В субботу во второй половине дня президент России Владимир Путин в своей сочинской резиденции "Бочаров ручей" встретился с журналистами в формате "не для печати". Постоянный участник такого рода встреч специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ с удовлетворением отметил, что впервые это мероприятие не сопровождалось эмбарго на опубликование, и использовал его по прямому назначению.
Происшедшее в субботу, надо прямо сказать, довольно необычно. У президента страны время от времени происходят встречи с журналистами. И тогда корреспонденты, до сих пор мирно стоящие в Екатерининском зале Кремля в выгородке за красным бархатным канатиком с блокнотами в руках и мучительно ловящие каждое вступительное слово президента, сами с облегчением пересаживаются в кресла ньюсмейкеров. Но ньюсмейкерами они при этом не становятся. Дело в том, что эти встречи "закрыты для прессы". Считается, они нужны, чтобы журналисты лучше понимали происходящее за красным бархатным канатиком и не писали откровенных глупостей, за которые им же самим потом будет стыдно.
Вчера впервые все было иначе. Хотя обстоятельства встречи были, как обычно, засекречены до последнего мгновения. Журналисты трудятся в Сочи уже почти неделю. За это время тут произошло немало забавных событий. Так, состоялся Общественный форум народов Кавказа, а также было объявлено о реорганизации президентской администрации (см. Ъ от 27 и от 26 марта). Я уж не говорю о встрече президента страны с командующим Черноморским флотом адмиралом Масориным (о ней в Ъ статьи не было, потому что она того не стоила). К концу недели у некоторых журналистов "президентского пула" от напряженной работы на берегу Черного моря в оздоровительном комплексе "Дагомыс" сдали нервы, и они улетели в Москву, убедив себя в том, что там есть дела поважнее.
Пресс-служба президента никого силой в "Дагомысе" не удерживала, хотя, конечно, могла бы, так как предприятие принадлежит управлению делами президента и, по сути, является режимным объектом. Но свобода передвижения не ограничивалась. В отличие от утечек — в полном соответствии с новым кремлевским стилем.
Во второй половине дня после встречи Владимира Путина с адмиралом Масориным нас попросили подождать в "Бочаровом ручье" еще несколько минут. При этом в компании с журналистами "кремлевского пула" оказались и корреспонденты пары сочинских газет. Что ж, и эти люди за прошедшие дни выстрадали свое право быть выслушанными президентом страны.
Можно было бы написать (и практически без риска ошибиться), что президент появился перед журналистами с некоторым опозданием. Но поскольку никто не знал, когда должна начаться эта встреча, то и писать так нельзя.
Для начала Владимир Путин поинтересовался, как нам тут отдыхается. Получив ответ, что отдыхается тут хорошо, а вот работается плохо, так как отдыхается хорошо, он нахмурился и предложил поработать. Для работы у него была заготовлена поучительная история про то, как он познакомился с интересным человеком трудной судьбы Михаилом Ефимовичем Фрадковым. Наконец-то все выяснилось. Два этих человека давно знают друг друга с самой хорошей стороны. Простой заместитель мэра одного провинциального города познакомился с будущим премьер-министром страны еще в далеком 1995 году. Михаил Ефимович приезжал в Санкт-Петербург навестить своего младшего сына, который учился в Суворовском училище. Это событие до глубины души взволновало Владимира Путина.
— Когда многие из так называемых элит занимались растаскиванием всего того, что можно было растащить и под корягу упрятать,— поделился с журналистами Владимир Путин,— в этих условиях человек (уже тогда, правда, не простой, а замминистра внешнеэкономических связей России.—Ъ) своего родного сына не пристраивает в какое-нибудь теплое местечко, а отправляет в другой город, да еще и в Суворовское училище,— не скрою, это произвело на меня впечатление.
Следующее сильное впечатление, связанное с Михаилом Фрадковым, датируется 2002 годом. Михаил Фрадков уже работал главой налоговой инспекции страны. Владимир Путин к этому времени благодаря счастливому стечению обстоятельств тоже переехал в Москву сам и перевез туда всю свою семью. И вот однажды они снова встретились. В тот момент как раз обсуждалась перспектива передачи функций налоговой полиции Министерству внутренних дел. Владимир Путин спросил, что Михаил Фрадков думает по этому поводу, а потом сказал:
— Михаил Ефимович! А теперь забудьте, что вы руководитель, и скажите, вот если действовать из интересов государства, то, как вы считаете, возможна передача ваших функций в МВД? Только по-честному.
Хорошо, что Владимир Путин попросил Михаила Фрадкова говорить честно: тот ответил, что никаких потерь не будет. "Мне, сказал, это трудно произносить, за мной люди. Я просто надеюсь, что при любых решениях люди не пострадают",— процитировал Владимир Путин Михаила Фрадкова.
Но и на этом отношения Михаила Фрадкова и Владимира Путина не были исчерпаны. Напротив. При следующей встрече один спросил другого, где бы тот хотел работать.
— Есть, говорю, разные варианты: либо в Москве, либо за границей. Я не знаю пока, где в Москве, но за границей точно могу сказать: очень интересное, достойное место. Я сразу назвал: это представитель в Евросоюзе. Ответ, мне кажется, тоже был очень правильным,— продолжил Владимир Путин.— Он говорит: "Не знаю, что вы можете найти здесь, но я не хочу уезжать из страны".
— И он остался,— машинально в этот момент рассказа произнес я, завороженный этой революционной романтикой кремлевских будней.
— И он уехал,— сказал президент страны.— Ему пришлось уехать.
Почему же все то, что, казалось, так хорошо начиналось, получило такое драматичнейшее развитие?
— Ему пришлось уехать,— после недолгого молчания продолжил президент,— потому что уже в ходе третьей беседы я пригласил его и сказал, что я все понимаю, но вы мне сейчас нужны там... Впереди расширение Евросоюза... Мы будем с вами работать в контакте. И я бы попросил это предложение принять. И он сказал: "Хорошо, я согласен".
Мог ли Михаил Фрадков после всех этих событий не стать через полтора года председателем правительства России? Ответ очевиден. Его подсказала интересующимся сама жизнь. Других шансов угадать новое назначение у интересующихся не было.
— После отставки Касьянова решение назначить его было принято окончательно,— не спеша завершил этот героический эпос Владимир Путин.— Разумеется, он об этом не знал. Я вызвал его в Москву под предлогом обсуждения нашего взаимодействия с Евросоюзом и предстоящих встреч с руководством ЕС. Для него это было полной неожиданностью. Но он согласился.
Счастливый, поистине голливудский финал этой истории вызвал у меня огромное облегчение. Дело в том, что я, казалось, как и все, зная, чем она закончится, все-таки уже не знал, что и думать. Логика повествования могла, мне казалось, несмотря ни на что, занести лучшего представителя России в Евросоюзе куда угодно — в глухую сибирскую тайгу или в знойную среднеазиатскую пустыню. В таких случаях все ведь зависит от мастерства рассказчика. И оно оказалось, как обычно, на высоте. Как хорошо, что все хорошо кончается.
В этот вечер мы услышали еще довольно много историй. Владимир Путин рассказал о том, как происходила реорганизация президентской администрации, и о том, как Юрий Лужков останавливал гражданскую войну в Аджарии. В этом месте нельзя удержаться от цитаты Владимира Путина:
— Сам факт присутствия Юрия Лужкова в то время в том месте, где он был, стал фактором, который всех сдерживал. Вы же понимаете: как можно начать военные действия там, где находится Юрий Лужков? Это же человек в стране известный, который не только приехал туда, но и сразу же связался и со мной, и со всеми, сразу заявил о своем присутствии там публично. Я с трудом себе представляю, чтобы там кто-нибудь после этого начал военные действия.
Так и стало более или менее понятно, как это грузинам и аджарцам удалось избежать кровопролитной войны, а Юрий Лужков, внешне, как обычно, невозмутимый, вернулся в Москву, чтобы продолжить много лет назад не им начатое дело — строительство красавицы Москвы.
А Владимир Путин уже перешел к другим темам, затронул их и затем предложил выпить за здоровье представителей средств массовой информации. Оно ему еще пригодится.
Остается сказать, что прессу не выводили из помещения до самого конца встречи.