ впервые оказался на рассмотрении экономколлегии ВС. Поскольку «закон установил фиксированное вознаграждение в твердой сумме», его пересмотр «нарушит гарантии независимости управляющего» и приведет к «снижению его мотивации», считает юрист. Но господин Базаров допускает возможность снижения, подчеркивая, что в данном случае его размер был в 40 раз выше минимального по закону. АУ Сергей Домнин полагает, что фиксированное вознаграждение может быть снижено лишь «в случае существенных нарушений», а для признания незаконным бездействия по нерасторжению договора хранения нужны более веские основания.

По мнению Дмитрия Базарова, вместо хранения управляющий мог передать активы элеватора в аренду и за этот счет пополнить конкурсную массу, а его бездействие «явно невыгодно для кредиторов». Однако Антон Черненко напоминает, что иногда передача в безвозмездное пользование обоснованна, так как некоторые активы требуют значительных трат на их содержание, а банк сам должен был проявить активность вместо того, чтобы три года не интересоваться судьбой залогового имущества. «Учитывая, что банк является профессиональным участником дел о банкротстве, его подобная пассивная позиция с возложением всех рисков на АУ не должна поощряться»,— уверен и господин Домнин. Но господин Базаров полагает, что пассивное поведение кредитора не должно влиять на оценку разумности и добросовестности действий АУ.

Екатерина Волкова, Анна Занина