В минувшую субботу в Театре им. Вахтангова состоялась премьера спектакля "Без вины виноватые", поставленного Петром Фоменко по пьесе Александра Островского, чье 170-летие отмечается в этом году. Из общего потока юбилейных постановок вахтанговский спектакль выделяет и имя режиссера, — одно из самых звучных в современном российском театре — и уникальный актерский состав. В спектакле заняты: Юлия Борисова, Людмила Максакова, Юрий Яковлев, Юрий Волынцев, Евгений Князев. О спектакле рассказывает корреспондент Ъ ИГОРЬ ПАРАМОНОВ.
Обращение к юбиляру, чей сценический стаж перевалил за столетие, как бы заранее провоцирует на новации. Петр Фоменко не пробует доказать актуальность драматурга эпатирующим перенесением действия пьесы в современность, однако место действия выбрано им не без учета нынешних веяний. Действие спектакля начиналось под самым потолком: на изолированном белой драпировкой балконе, который превращен в тесный угол Любови Отрадиной (актриса Лидия Вележева).
Скрытая от глаз зрителей пустота гигантского фойе театра ощущалась метафорически как громадное пространство жизни, проходящей мимо героев. Каждое сильное колебание звука на импровизированной сцене отзывалось в нем эхом, которое создало эффект говорящего двойника. Общую концепцию игры с пространством художнику спектакля (Татьяне Сельвинской) предложил сам режиссер. Для Фоменко всегда были важны эксперименты с полем, рождающимся из традиционной театральной "связки": зрительный зал — сцена. Здесь режиссерская игра рождает неожиданный эффект: актер не просто опускается в кресла — он примеряет новую для себя роль: стороннего наблюдателя — зрителя.
Режиссер отказался от сценических приемов, скрывающих средства создания театрального зрелища, и сделал их содержанием спектакля. Перенеся второе действие с балкона в буфет он драпирует стены пестрыми тряпками, как будто заимствованными из реквизита кочующего театра. Петр Фоменко рассматривает пьесу Островского как притчу об актерском племени, где быт соседствует с символом, а эмоции исполнителей настолько созвучны переживаниям их персонажей, что уже не отличимы от них.
Юлия Борисова, играющая Кручинину — провинциальную диву антрепренерской труппы — по сверхзадаче роли призвана постоянно доказывать окружающим собственную искренность в каждом своем поступке. А Людмила Максакова в роли Коринкиной отстаивает другую истину: актриса всегда остается актрисой и по сути лишена подлинных переживаний. Каждый сценический образ подразумевает и иное прочтение. Кручинина — актриса неподдельного переживания — словно из театра Станиславского. А Коринкина — актриса представления — героиня театра Мейерхольда. И этот новый "театральный роман", рождающийся на наших глазах, оказывается не менее занимательным, чем сюжетные коллизии одной из самых затейливых пьес за всю историю русской драматургии.