Мысль показать рядом художников, которые испокон века слыли злостными идейными врагами, пришла в голову немецкому куратору Юргену Хартену. Он нашел единомышленника в лице тогдашнего заместителя министра культуры РФ Павла Хорошилова.
Удивительно, что российские культурные начальники не просто приняли, а поддержали эту затею. После берлинской премьеры выставки (в сентябре прошлого года) маститый искусствовед Хартен подвергся обвинениям чуть ли не в маразме: на каком основании он перемешивает в одних и тех же залах "абстракцистов" и сталинских академиков, диссидентов и заслуженных советских живописцев и вообще прогрессивное социалистическое искусство с упадническим буржуазным?
Как он посмел сравнить "Русь уходящую" Павла Корина с цветными модернистскими квадратиками Йозефа Альберса? Что подумают ветераны, увидев "Конец. Последние дни гитлеровской Рейхсканцелярии" Кукрыниксов в компании со свастикой в виде пляшущего человечка А. Пенка? Как бывшие диссиденты будут объяснять детям, в чем отличие их свободолюбивых откровений от заказной советской живописи, когда теперь они висят себе спокойно рядом?
Кураторам пришлось проявить недюжинную отвагу, чтобы заявить: мы вне политики, но еще смелее было отказаться от истории в смысле последовательности событий. Не зря выставка имеет подзаголовок "Современный взгляд": в ней перемешаны не только стили и направления, но и целые поколения. Более того, помимо работ берлинских и московских жителей на выставке есть и произведения иностранцев, повлиявших и на тех, и на других: например, американца Энди Уорхола. (Кстати, он представлен не своим фирменным поп-артом, а серией рисунков "Самооборона" — инструкцией по выживанию после советского ядерного удара.) Или же, наоборот, испытавших влияние, как знаменитая сербка Марина Абрамович.
Однако неразберихи, к которой этот замысел должен был бы привести, не возникло. Выставку спасла логика самого искусства, которое выходит за рамки конкретных исторических сюжетов, превращая их в общечеловеческие переживания. Никто не возьмется взвешивать, чьи страдания больше — советского ли фронтовика-инвалида, героя картины Гелия Коржева, или сбитого немецкого аса Йозефа Бойса, чудом выжившего в крымских степях и ставшего великим немецким художником.
Всего на выставке десять разделов — от "Возвышенного" и "Космоса" до "Повседневности" и "Атаки клоунов". Но даже если бы все триста работ были аранжированы по старому доброму советскому тематическому принципу — образ современника, образ природы, трудовые достижения,— результат был бы тот же. Как ни раскладывай пасьянс, странные на первый взгляд сближения обнаруживают удивительные совпадения.
МИЛЕНА ОРЛОВА
 |
Кукрыниксы. "Конец. Последние дни гитлеровской ставки в Рейхсканцелярии". 1947
Набившие за годы войны руку в изображении смешного Адольфа Гитлера Кукрыниксы (Михаил Куприянов, Порфирий Крылов, Николай Соколов) в 1947 году воплотили хорошо освоенный образ в крупной живописной форме. Для наглядного изображения гибели фашистской Германии понадобилось участие еще троих второстепенных персонажей
 |
Спустя почти 50 лет, в 1995 году московские художники Владимир Дубосарский и Александр Виноградов запечатлели в монументальном полотне объединителя Германии канцлера Гельмута Коля. Оказалось, что для отображения масштаба этой исторической личности нескольких человек недостаточно: помимо людей потребовалось участие зверей, птиц и эльфов. Все это разнообразие было куплено Домом истории ФРГ в Бонне
 |
Василий Яковлев. "Спор об искусстве". 1946
Советский академик живописи, дважды лауреат Сталинской премии Василий Яковлев позволил себе эротическую коллизию, известную в истории как "Сусанна и старцы". Стилизация под "старых мастеров", а именно голландскую живопись XVII века, помогла ему отвести от себя и товарищей по цеху подозрения в непристойном интересе к женскому телу
 |
Главный художник восточногерманского соцреализма, председатель союза художников ГДР и член ЦК СЕПГ тоже стеснялся своего мужского любопытства. Оргию в собственной мастерской он уравновесил картиной освободительной борьбы в развивающихся странах и ссылкой на авторитет классиков (обнаженная фигура справа заимствована у французского художника XIX века Густава Курбе)
 |
Виктор Попков. "Строители Братска". 1960-1961
Крамола, допущенная мастером советского "сурового стиля", сразу бросилась в глаза членам выставочного комитета. Наколки на руках героев картины, выдававшие в них заключенных, художнику было велено записать, зато получилось, что советские строители работают спустя рукава
 |
Западногерманский живописец, наоборот, как убежденный марксист больше всего опасался, что его художественное высказывание останется незамеченным, поэтому все, что нужно запомнить зрителю (в том числе и название картины), написано на плакате
Миф 4. Ленин--Сталин глубоко чужды западному зрителю
Леонид Соков. "Встреча двух скульптур". 1994
С небольшими усовершенствованиями художественный брэнд "Ленин--Сталин" исправно служит до сих пор. Диссиденту и соцартисту Леониду Сокову было достаточно вызвать на помощь монументальному Ильичу худосочного персонажа знаменитого швейцарского скульптора Альберто Джакометти
 |
У западногерманского художника Томаса Байрле в 1971 году получился неплохой портрет Иосифа Сталина, который стал еще лучше, когда автор сделал вид, что собирался нарисовать грузовик с грушами
Art & Language. Портрет В. И. Ленина в стиле Джексона Поллока. 1980
В 1980 году группа британских концептуалистов Art & Language ("Искусство и язык") изобразила вождя мировой революции в стиле американского абстракциониста Джексона Поллока. Опыт тоже удался: любой предмет, изображенный в манере Поллака, смотрится актуально
 |
Георг Базелиц. После битвы (Непринцев). 1998
Георг Базелиц. Шахматист в профиль. 2000
Европейские художники нередко вдохновлялись образцами, принадлежащими кисти их советских коллег. Знаменитый немецкий живописец Георг Базелиц, известный тем, что обычно пишет свои картины вверх ногами, скопировал хрестоматийную
 |