Уходящий год стал переломным не только для мировой системы здравоохранения, но и для российской нефтяной отрасли, которая до недавних пор уверенно обновляла максимумы добычи. Ни кризис 2008 года, ни секторальные санкции 2014 года не создали столько неопределенностей для главной бюджетообразующей отрасли страны. Теперь же, вынужденно договариваясь о все новых ограничениях с ОПЕК, Россия надолго замораживает рост своей ключевой индустрии и радикально меняет отношения нефтяников с государством.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Сделка ОПЕК+, в долговечность которой мало кто верил, вновь доказала, что нет ничего более постоянного, чем временное. Российские нефтяники со времен первой договоренности России со странами ОПЕК в 2016 году относились к ней настороженно, а крупнейшая в стране «Роснефть» — открыто критиковала. Но учитывая, что в 2019 году цены на нефть устойчиво держались выше $60 за баррель, а США наращивали добычу, срок соглашения не должен был затянуться и жестких возражений не поступало. В конце концов, в 2020 году все точно должно было закончиться. Но вместо этого наступил полный хаос.
В начале года в РФ неожиданно меняется правительство, в марте, когда Китай уже серьезно страдал от коронавируса, следует разрыв договоренностей с Саудовской Аравией и на рынке начинается ценовая война. Отчасти из-за нее, но главным образом из-за падения спроса по причине пандемии цены падают ниже $20 за баррель, и Россия вынуждена вернуться в сделку.
Сейчас уже очевидно, что союз РФ и ОПЕК может продлиться долгие годы.
Шанс Москвы снова стать свободным игроком был в марте, но на фоне охватывавшей весь мир коронавирусной лихорадки был упущен.
В результате нефтяники теряют доходы, от снижения прокачки страдает «Транснефть», а отечественный нефтесервис, проблемный и до пандемии, окончательно погряз в убытках.
Теперь сделка ОПЕК+ рассчитана до 2022 года, как и текущее принятое понимание продолжительности пандемии. Но уже понятно, что даже если удастся победить вирус, освободиться от ограничений добычи будет сложнее. ЕС все активнее декларирует планы по развитию зеленой энергетики, их реализация будет тормозить восстановление спроса на нефть. О желании стать углеродно нейтральными заявили ряд европейских нефтяных мейджоров, включая таких лидеров отрасли, как Shell и BP. Вплоть до того, что последняя в свежем годовом прогнозе, который традиционно привлекает внимание всего рынка, прописала, что спрос на нефть может никогда не превысить уровень 2019 года.
А ведь за сжимающийся рынок странам ОПЕК+ придется бороться не только между собой, но и со сланцевой добычей в США. В такой ситуации российские нефтяники явно не смогут значительно увеличивать добычу. Более того, в отрасли все чаще слышатся мнения, что максимальные уровни добычи в РФ пройдены и вернуться к ним почти нереально.
Участники рынка уже начали адаптироваться к новой реальности. Так, «Роснефть» строит планы по масштабному проекту «Восток Ойл», который к 2024 году должен дать 30 млн тонн добычи, а к 2030 году — 100 млн тонн. Но внимательно считает деньги, выбивая для «Восток Ойл» крайне привлекательные налоговые условия, и параллельно собирается избавиться от части зрелых активов с падающей добычей.
У «Газпром нефти» другая хитрость: компания хочет увеличить добычу газового конденсата, который исключен из сделки ОПЕК+. Для этого она договорилась с «Газпромом» об участии в разработке новых горизонтов на его крупнейших месторождениях — Ямбурге, Уренгойском и Бованенковском. Теперь «Газпром нефть» все больше оперирует понятием добычи не нефти, а углеводородов, надеясь даже поднять ее на 4,1% в 2021 году.
Есть и бенефициары ограничений, например, ЛУКОЙЛ, чья добыча в ключевом регионе, Западной Сибири, и так неуклонно падает. При этом компания не имеет очевидных перспектив новых крупных проектов в России и изучает предложения о покупке готовых активов в странах, где ей не будет мешать ОПЕК+. В то же время, в отличие от конкурентов-госкомпаний, ЛУКОЙЛ не получил налоговых стимулов в России и, как ожидается, сильнее всего пострадает от одобренного в 2020 году повышения налогов.
В целом же радикальное изменение правил игры может оказаться для нефтяников гораздо шире производственных стратегий.
С 1999 года почти непрерывный рост добычи в России был ключевым фактором в отношениях отрасли и государства. Он уверенно пополнял бюджет и служил одним из основных источников капиталовложений в экономике. Но в условиях низких цен и неясной перспективы спроса отрасли некуда расти, налоговое давление дестимулирует инвестиции, а бюджет вынужден привыкать к сокращению поступлений. На этом перекрестке явно зреют очаги будущих серьезных конфликтов, за которыми мы будем следить в 2021 году.